было возможности отказаться. А когда я уже оказывалась на самой прогулке, тяжело было оставаться равнодушной.
Шестой день мы провели в месте, где делался их знаменитый шоколад. Хоть я ничего и не видела, Владыка описывал каждый шаг приготовления лакомства, стоя совсем близко рядом со мной и давая попробовать разнообразные варианты вкусного десерта. А на седьмой, гуляли среди вишневых деревьев, где мужчина угощал меня крупными и сладкими ягодами.
Мне бы следовало разъяриться или попробовать прекратить это встречи, на радость Давиду. Но наш гостеприимный хозяин не проявлял ко мне не уважения. Все было так чинно и вежливо, что я самой себе казалась отвратительной. Вместо того чтобы радоваться такому отношению, я злилась на его равнодушие.
Желание ощутить новый поцелуй от Владыки стало манией для меня, и я не понимала, как такое возможно? Ведь я уже смирилась с тем, что не умею любить и желать, как обычные люди. У меня была дыра за место сердца, которая лишь брала чужую любовь.
Давида отпускали примерно к обеду, но всякий раз к разному времени. Судя по его напряжению и мрачному настроению, на этих беседах он просто терял время. А Давид терпеть не мог, в пустую тратить время. Наверное, именно поэтому, на очередное предложение о выступлении, он вдруг ответил согласием.
На мои вопросы он лишь съязвил, что я итак праздно провожу время, можно и немного поработать. Я не стала спорить, но почувствовала, что отсчет времени до моего нового наказания - начался. Давид безумно ревновал, но сделать ничего не мог, и судя по всему, это будет моей ношей. Впервые мы попали в ситуацию, когда не могли действовать, даже сопротивляться. Ведь по сути, с нами обращались очень вежливо и тактично, не чему было противиться.
Любая попытка к бегству была бы провальной, просто потому, что не было причины бежать. Нас официально попросили дождаться конца расследования, о ходе которого даже рассказывали, правда без подробностей.
В противовес настроению Давида, Владыка Леонид, будто с каждым днем был все счастливее. Он стал смеяться. Когда я услышала его смех в первый раз, то замерла в ступоре. Звуки были столь знакомыми, теплыми и родными, что я покрылась мурашками с головы до ног.
После этого дня, воображение мне стало настойчиво рисовать мужчину, которого я когда-то видела в смутных видениях. Он прочно стал ассоциироваться с правителем этих земель. И теперь, когда смеялся Владыка, мужчина в моем сознании тоже улыбался красивой улыбкой. Его темные глаза светлели, а складочка между бровей разглаживалась. В блестящие чёрные волосы хотелось запустить пальцы, чтобы проверить насколько они шелковистые.
Еще через несколько дней я могла убедиться, что это точно воспоминание, а не видение. Мы с Владыкой возвращались с прогулки, когда я вдруг запнулась. И вроде ничего странного, ведь я слепая, но досада, что охватила меня, получила продолжение в виде попытки пнуть ближайший камушек. Конечно у меня это не получилось, а мой тапочек улетел куда-то за радиус действия моих магических щупов. Послышался теплый смех, и Владыка Леонид исчез на мгновение, чтобы появиться с тапочкой в руках.
В следующую секунду я отчетливо вспомнила такую же ситуацию. Мужчина из моих воспоминаний задорно смеялся, пока я надув губы, прыгала в сторону улетевшей обуви. Но стоило мне наклониться за тапочкой, как меня подхватили сильные руки, а к губам прижались в сладком поцелуе, на который я с удовольствием ответила. Кто он такой и почему смотрел на меня с такой любовью?!
Голова начала болеть от всех этих мыслей и воспоминаний. К Давиду я не могла подойти с такими откровениями, он вообще был против моих попыток вспомнить что либо. А если выясниться, что вспомнить мне хотелось мужчину, то поркой я точно не обойдусь.
Прямо перед новым выступлением, я умудрилась поссориться со своим сопровождающим. А ведь все начиналось так хорошо, его даже не водили на беседу.
- Ты так освоилась здесь, цветочек. - Ядовито проговорил Давид, пока я с удовольствием отпила горячий шоколад, присланным специально для меня, с запиской в плотном конверте.
Мою растерянность от того, что была записка, быстро развеяла служанка.
- На конверте упоминается, что мне нужно прочитать бумагу вслух, госпожа. Вы позволите? - спросила мягко девушка и я в прострации кивнула.
- Прекрасной Царице Востока. - Громко и с выражением начала читать служанка. - Госпожа Аднан, позвольте выразить восторг вашими представлениями. Не сочтите за грубость мою попытку облегчить ваше состояние. Наш маг уверил, что после этого шоколада, ваше магическое истощение будет намного меньше. С искренним уважением и восхищением к вам, Владыка Леонид Катарсис.
- Мне не остается ничего другого, - мягко ответила я Давиду, стараясь не накалять ситуацию.
- Аднан, - прошептал он мне на ухо, оказавшись вдруг рядом со мной и напугав. - Мы оба знаем, что тебя хотят как постельную игрушку. Ты просто экзотический цветочек, который так сладко сорвать. Тебе напомнить визиря Хаджи Пашу.
- Прекрати... - прошипела я, чувствуя небывалую ярость, - напоминать мне об этом случае! И Владыка Леонид отличается от Халифа. Он не позволил себе ничего лишнего, а ты просто ревнуешь! - Высказала я свои соображения и попыталась встать с кресла, но не смогла. Давид прижал меня за плечи к спинке кресла и ледяным тоном ответил:
- Конечно, я ревную, цветочек. И сдерживаюсь из последних сил!
У меня побежали мурашки по коже от его слов. Давид явно дошел до последней стадии бешенства, и меня ждала расплата. Горло перехватило от страха, я всегда начинала безумно его бояться, когда он был отстраненно-спокойный. Если кричащего Давида можно было отвлечь, то равнодушного ничего не могло пронять.
- Тебя ждет выступление, о Царица Востока! - съязвил он, отпуская меня.
На место страха пришла злость. Да, я не была правильной, желая поцелуя чужого мужчины. Но я и не была настолько глупой, чтобы не понять: Давид использует мое увечье и то, что спас когда-то, для того чтобы давить на меня. Раньше я принимала это спокойно, но в последнее время, меня штормило из стороны в сторону. Странные воспоминания, голоса и видения, все это наполняло мою голову и заставляло теряться. Были
