Ознакомительная версия.
— Я вам не кобылка, — процедила Лена сквозь зубы. — А Миша — он не ваше "добро".
— Ну-ну, не кипятись. — Елена Григорьевна загасила сигарету в хрустальной пепельнице, стоящей на журнальном столике рядом с телефоном и неиспользуемую с тех пор, как Зоя покинула родные пенаты. — Ладно, извини, что потревожила. Я же не знала, что ты здесь? Не бери в голову. Это я — старая и порченная тетка, а Мишка, — он парень хороший. Я его с детства знаю. Будь я на твоем месте, никому бы его не уступила.
Женщина, посмеиваясь, вышла и стала спускаться по ступенькам. Лена в сердцах захлопнула за ней дверь.
Кипя яростным негодованием и обидой на весь мужской род за их тягу к недостойным женщинам, Лена проревела около часа. А затем, решив действовать, заказала билеты на вечерний рейс. Матери Лена чистосердечно поведала о событиях последних дней и наметившемся, но несостоявшемся увлечении.
Марина без возражений согласилась уехать.
Мишка, вернувшись, попытался объясниться:
— Не нужно ничего объяснять. — Отмахнулась от него девушку. — Не делай все ещё хуже.
— Ты мне действительно нравишься. Елена Григорьевна, она…
— Не говори мне о ней ничего. Не хочу знать!
— Но…
— Ни каких "но" не надо! — Решительно заявила девушка. — Правда. Я сама все понимаю. Я — молоденькая, хорошенькая и глупая. А она — твоя роковая страсть. Я побыла и уехала. А она — она останется.
— Рано или поздно она уйдет. А ты могла бы остаться.
— Партию второй скрипки для сына твоей матери я играть никогда не буду!
— Как скажешь, — зло согласился Мишка.
* * *
Поезд катился "ровно, как по рельсам". За окном мелькали поля — то ещё зелёные, то налившиеся солнцем.
Лена стояла, прижавшись носом к широкому теплому стеклу, над которым из приоткрытой щели тянуло горячим сквозняком.
Правильно ли она поступила, что уехала?
В носу щепало от желания расплакаться. Но Лена не давала слезам ходу.
Что ж! Пусть эта ведьма празднует победу! Все равно она скоро станет старой. А у неё, Елены Лазоревой, вся жизнь впереди! Лет через пять сегодняшняя грусть покажется смешной, незначительно маленькой.
Только пока это мало утешало. Пока было больно.
Вернувшись из Москвы, несколько дней Лена тихо отлеживалась на диване с книгой в руках, приходя в себя после бурных чувств, уверенная, что ни с кем не захочет разделять печального одиночества. Но она, как всегда, ошиблась. Через пару дней одиночество опостылело, углы родных пенат надоели, горе приелось. Душа решительно требовала новых впечатлений.
В поиске оных Лена позвонила подружке-Танюшке, по которой, оказывается, успела изрядно соскучиться. Подружка с энтузиазмом откликнулась на Ленину инициативу и радостно примчалась в гости.
За месяц, что девчонки не виделись, Танюшка успела загореть до состояния мулатки-шоколадки. Ровный и густой загар, покрывавший кожу подруги, был предметом жгучей Ленкиной, даже и не пытающейся скрываться, зависти. Сама Ленка на солнце сгорала, вместо того, чтобы слегка подкоптиться. Её белая кожа никогда не становилась золотой.
Растянувшись на полу, болтая босыми пятками в воздухе, девчонки принялись за любимое времяпрепровождение — болтовню:
— Ну, рассказывай новости! — велела Танюшка.
— Почему я? — возмутилась Лена.
Танюшка резонно отчеканила:
— У тебя новостей должно быть больше. Ну, ладно, если хочешь, сначала расскажу я. Заложу одного серенького козлика с потрохами. Крепись подруга — Серега без тебя даром времени не терял. И не скучал. Все время, пока тебя не было, он встречался с другой девчонкой. Тебе, кажется, это не интересно? — раздраженно закончила Таня, видя, что Лена смотрит стеклянными глазами поверх неё, выискивая нечто занимательное на стене за её, Танюшкиной, спиной.
— Ну почему же? Интересно, — отозвалась Лена, и взгляд её снова стал осмысленным.
Досада чувствительно кольнула в сердце. Как-то резко забылось, что сама Лена в Москве по Сереге не томилась, даже не вспомнила про его существование. Зато с праведным презрением и холодной яростью думалось о том, какие все мужики — козлы! Козлы, не способные хранить верность ей, — единственной и неповторимой.
Так избирательна людская память. Помнит только о чужих грехах.
— Не задевает? — ехидно поинтересовалась вредная Танька.
— Задевает, — поколебавшись с мгновение, честно призналась Лена. — Куда здоровое самолюбие от человека денется? — немного поколебавшись, Лена решила спросить. — А она хорошенькая?
— Не дурнушка. Но это не все. Серёга на лысого побрился.
— С ума сошел? — ужаснулась Ленка. — С его-то ушами!
— Как раз с его ушами терять уже и нечего, — хихикнула Танька.
— А как у тебя с Сашкой дела?
Танька махнула рукой:
— Новые компании, новые друзья, — ждать хорошего от всего этого не приходится? Знаешь, там разговоры только о "травке". Я, в отличие от тебя, не такая правильная, но и мне это все не особенно нравится.
— "Не особенно нравится", — передразнила подругу Лена. — Ты сама-то "траву" случаем, не курила?
— Сейчас все курят, — отмахнулась Танька.
Лена почувствовала острое желание заехать подруге по уху в воспитательных целях. Но бить Таньку она все-таки не решилась (себе дороже!). А вот учинить ссору не погнушалась:
— Ты дура, да?! — закончила Лена "сольное" выступление.
— Да не ори ты так! — тоже повысила голос Таня. — Трава-то была паленая. Я и пробовала-то всего один раз. И то, не попробовала, а так, — можно сказать, рядом постояла. Любопытства ради, понимаешь?
— Не понимаю, — зло рыкнула Лена.
— В жизни все нужно попробовать, так многие считают, — оправдывалась Танька. — От одного раза наркоманом не станешь. Мы же не героин пробовали, а так, "шмаль" третьеразрядную. Ты иногда, правда, бываешь страшной занудой! Не могут же все жить, как по линейке? Я попробовала, — да. Но один раз. Мамой родной клянусь, один!
— Между первой и второй перерывчик не большой. Я думала, ты умнее. — Холодно отозвалась Лена, отворачиваясь от подруги.
— Лен, — заканючила Танюшка, — ну не стоит оно того, чтобы нам ссориться. Лучше бы я тебе ничего вообще не говорила, — в сердцах закончила она.
— Замечательно! Ты дура, — констатировала Лена.
— Я знаю, — согласилась Таня. — И даже не обижаюсь на твою грубость. Ссориться прекращаем?
— Да. Но я на тебя все равно злюсь.
— Злись, — согласилась Танька. — Я сама на себя злюсь. Немножко.
— Кроме шуток, — смягчилась Лена, — ты же не маленькая, Тань. Если хочется твоему Сашке залезть кошке под хвост, — его право. Ты сопровождать его не обязана?
Ознакомительная версия.
