Она открыла дверцу, выпрыгнула наружу и пошла по подъездной дорожке к своему дому.
Следуя за ней, Трик сказал:
— Повтори.
Потому что меньше всего он ожидал от неё это услышать.
— Ты меня слышал. Я уже знала, что у тебя есть тёмная сторона. Ты думаешь, я купилась на твоё поведение? — Фыркнув, Фрэнки открыла входную дверь и вошла в дом. — Это добродушное обаяние меня не обмануло. Я знаю, ты принижаешь своё доминирование со мной. Чего я не понимаю, так зачем?
Трик закрыл за собой дверь. С одной стороны, ему нравилось, что не нужно притворяться. С другой стороны, у неё могли возникнуть вопросы, на которые он не хотел отвечать.
— Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя подавленной или запуганной. Может, ты и наполовину перевёртыш, но не привыкла к нашей силе, манерам или просто к тому, какими собственническими мы можем быть.
Фрэнки и волчица ощетинились.
— Я не стеклянная, Трик. Тебе не нужно защищать меня от себя, — она прищурилась. — Это ты имел в виду, когда продолжал говорить, что я не готова для тебя? Думаешь, я не смогу справиться с тобой таким, какой ты есть?
— Я не думаю, что ты сможешь справиться с тем, как много я от тебя хочу. Пока нет.
— Уточни.
— И напугать тебя? — Он покачал головой. — Нет.
— Почему это должно меня пугать? В твоих словах нет никакого смысла. Ты пытаешься сказать, что ты садист или что-то в этом роде? Если так, то это проблема.
— Я не садист.
— Тогда я не понимаю, к чему ты клонишь. Учитывая, что ты очень доминантный, напористый и у тебя сильный характер, я уже поняла, что отношения с тобой будут непростыми. Я не права?
Это был повод солгать ей.
Он пожал плечами.
— Я не знаю. У меня никогда не было отношений.
— Никогда.
— Были интрижки, короткие и поверхностные. Я никогда не подпускаю своих партнёрш слишком близко.
Даже Маркуса. До того, как страж спарился, они с Триком время от времени почёсывали друг другу зудящие места. Трик подпустил его ближе, как друга, но не как партнёра.
— Так ты хочешь от меня только интрижку?
Трик покачал головой и легонько постучал её по носу.
— Ты другая.
Фрэнки нахмурилась.
— Хочешь сказать, что считаешь меня своей, так как мы часть одной стаи?
— Что-то в этом роде. — Он вытащил из кармана телефон. — Мне нужно позвонить Трею.
Фрэнки внимательно наблюдала за ним, пока он водил большим пальцем по экрану и несколько раз постукивал по нему. «Что-то вроде этого», — сказал он со странным блеском в глазах. А потом её сердцебиение участилось, когда всё, казалось, связалось воедино. То, как её тело реагировало на него, яростная решимость в его глазах, собственничество, которое он демонстрировал, то, как волчица проверяла его, чтобы понять, достоин ли он. Достойный как пара, теперь поняла Фрэнки. Её волчица не стала отрицать это предположение. Вот чёрт. Она не была так шокирована, как следовало, возможно, она подсознательно подозревала, что они пара. Или, может, просто в последнее время она пережила так много потрясений, что на данный момент стала невосприимчива к ним. Её главной эмоцией в тот момент было беспокойство.
Не потому, что не хотела, чтобы это было правдой, она хотела. Хотела, чтобы Трик принадлежал ей. Она просто не хотела той дерьмовой неразберихи, которая могла последовать за этим.
— Трей, у нас проблема, — сказал он. — Или у нас была проблема, пока я не засунул его морду в грёбаный унитаз… Дрейк… Я был в кино с Фрэнки. Он набросился на меня в туалете. Пытался проломить голову стальным прутом…
Нет, я в порядке. Не знаю, послал ли его Морелли, но больше склонен думать, что этот ублюдок мстил за то, что произошло на встрече… Да… Нет, я с Фрэнки… Да. Всё в порядке. Позже. — Закончив разговор, Трик повернулся к Фрэнки. Что бы он ни увидел на её лице, нахмурился. — Ты в порядке?
Она с трудом сглотнула.
— Мы пара?
Трик замер. На самом деле, он не был так уж удивлён, что она догадалась. Как он и сказал стае, она умна и непредубеждённая. Он подошёл к ней, довольный тем, что она не отступила.
— Да, детка. — Он обнял её за шею. — Сначала я подумал, что сейчас невовремя, учитывая всё, что происходит. Но был неправ.
Сейчас ты нуждаешься в поддержке больше всего. Тебе нужен тот, кто будет на твоей стороне — не на стороне Ньюманов, не на стороне стаи, только на твоей.
Фрэнки провела рукой по волосам.
— Это…
— С Ньюманами тебе будет намного сложнее. Я понимаю. И меня не удивит, если ты не уверена, что узы истинной пары — лучше, учитывая то, что случилось с твоими родителями. Но я никуда не уйду, Фрэнки. — Он провёл большим пальцем по её подбородку. — Меня съедает изнутри то, что я пропустил так много в твоей жизни. Меня съедает то, что я в детстве не понимал, кем ты была для меня. Я ждал, чтобы найти тебя — и вернуть обратно — так чертовски долго… Я не собираюсь тебя бросать. Не для того, чтобы пощадить чувства Ньюманов, и не потому, что ты боишься.
— Я не боюсь, просто… Послушай, я наблюдала за парами, когда посещала вашу территорию. Я видела, как они преданы друг другу. Я не думаю, что иметь пару — плохо только потому, что у моих родителей что-то пошло не так. Но сейчас я чувствую себя такой разбитой. Я всё ещё пытаюсь найти способ сделать всех счастливыми…
— Ты не можешь, — мягко сказал он. — Я бы хотел, чтобы ты могла, детка, но нет.
Его стая была бы счастлива, контактируя с ней, но Фрэнки не могла дать им этого, не причинив боль своей семье по материнской линии.
— Я должна попробовать.
— Тогда попробуй. Но Ньюманы будут ждать, что ты бросишь меня и разорвёшь все контакты со стаей, точно так же как ожидают, что ты бросишь заниматься скульптурой — будто это не часть тебя. — Трик обнял её за плечи, ненавидя то, какой уязвимой она выглядела сейчас. — Пойдём. Тебе нужно присесть. Мы всё обсудим. — Он повёл её на кухню, где она скользнула на один из стульев у кухонного стола. — Вино или пиво?
— Пиво. — Фрэнки подождала, пока она сделает большой глоток из бутылки, прежде чем спросить: — Как долго ты знал, что мы пара?
Она вспомнила, как он вёл себя в кофейне, как наблюдал за ней, словно ястреб, прикасался к ней с таким собственническим чувством. — С самого первого дня, да?
Трик положил руки на стол по обе стороны от неё, заключая в клетку.
— В момент, когда наши глаза встретились возле кофейни, мой мир перевернулся, и я понял, что ты моя.
— Ты так быстро понял это?
Он нежно коснулся её носа своим.
— Как много ты знаешь о брачных узах?
Будучи наполовину перевёртышем, она узнавала о брачных узах в блогах, написанных перевёртышами.
— Они метафизичны. После полного формирования, связь можно разорвать только после смерти. Узы так тесно связывают пару, что редко бывает, чтобы один мог жить без другого.
— Верно. Некоторые перевёртыши мгновенно распознают друг в друге истинные пары — не часто, но такое случается. Затем возникает желание спаривания, и это буквально заставляет пару заявлять права друг на друга.
Она читала об этом, что это было похоже на лихорадку, которая вызывала у человека сильное возбуждение, оно не проходило до тех пор, пока пара не сблизится.
— Я не испытывала никакого желания к спариванию.
— Потому что что-то блокирует связь. Это как частота; путь должен быть чист для пары. Страхи, секреты и сомнения могут препятствовать установлению связи. Не нужно догадываться, что мешает нам. Ты изо всех сил пытаешься всё уравновесить, пытаешься найти способ принадлежать обоим мирам — и так ты разрываешь себя пополам. Ты должна принять сторону перевёртыша.
Фрэнки ощетинилась, остановив бутылку на полпути ко рту.
— Я принимаю свою волчицу. Всегда принимала.
— Я не говорю о твоей волчице. Я говорю о том, что приходит с ней: твоё наследие, прошлое, стая — особенно учитывая, что спаривание со мной будет означать переезд на территорию стаи. На случай, если интересно, нет, от тебя не ждут, что ты бросишь свою работу. Ты не единственный член стаи, у которого она есть. Единственное, от чего тебе пришлось бы отказаться, от этого дома.
