же духе, то это войдет у меня в привычку, а Владимир станет первым дрессированным котом, то есть принцем.
— Нет, это не я. Вы ее не знаете. Но скоро я вас познакомлю. — Щелкнула веером по ладони, затянутой в белую перчатку, и заглянула в карие глаза напротив, ожидая ответа.
— Буду я еще знакомиться с…
Мой красноречивый взгляд заставил его замолчать и, надеюсь, задуматься.
Мы уже проехали несколько лиг за городом. Если сейчас развернуть паромобиль, то успеем вернуться засветло. Владимир молча смотрел сначала в окно, потом на меня. Затем приказал водителю разворачивать.
Всю дорогу до города мы ехали молча. Я успела подумать о многом. Например, почему он не сделал то, что задумал в любой из гостиниц? Почему, а главное куда он вез меня? Чего именно он хотел добиться моим похищением? На таких мыслях паромобиль остановился у мастерской портного.
— Ты странная. — Выдал его высочество, помогая мне выйти из паромобиля.
— Не буду с вами спорить. — Его рука согревала даже через ткань, а пальцы крепко, но в то же время бережно удерживали мою ладонь.
— Ты заставляешь меня иначе взглянуть на многие вещи. — Он был серьезен. Ни грамма смешинок в карих глазах, ни доли сомнений в словах. Сейчас, он выглядел искренним, без напускной бравады.
— Честность вам к лицу, ваше высочество.
— Леди, — он склонился и поцеловал мою руку в перчатке. — Зовите меня Владимир, когда мы наедине.
Вашу ж Машу, они сговорились? А когда мы окажемся втроем мне их обоих звать по именам? То-то они удивятся!
— Я подумаю. — Подошла к двери салона и обернулась. Наши глаза встретились. В его золотисто-карей радужке отражалось чувство, которое я никак не могла угадать. — И, спасибо!
(примерно так выглядел Владимир в глазах Лины)
Друзья, поставьте, пожалуйста, книге сердечко и подпишитесь на автора. Так Вы очень порадуете нас с Линой и покажете, что Вам интересна эта книга.
Колокольчик тренькнул над головой. В ателье входила в приподнятом расположении духа. Однако в салоне стояла гробовая тишина.
Никто не спешил встретить посетителя. Заметила на стойке звонок, который незамедлительно использовала по назначению, но ответом была тишина. Улыбка медленно сползла с моего лица.
— Грэхэм? — Заглянула за стойку администратора. — Ийя?
Воровато оглянулась, открыла дверцу и прошла в святая святых модельера. Но и там никого не было.
Вряд ли они могли уйти домой, не заперев помещение. А следовательно, что-то случилось. И чуяло мое сердце, что-то явно не хорошее.
Входная дверь открылась. Я вышла из-за стойки и столкнулась с принцем.
— Мы вновь встретились. — Шутливо поклонился Владимир. — Теперь леди подрабатывает здесь?
— Не до шуток, Ваше Высочество. Зачем вы здесь?
— За одеждой, конечно же. Для чего еще ходят к портному? А что, собственно, произошло? На вас лица нет. — Он смотрел на меня с интересом, а у меня сердце было не на месте.
Ийя пропала. Вместе с деньгами. Грэхэма и Войлона тоже нет, и я не знала где их искать.
Все потому, что мы уехали по прихоти одного болвана, то есть принца!
— А знаете, — выдала с нервным смешком, — никого нет дома. То есть на работе. То есть в салоне.
— Как нет?
— А вот так! Пусто! Ни моей горничной, ни Грэхэма, ни администратора!
— Дверь была не заперта? — Владимир вновь показал чудеса перевоплощения, в одно мгновение стал серьезным и собранным.
— А как бы я вошла? Я не мастер взлома. Конечно, была открыта!
— Леди, успокойтесь. Уверен, этому есть логичное объяснение.
— Например, грабеж!
— Средь бела дня? Сомневаюсь. — Он скептично изогнул изящную бровь. Красив чертяка, но как же бесит!
— Уже давно вечер. Я не могу больше ждать. Мы должны что-нибудь сделать! — Вышла на улицу, прислушалась к звукам города, осмотрелась по сторонам. Довольно быстро темнело. Оживленные улицы быстро пустели.
Куда они могли пойти? В какую сторону жандармерия? И это мой первый выезд в город!
Быстро темнело. Порыв ветра заставил поежиться. Холодало. Меня ощутимо потряхивало, только я не была уверена, что это от холода.
Колокольчик знакомо звякнул. Владимир вышел из салона. Если бы не он, мы не оказались бы в этой ситуации. Я бы давно была дома, в безопасности, вместе с горничной и деньгами, а не стояла на распутье, не зная, куда идти и что делать.
Теплый пиджак лег на мои плечи.
— Какой галантный жест. — Не скрывая сарказма выдала я. Он не заслужил мою благодарность. Да и я была невероятно зла на него. Но в пиджак закуталась, пригрелась. Оказалось, что замерзла сильнее, чем предполагала.
— В какую сторону участок? — Я смотрела по сторонам. Приглядывалась к редким прохожим, но ни в ком не узнавала ни Грэхэма, ни Ийю, ни Войлона.
— Я подвезу вас. Мой паромобиль припаркован…
— Помогите!
Мы одновременно обернулись на крик, исходящий из темного переулка сразу за ателье. Я рванула на звук, всучив пиджак в руки Владимиру. Чтоб бежать было удобнее, подхватила юбки. Удерживать при этом еще что-то не было возможности.
Каблуки звонко стучали по мостовой, волосы развивались на ветру, дыхание вырывалось еле заметными облачками пара.
Я уже четко различала звуки драки, пыхтение, возню. Служанка снова вскрикнула.
— Ийя! — отчаянно позвала я, с каждым шагом погружаясь в темноту неосвещенного переулка.
Шорох, звуки ударов, женский всхлип, мужские голоса, топот нескольких убегающих. Скорбный плач служанки.
— Госпожа-а-а-а! — Рыдала компаньонка, когда я добежала до нее. — У-у-у-у!
— Все хорошо! — Я порывисто обняла девушку. Пыталась отдышаться. — Ты в порядке?
— Я-то да, но он… они…. Он их того… а они его…
— Кто он? — Вгляделась в темноту.
— Вон там. — Ийя ткнула пальцем в темноту, и я разглядела свернувшегося калачиком на земле человека, которого поначалу восприняла за мешок с мусором.
Мимо нас, в сопровождении гвардейца, твердой походкой прошел Владимир. Его туфли уверенно стучали по тротуару, а в руке блеснул обнаженный меч. Принц подошел к раненому человеку. Им оказался Войлон. Избитый, он стонал, пытаясь встать, но главное, что был жив. Его Высочество задавал администратору какие-то вопросы, но я не слушала.
— Где Грэхэм? — Я встряхнула плачущую служанку.
— В жандарме-е-ерии, — она растирала слезы по лицу. Пустыми ладошками.
Мои деньги! Осмотрелась вокруг, в надежде увидеть заветную коробочку, но ее нигде не было.
— Ийя, — заглянула ей в глаза, — Ийя,
