из мягкой кожи на шнуровке с удобным каблучком. А в последнем свертке спряталось белье — носочки, простые и скромные маечки с трусиками, между прочим, и взрослые, и детские.
От подобной внимательности, предусмотрительности я обомлела. Было ли это приятно? Это было не просто приятно, это была такая важная и ценная мелочь, от которой в сердце начинает проклевываться крошечное зернышко любовного цветка. Айрих размышлял о нас, решал, что нам было первостепенно необходимо. Он позаботился обо мне и о Варе так, как никто до этого не заботился. Мало того, что одежды принес, но я еще помнила те горы еды, которой он нас обеспечил на долгое время. Помощь в обустройстве обещали все трое, а, на самом деле, всем необходимым нас обеспечил только он один.
Я повернулась к нему так резко, что юбка выполнила красочный полукруг. Мне требовалось видеть его звериные глаза с вытянутым зрачком.
— Я безумно тебе благодарна. — прошептала я от всей души.
Я не сдержала свой порыв и признательно обняла Айриха. Он, конечно же, не ожидал от меня такого, и под моими руками он замер, словно рыбья статуя с рыночной площади, а потом он все же разморозился и ответил на объятия, бережно и нежно.
— Ну что ты? — тихо проговорил он прямо мне в макушку.
А что я? Я ничего.
Варя внезапно спросила:
— Мам, ты что плачешь?
А я плачу? И правда, слезы катились по моим щекам. Удивительно, но ситуация повторилась, это было хорошо или плохо?
Я быстро отстранилась от зверочеловека, но заметила, что мне совсем этого не хотелось. Мне пришлось вытереть лицо и сбежать со словами:
— Нет, нет, Вареник, тебе показалось. Я сейчас вернулась.
Пока я в ванной комнате старалась стереть холодной водой последствия своей излишней эмоциональности, Айрих и Варя нашли общий язык. Когда я вернулась, моя дочка счастливо резвилась в обновках, а волосы ее были заплетены в две красивые косы. Однако, у Айриха косы получались даже лучше, чем у меня.
— Какая же ты красивая, Варенька! — произнесла я и обняла свою дочь.
— Мы ждем только тебя. — улыбаясь, сказал Айрих и протянул мне сверток.
— Спасибо… — скромно ответила я, пряча взгляд. Да, что это было со мной такое?
Айрих выбрал для меня белое платье, в нем я появилась спустя некоторое время. В подобном платье я не чувствовала себя красивой или привлекательной, уж слишком не привычным был образ, но я успела увидеть одобрение и довольство от своего вида в глазах Айриха. Я не смогла ему не улыбнуться. Мне нравилось, что ему нравилось. Звучало странно, но так и было.
— Тебе идет. — тихо произнес Айрих.
Моя улыбка стала еще шире. Как это было здорово, видеть искреннее восхищение в глазах мужчины.
— Нам пора. — сказал Айрих, возвращая меня в настоящее, где впереди нас ждала встреча с десятью мастерами, и самое важное решение в наших судьбах.
— Пойдем, Варь. — позвала я дочку. — Грозный, Лапочка, вы тоже с нами.
У самого порога нас уже ждал Киаран вместе с Ларном. Ларн приветливо и заговорщицки ухмылялся, странно поглядывая на меня и на Айриха, а Киаран сверлил меня тяжелым взглядом, и его лицо было каменее обычного.
— Доброе утро. — поприветствовала всех Варя, я повторила за ней.
Все обменялись пожеланиями хорошего и доброго утра, за исключением Киарана, он все приветствия проигнорировал. Он достал что-то, что было похоже на часы с цепочкой — я решила, что это и был обещанный телепортационный камень.
Киаран активировал артефакт, раскрыв его створки, и из камня полилась сила розового цвета, образуя дверной проем, заполненный розовым маревом. Айрих мне объяснил, что следовало просто пройти сквозь зачарованный туман, а все координаты были заранее заданы Киараном.
Крепко взяв Варю за руку, мы шагнули за Киараном в телепорт. Грозный, Лапочка, Айрих и Ларн последовали за нами.
«Здравствуй, Город — Мастеров, столица Ровена, пожалуйста, не разочаруй меня» — подумала я.
Выйдя из телепорта, мы оказались на небольшой квадратной вымощенной площади, где по углам нависали четыре высоченные башни. Одна башня выделялась среди других излишней скромностью и низкой этажностью.
Позади башен виднелись уютные узкие улочки, мощенные темно-серой брусчаткой, а белокаменные дома сливались в один бесконечный длинный и невысокий дом, очень симпатичненький дом.
По середине площади стоял памятник, изображающий мужчину в длинном одеянии, с длиннющей же бородой, аж до самого края балахона. Вокруг статуи сновали маленькие компании молодых и даже юных людей и нелюдей в разномастной одежде. Но одна вещь была у каждого среди прохожих — пиджак черного цвета. Я решила, что так выделялись среди простых жителей города будущие мастера колдовства.
Никто не обратил внимания на то, что из ниоткуда появилась наша большая компания, а мы выглядели довольно занимательно — грозный белый волк, мастер колдовства с траурным выражением лица и весь в черном, двое зверолюдей вооруженных по здоровенные уши и в броне, женщина, держащая за руку маленькую девочку, у которой на плече сидела птичка. Но видимо этим население столицы Ровена было совсем не удивить.
Безмолвный и суровый Киаран повел всех нас в сторону самой маленькой башни. Какой совет десяти, однако, скромный — выбрал для себя самую спокойную башенку.
— Башня Мастеров. — шепнул мне в ушко Айрих.
Я кивнула ему с признательностью, все это время, он не отходил от нас и дарил мне ощущение безопасности. Он подозревал, что мне будет непросто, и его подозрения не были беспочвенными.
Пройдя сквозь высокие двери, мы оказались в просторной зале с огромными колонами, в центре которой красовалась белоснежная и помпезная лестница. Нам пришлось преодолеть достаточное количество ступенек прежде, чем выйти к дверям, таким же высоким, что и прежние, которые вели прямиком к залу заседаний. Там, за этой весомой преградой, нас уже ждали десять мастеров.
Я крепче сжала руку дочери и ухватилась за холку Грозного. Все, я была готова к судьбоносной встрече, двери можно открывать. Я была готовы.
Дверь за моей спиной захлопнулась с таким грохотом, что я сглотнула вязкую слюну от поступающего страха. Айрих и Ларн встали вплотную ко мне и к дочери. Мы находились в очередной круглой зале, где, кроме расположенных полукругом стульев, больше ничего было. Любопытно было то, что один из всех стульев остался свободным. Этот стул был самым крайним, и к нему без всяких угрызений совести направился Киаран.
Была ли я удивлена, что Киаран входил в совет десяти, наверное, больше нет, нежели да. Я только не понимала,
