Ослабев, она свернулась клубочком на полу, почти теряя сознание.
Холодный смех.
– Ну нет. Поспишь в другом месте.
Он больно потянул её за волосы, заставляя приподняться.
– Ползи.
– Куда? – хриплым шёпотом спросила Кира.
– Ты знаешь куда. Как обычно.
Взгляд Киры упал на сооружение в углу. Стальная рама ждала.
– Не надо, – обречённо и очень тихо сказала она. – Я правда этого не хочу. Я хочу только… только, чтобы вы… чтобы вы больше не…
Она заплакала.
Тёмный Лорд поднялся, медленно обходя её по дуге.
– Ползи, – повторил он. – Можешь умолять о пощаде, но сейчас я хочу увидеть, как колышутся твои соблазнительные округлости, когда ты тренируешь их на моём паркете. Потрись об него лобком, мне это тоже нравится. Доставь своему повелителю удовольствие, девочка, и, может быть, я не убью тебя сегодня.
Перстень на пальцы Киры вспыхнул.
Насчёт того, чтобы её убить, потрясённо поняла она, Тёмный Лорд не врал.
Надежды не осталось. Никакой.
Она закусила губу, смаргивая слёзы. И поползла.
– Не на четвереньках! – прикрикнул он. – Ползком. На животе. И медленнее.
Кира вытянула руки вперёд, лёжа на животе. Прислушалась к ощущениям от груди, прижатой к полу, от живота, по которому всё ещё проходили электрические токи от неполученного удовольствия…
… Тот, кто унижал её сейчас, был единоличным владыкой магического мира, которому давно не был нужен никакой донор, но он не отпускал её от себя, каждый раз терзая всё дольше, и не отпуская даже в постели: скрепив её горло и скованные за спиной руки распоркой, чтобы она не могла даже повернуться, он подпирал второй распоркой её разведённые в стороны ноги и небрежно запускал пальцы в неё, пока листал фолианты у неё на животе.
Возможно, ему даже казалось это романтичным.
– Ненавижу, – прошептала Кира. – Как я вас ненавижу!
– Но обожаешь сладострастно извиваться подо мной. Не будем врать друг другу, девочка. – Каблук Тёмного Лорда вдруг упёрся ей в позвоночник между лопатками. – А то я могу очень быстро и безвозвратно испортить тебе остаток ночи.
Рано или поздно он это сделает, поняла Кира знанием обречённой. Когда наиграется с ней. Убьёт или искалечит, или сделает что-то ещё. Пока она для него – слишком вкусная игрушка, но что станет потом?
Она больше не могла читать его эмоции. Ей слишком больно было не видеть в них прежнего тепла. Он был чёрной непроницаемой стеной, и если когда-то, в другой жизни, она была для него драгоценна, он больше не давал ей этого понять.
Её руки почти касались стальной рамы. Она всё-таки доползла.
В следующий момент он резко поднял её, и секунды спустя она оказалась распятой на раме. С ногами, разведёнными так широко, что ныли мышцы, с руками, скованными над головой, и ледяной стальной лопаткой, подталкивающей её сзади так, что она не могла отстраниться.
– Моё дурманящее наказание, – прошептал он. – Я отказываюсь признавать свою ущербность. Тот, кем я был раньше, был в миллион раз ничтожнее меня. Умение любить не делает меня богаче!
Кира подняла голову.
– Оно есть, – прошептала она. – Внутри вас. Всё ещё. Всегда.
– Нет!
– Да. И вы плачете ночью, потому что знаете, что не можете без него. Уже не можете.
– Я не могу без тебя, – хрипло прошептал он. И впился в её губы.
Он пил её жадно и безжалостно, царапая её горло, сжимая её так, что, казалось, она вот-вот упадёт бездыханной. Сминая её губы, заставляя дышать прерывисто и хрипло, и чувствовать, как между ног становится так жарко, будто она… будто она и впрямь хотела…
– Вы же можете быть совсем другим, – беспомощно прошептала она, когда он оторвался от неё. – Почему… почему?
Он сжал её лицо с такой силой, будто хотел раздавить.
– Замолчи. Замолчи, или, клянусь, я заткну тебя навсегда.
Его руки с пугающей медленностью погладили её по щекам, и Кире стало по-настоящему страшно. С кем она была, с чем она была – здесь, сейчас, наедине? Что он будет делать с ней? Душить, пока не потеряет приток воздуха окончательно?
– Ты любишь его, а не меня, – прошептал он наконец. – И никогда не полюбишь меня, что бы я ни делал.
Кира вздрогнула. В этих словах было слишком много правды.
– Вы…
– Я. Молчи.
Он выпустил её, сделав шаг назад. Обнажённая, распятая, прикованная, Кира могла лишь следить за ним взглядом.
И испуганно вскрикнуть, увидев, как он достаёт из ножен ритуальный кинжал. Вскрикнуть, вдруг поняв, что сама она сейчас находится в центре предусмотрительно нарисованного ритуального круга – и на ней нет ни единой защитной руны.
– Прощай, Кира Риаз, – услышала она.
А потом алое сияние перстня Тёмного Лорда заслонило от неё весь мир.
Кира открыла глаза, переводя ошеломлённый взгляд с мужчины, лежащего рядом с ней, на металлическое сооружение из распорок и кандалов посреди комнаты.
И выскочила из кровати, голая как была.
Он убил её.
Он… совершил над ней насилие и убил её.
И это произойдёт в будущем, если она позволит.
– Не прикасайтесь ко мне, – выговорила она дрожащим голосом. – Не смейте меня трогать.
Профессор прикрыл глаза рукой.
Потом молча потянулся за одеждой.
Кира одевалась тоже. Её трясло.
– Я уезжаю в Академию, – бросила она, не глядя на него. – Сейчас.
Она видела его лицо краем глаза. Спокойное, но бледное почти до синевы.
– Чушь и глупость, – произнёс профессор белыми губами. – Вы eщё не выздоровели до конца, ваша магия…
– Мне всё равно. Я… я не могу здесь оставаться.
Кира застыла, соображая. Профессор не может отвезти её в Академию: его схватят. Одной возвращаться было небезопасно. Но у неё был и ещё один выход.
На приоконном столике стоял антикварный телефон. Обычный, стационарный. Кира подняла трубку и набрала номер по памяти.
– Райли, – глухо сказала она. – Забери меня отсюда. Сейчас.
– Заберу. – Его голос мгновенно перестал быть сонным, несмотря на то, что вокруг была глубокая ночь. – Диктуй откуда.
Кира быстро и спокойно продиктовала адрес.
– Я буду ждать, – добавила она напоследок. – Но уйду я только с тобой. Ты меня знаешь, Райли. Я поеду с тобой в Академию, но не обратно в клинику.
На профессора она не глядела. Впрочем, он не сделал ничего, чтобы ей помешать.
– Через полчаса, – наконец сказал Райли. – Что-то произошло?
– Сон плохой приснился, – угрюмо сообщила Кира. – Но со мной всё в порядке.
– Рад это слышать. До встречи.
Гудки отбоя, и Кира вновь обернулась к профессору.
– Вы можете уехать, – сдавленным голосом сказала она. – У вас есть время.
Он молча покачал головой.
– Нет смысла прятаться вечно.
– Вы… позволите себя арестовать?
Невесёлая улыбка.
– Не находите, что я это заслужил?
Кира сглотнула. Её кожа горела, её трясло, как в лихорадке. Во сне она была в теле будущей Киры. Она ощутила на себе каждое прикосновение, каждую вспышку агонизирующей боли, каждую секунду насилия. Она видела ритуальный кинжал, готовый взрезать её сердце.
Это было. Это было на самом деле. Это будет.
– Я не могу остаться с вами, – голосом, полным закипающих слёз, прошептала она. – Я знаю, что вы не виноваты – пока не виноваты. Но вы сами всё видели. Я не могу.
Молчание. Кира сглотнула, давя всхлип.
– Я не хочу дожидаться этого будущего, – шёпотом сказала она. – Даже если оно всё равно наступит, это будет не по моей воле.
– И не по моей, – так же тихо сказал профессор. – Будущее можно менять, мисс Риаз. И я этим займусь. Если это будет зависеть от меня, вы не пострадаете.
Кира покачала головой.
– Я не знаю, можно ли менять будущее, – едва слышно сказала она. – Я просто знаю, что я так не выдержу.
Они смотрели друг на друга. Любовники, влюблённые, магическая пара, маг и его донор, совершившие обмен кровью и рунами.
Разлучённые собственным будущим.
