— Я пока не собираюсь заявлять на тебя права, но оставлю свою метку. Здесь. Сейчас. Столько раз, сколько захочу.
Фрэнки крепко вцепилась в спинку кровати, когда Трик начал терзать её шею языком и зубами, оставив несколько отметин. Не сильные укусы, чтобы пустить кровь или оставить шрам, как знак требования, но, чтобы заявить, что она принадлежит ему. Когда он по-собственнически блуждал, исследовал и сжимал её руками, также клеймил, как и любой укус. У Фрэнки вырвался вздох, когда он втянул в рот её сосок. Каждое ритмичное движение, казалось, посылало искры желания прямо к клитору.
— Трик… — Она вздрогнула, когда он оставил засос на её груди. — Я поняла! Считай, что заклеймил, уже трахни меня!
— Я ещё не закончил.
Трик проложил поцелуями дорожку от груди к виноградной лозе на рёбрах, а затем провёл языком по татуировке, спускаясь по ней до самого бедра. Он сильно прикусил, оставив ещё одну отметину, и успокаивающе провёл по ней языком. Ему нужно, чтобы она вся была отмечена. Трика раздражало, что Фрэнки была с другими. Если бы все было по-другому, он давно мог бы заявить на неё права. Он был бы единственным мужчиной, который целовал её, прикасался к ней, погружался в неё.
Из его груди вырвалось рычание.
— Ты никогда не должна была принадлежать другому. — Он обхватил рукой её подбородок, крепко сжимая. — Никто, кроме меня, никогда больше не получит тебя, Фрэнки. Ни один другой рот не почувствует твоего вкуса. Никакой другой член не трахнет тебя. Никакие другие руки не прикоснутся к тебе. Почему?
Она облизнула губы.
— Потому что я твоя.
Ослабив хватку на подбородке, он погладил его большим пальцем.
— Верно. Моя. И ты этого не забудешь, да?
— Ты не позволишь.
Трик улыбнулся.
— Ты права, не позволю. — Скользнув вниз по её телу, он устроился между бёдер и глубоко вдохнул. — Клянусь, я мог бы опьянеть от твоего запаха. Он провёл языком между её влажных складок и застонал от сладкого и пряного вкуса. — Чёрт, да, мне нравится.
Крепко держа её за дрожащие бёдра, Трик долго ублажал её. Каждый хриплый стон ласкал его член. Каждый выгиб бёдер подстёгивал. Каждый капля мёда на его языке приближала к потере самообладания. Он сдерживался со всеми прошлыми партнёрами. Всегда держал какую-то часть себя в узде. С Фрэнки ему ни черта не нужно скрывать. Он мог раствориться в ней, отдать ей всё, потому что она была всем.
Трик осторожно погрузил большой палец в тугой бутон её попки.
— Ты сохранила её для меня, детка? — Она кивнула, и его волк удовлетворённо зарычал. Трик долго и с удовольствием лизал её лоно. — Моя хорошая девочка такая вкусная.
Он прижал её к кровати и вошёл в неё, одновременно сжимая её руки, чтобы удержать на железных перекладинах. Он застонал, когда её адски горячие ножны сжались и стиснули его.
Она выгнулась навстречу ему.
— Двигайся.
— Я сдержу своё слово и не буду заявлять права на тебя, Фрэнки, но после этого пути назад не будет. Никакого. — Ему нужно было, чтобы она поняла и приняла это. — Парная связь или нет, ты моя. Это понятно?
— Абсолютно, — прохрипела она. — А теперь трахни меня.
— О, я трахну тебя. — Он толкнулся глубже. — Я буду трахать тебя до тех пор, пока твоё горячее маленькое тело не сожмёт меня и не выдоит досуха. Ты хочешь почувствовать, как я кончаю в тебя? — Её лоно вновь сжало. — Хорошо. Потому что ты почувствуешь. — А потом он начал вдалбливаться в неё.
Фрэнки всегда нравился грубый секс, и она никогда этого не стыдилась. Это было за гранью грубости. Каждый сильный удар бёдер Трика был агрессивным и безжалостным. Его член растягивал её настолько, что начинала жечь, и вдалбливался в неё. И всё же это не просто трах. Она знала. Почувствовала это. Увидела в тёмных глазах, которые смотрели на неё с выворачивающим внутренности неприкрытым собственничеством.
Она попыталась высвободить руки, желая прикоснуться к нему, но он её держал крепко. И она должна признать, что какой-то части её это нравилось. Нравилось, что она могла лишь терпеть его сильные удары.
— Трик, я сейчас кончу.
— Знаю, — прорычал он ей на ухо. — Чувствуешь, как жадно принимаешь мой член в себя? — Трик стиснул зубы, когда она задрожала вокруг его члена. — Чертовски обожаю этот звук.
Он стал входить быстрее, подталкивая её ближе к краю.
Фрэнки крепче обхватила его ногами.
— Я собираюсь кончить.
— Ты кончишь со мной, Фрэнки. Ты заставишь меня кончить в тебя. — Он с рычанием вонзил зубы ей в шею. Она резко выпрямилась и закричала, стискивая его член.
Его освобождение захватило его полностью, и, не отпуская шею Френки, он грубо вонзился в неё и взорвался — раскалённое добела наслаждение продолжалось, продолжалось и продолжалось. Когда мозг, наконец, снова включился, Трик перевернулся на спину, увлекая её за собой и не выходя. Странный покой охватил его, сделав более наполненным и довольным, чем прежде в жизни. И он знал, что будет в десять раз лучше, когда он наконец заявит на неё права. На данный момент этого достаточно. Когда она лежала на нём, без сил, он провёл пальцами по её спине. Почувствовав небольшие бороздки, он поднял голову и увидел свежие следы когтей. Он не помнил, как оставлял эти метки, но ему чертовски понравился их внешний вид. Он увидел там и кое-что ещё. Между лопатками у неё была татуировка в виде плакучей ивы, её низкие ветви колыхались на ветру. Он провёл по ней пальцем и догадался.
— Ты сделала это в память о маме.
— Как ты понял? — спросила она мечтательным голосом.
— Она посадила плакучую иву рядом с вашим домиком на территории стаи. Раньше ты танцевала вокруг неё.
Положив подбородок ему на грудь, Фрэнки нахмурилась.
— Я этого не помню. Она ещё посадила такую в саду Марсии. Очевидно, она обычно сидела под ним, читала или писала в дневнике. Это было её любимое место.
Он провёл рукой по татуировке на её предплечье.
— Почему именно ловец снов? — Она просто пожала плечами. Трик рискнул высказать предположение. — Чтобы ухватиться за свою мечту стать скульптором, что бы ни говорили другие?
Она слегка прищурилась.
— Я не уверена, что мне нравится, насколько хорошо ты меня понимаешь.
— Привыкай.
Намотав на руку её волосы, он поцеловал её. Пробовал. Дразнил. Наслаждался.
— Кстати, о татуировках, — начала Фрэнки, — мне нравятся твои.
Рукав на его левой руке перетекал на левую сторону груди и живот. На правой стороне его верхней части груди была надпись: «Ад пуст, все дьяволы здесь». Это цитата Шекспира, если она правильно помнила. Она как раз собиралась спросить, что побудило его выбрать эти татуировки, когда его большой палец скользнул по отметине, которую он оставил на изгибе её шеи, заставив слегка вздрогнуть.
— Я хотел оставить на тебе метку с тех пор, как впервые увидел в кофейне, — сказал он. — Ты не можешь себе представить, как тяжело мне было уйти от тебя в тот день. Легче не будет. — На этом Трик подытожил. — Больше никаких ночей врозь, Фрэнки. Я не буду давить, чтобы ты дала мне то, к чему не готова, но мне кое-что нужно — то, что ты можешь дать. И теперь, когда ты знаешь, что мы пара и, к чему это ведёт, мне не нужно так осторожно обхаживать тебя. Ты не будешь смущаться и выходить из себя, если я появлюсь здесь, когда захочу, и буду проводить с тобой столько времени, сколько смогу. У нас обоих есть свои дела, но, по крайней мере, мы можем проводить ночи вместе. Да?
Фрэнки сглотнула и тихо сказала:
— Да.
Его лицо стало мягче и совсем ленивым от удовлетворения.
— Моя девочка. — Он легонько поцеловал её. — А теперь спи.
Глава 8
Не было никакой разумной причины, по которой четверо детей могли так пугать, но Фрэнки поймала себя на том, что борется с желанием поёрзать в кресле, пока они сидели на ковре и пялились на неё. Они не рычали или что-то в этом роде, но выражения их лиц были странно пустыми. Хорошо, что Трик в данный момент был на встрече с Треем и другими мужчинами стаи, потому что, вероятно, смеялся бы до упада над её дискомфортом — тогда ей пришлось бы его ударить.
