историю. Печальную, увы.
Как сказал какой-то историк – самое печальное в моих клиентах то, что все они уже умерли. Кого ни возьми. Вот и королева Хуана Безумная тоже умерла те самые пятьсот шестьдесят два года назад.
Да, печальная история.
Когда маленькая принцесса лишается родителей – ей назначают регента.
Когда регент оказывается сволочью… судьба принцессы становится весьма и весьма печальна. Регентом десятилетней Хуаны назначили герцога Филиппо. На двадцать лет старше девочки, весьма умный, властный, хищный – и редкостная сволочь. Но умная, этого не отнять.
Как проще всего завладеть троном? Да жениться на принцессе.
А как проще всего себя обезопасить? И снова ответ несложный. Сделать так, чтобы принцесса тебя полюбила. И ему это удалось, кто бы сомневался.
Хуана полюбила своего супруга без меры и без памяти. Она жила им, дышала им, рожала ему детей, отдала все государственные дела… и надо сказать, что справлялся с ними Филиппо весьма и весьма неплохо. Астилия при нем процветала, Хуана родила целых шесть детей… сказка со счастливым концом?
К сожалению, нет.
Там, где начинается корона, заканчивается счастье.
Филиппо действительно хотел блага для Астилии, ну и для себя тоже. И начал постепенно прижимать танов к ногтю. Медленно, уверенно…
Передавил? Недооценил?
Когда старшему его сыну было шестнадцать лет, Филиппо ткнули кинжалом. Прямо на балу. Насмерть. На глазах у его супруги.
Хуана упала в обморок, а когда очнулась…
Она просто сошла с ума. Она не отдавала тело мужа, она кричала, билась, уверяла, что он просто спит… по счастью, принц Диего пошел в отца, не в мать. Решительный и умный, он приказал забальзамировать тело отца и положить его в стеклянный гроб. А последний установить в покоях у матери – пусть не расстается с мужем.
Это решение всех устроило. В том числе и королеву Хуану.
Увы, никто и ничего с ней сделать просто не мог. Она кричала, рыдала, она умоляла, обещала покончить с собой…
Принц, воспользовавшись смертью отца, додавливал остатки вольницы и вольностей, приводя всех к единому знаменателю. А когда он решил жениться, перевез королеву вместе с гробом в Каса Нуэва. Достаточно далеко от столицы, да…
Безумная мать – плохая рекомендация, знаете ли. Возникают неприятные вопросы, соседние короли не торопятся отдавать за тебя свое дитятко…
Так бы и дожила королева до ста лет, так бы и померла в Каса Нуэва. Но…
Безумная королева-мать – слишком большое искушение для всякой сволочи. Нашелся человек, который уверил ее, что муж просто спит заколдованным сном. И его можно разбудить. Но для этого надо выйти в море на корабле, и там, в определенном месте, на корабле, произнести заклинания…
Что сделала королева?
Что мог сделать капитан корабля?
Хуана Безумная, гроб с телом ее супруга, а заодно корабль, команда корабля и несколько десятков ее слуг сгинули в морской пучине. Так считалось…
Украшения?
Хуана взяла их с собой. Супруг должен был увидеть ее красивой, когда откроет глаза, разве нет? Филиппо действительно был умен и заботился о жене. Несмотря на множество доказанных любовниц. Дарил ей украшения, которым не было равных, прилюдно хвалил и восхищался… так легко поддерживать любовь в человеке. Если ты умный, конечно.
А дураку и черные бриллианты не помогут, хоть ты его всего облепи.
Конкретно эти украшения никто не видел уже пятьсот лет. И вот каким-то образом они оказываются у Веласкесов. Всплыли? Хм… что-то Амадо не слышал о повышенной плывучести рубинов или изумрудов?
Украшения достали?
Но никто не знал, где затонул корабль! Или… или он тогда не затонул?
Но почему побрякушки никто не видел столько лет?
А если вдруг понадобились деньги, почему их не разобрали на части? Вытащили камни, смяли оправу… За камни и золото тоже многое дадут. Почему нет?
– Потому что сейчас это уникальные произведения искусства. Потому что мало кто помнит эти украшения «в лицо». Потому что если они даны были в залог, к примеру…
Амадо и не понял, что рассуждает вслух. Но ему ответили.
– Этот купец не мог дать столько денег. Даже за один бриллиант.
– Купцы редко делятся своими делами с другими.
– С родителями…
Сеньор Пенья пожал плечами.
– Не всегда два поколения могут найти общий язык. Особенно если сын или отец занимаются чем-то противозаконным.
Он знал, о чем говорил. Его собственные дети хоть и общались с отцом, но кое-какое потепление началось, только когда он отошел от дел. Да, вот так…
Амадо только вздохнул.
– Надо бы еще ювелиров посетить.
– Зачем?
– Самый простой вариант – это копия? Эрзац? Фальшивка?
Мужчины переглянулись. Мальдонадо потер лоб, Пенья задумался…
– Я не знаю, кто смог бы сделать нечто подобное, – сознался он.
– Я бы сказал, что Сальвадор Пабло Коронель может, – прикинул Мальдонадо. – Он хотя и увлекается… всяким, что в руки брать противно, но может.
– Вам – и противно? – не выдержал Амадо.
Мальдонадо одарил его язвительным взглядом.
– Только из уважения к твоему отцу, поли… – два шага в сторону, щелчок выдвинутого ящика – и в сторону Амадо летит крохотная серебряная статуэтка. Совсем небольшая, не выше мизинца.
Амадо поймал ее машинально. Вгляделся – и чуть не отшвырнул от себя.
– Фу!
Статуэтка изображала странную смесь человека и крысы.
Женщина, да… тело – женщины. Но вместо рук – крысиные лапы. Длинный мышиный хвост обвивается вокруг ног, странных, непропорциональных, с неестественно вывернутыми суставами, на лице смесь человеческих и звериных черт.
Человеческий овал лица и крысиный нос, в человеческом рту, раззявленном, словно для крика, крысиные зубы, высокий лоб, короткая шерсть на голове, именно шерсть, это понятно, крысиные уши среди шерсти – и самое страшное. Человеческие глаза во всем этом ужасе. Словно жуткий волшебник слил женщину с крысой. А она очнулась и осознала…
Но ведь крыс там не было?
Или…
Амадо вспомнил свои приключения – и его затрясло. Покатилась, звякнула по полу статуэтка… Эрнесто потом все рассказал сыну. И трупы показал. Но от кошмаров Амадо еще долго мучился.
Понимал, что это была реальность, не плод его воображения, что он нормальный, но…
Разве от этого легче?
Вот лично ему легче не было. Ни на минуту.
– Творец!
– Смотрю, вам это тоже не нравится? – подобрал статуэтку Мальдонадо.
– Омерзительно, – честно высказался Амадо.
В руку ему ткнулся бокал с вином, мужчина выцедил его до капли и выдохнул.
– Ф-фууууу… спасибо. Действительно, пакость. Надо зайти к нему.
– Я не пойду, – честно предупредил Пенья. – Меня он ненавидит.
– Я считаюсь его… приятелем, друзей у Коронеля нет. Но я тоже не пойду, – вздохнул Мальдонадо. – Можете что хотите про меня думать, но… у него точно не все в порядке с головой.
Амадо очень хотелось съязвить на тему, у кого тут и чего.
Промолчал.
Наверное, потому, что сам думал точно так же. Вот как хотите, что хотите, но у человека, который делает вот такое… нет, у него не просто беспорядок с головой. Там очень и очень серьезные проблемы. И хорошо бы только с головой, тогда это по ведомству лекарей. А вот если еще с законом…
Но не привлекать же человека за больную фантазию?
– Это единственная его работа?
– Остальные у него в лавке.
– И это еще покупают…
– Китч, эпатаж, крик, – от Мальдонадо это звучало весьма забавно, но Амадо понял правильно. Эпатаж эпатажу рознь. И если кто-то лезет на фонарь с голым афедроном…
Ну и ладно!
Что люди – ягодиц не видели? Вот еще, новость дня.
А вот ЭТО…
Ей-ей, лучше сотня голых задниц, чем одна такая скульптурка. И в этом Амадо был свято уверен.
Итак, Сальвадор Пабло Коронель.
* * *
Судьба любит подшутить. И в этот раз она решила посмеяться от души.
Мерседес-то и пискнуть не успела. Схватили, потащили… да так неудачно!
Именно в этот проулок и выскочили Феола с Тересой. И замерли.
Картина маслом по стеклу! Двое мужчин тащат в глубину проулка девушку, и рот ей зажимают, и явно это против ее воли. Мерседес уж и дернуться не могла – страх разом навалился, сковал, выбил из груди дыхание, а из глаз слезы…
Будь Тереса одна, она бы завизжала, да и кинулась в противоположную сторону.
