с той же серьезностью сказала Оза. — Вы добрая. У вас сердце… оно тоже сияет.
— Поэтому ты пришла ко мне? Предупредить, что ребенок встревожен?
— Да. Мне так жаль. Я очень вам… сочувствую.
— Мне? Чего вдруг? — удивилась и встревожилась Юля. — Из-за сна?
— Нет.
— Что-то не так с ребенком? Со мной?
— Все в порядке. Просто… — Оза осторожно положила руку на живот Юли, — ваш малыш… это… девочка.
… Несколько секунд Юля ошеломленно молчала, успокаивая вихрь мыслей в голове, а потом засмеялась. Оза смотрела на нее удивленно, Юля ее понимала: странная дама веселится, вместо того, чтобы предаваться сожалениям — ведь у нее родится девочка, а значит, ведьма. Но Юля была счастлива. Девочка, мальчик… Главное, чтобы с ребенком все было хорошо.
Да, проблема налицо: магически одаренная женщина в этом мире — потенциальный изгой. Но это уже Юлина задача — максимально защитить ребенка от агрессии окружающих, вплоть до переезда в мир альвов. Если нужно будет, она так и сделает. Альвы ее примут, им нужны сильные маги. И к женщинам они относятся без предубеждения — многие изгнанницы-ведьмы, по словам О́рла, нашли убежище на просторах альвийского мира. Не примут альвы — Юля научит ребенка скрывать способности, Авва ведь научилась, ей тоже родители помогли.
— Вам не страшно? — тихо спросила Оза.
— Нет, не страшно. Никто у меня моего ребенка не отберет, никогда. А сама я свою малютку тем более никому не отдам.
— Если бы моя мама была такая, — с горечью сказала Оза, хлюпнув носом. — Я ее не помню. Мне сказали, что, лежа в яслях, я заставила погремушки парить в воздухе, и меня сразу отдали в приют.
Юля тяжело вздохнула. В ее мире талантливых и красивых женщин когда-то по малейшему обвинению сжигали на кострах. Там даже доказательств не требовалось. Зашевелились в сердцах соседей зависть, похоть, страх, жадность — вот и готов донос.
Судя по услышанному и увиденному, женская магия на Э-лан-драке была более яркой и разнообразной, чем мужская. Не иначе как драки не хотели соперничества и потому заклеймили женское волшебство позором. Мужчины.
— Скажи, если ты видишь магию моей дочери, значит, и другие ведьмы могут? — обеспокоенно спросила Юля, вспомнив предупреждение О́рла.
Оза улыбнулась, чуть хитро и снисходительно:
— Я очень сильная ведьма, поэтому меня пока не очень и раскусили. Амита такая же. В приюте нас считали самыми безобидными и глупыми. На самом деле мы можем очень многое, просто чем больше у ведьмы магии, тем хуже к ней относятся. Одну девочку из нашего прошлого приюта — она жила в приграничном поселке — заставили день и ночь лечить раненых, а потом выгнали, не заплатив ни медяшки. Тетя Ула, скоро ваша малышка подрастет, и ее сможет увидеть любая ведьма.
— Приму к сведению, — задумчиво кивнула Юля. — И надеюсь, на то, что вы с Амитой будете и дальше помогать мне с советами.
— Будем, — пообещала Оза, — и никому про вашу дочку не скажем. Она славная. Ей нравится ваш голос, особенно когда вы напеваете.
Маленькая ведьма заснула у Юли в кровати, а Юля долго лежала, прислушиваясь к чему-то тихому и необъяснимому внутри себя. Ее дочка… ее малютка… Еще не родилась, а уже нашла друзей. Вот бы увидеть ее сияние собственными глазами.
… Авва сказала, что всячески приветствует планы Юли насчет Амиты и Озы. Однако заверить согласие нынешней попечительницы и получить разрешение можно было только при личном присутствии в Ратуше. Юле пришлось собраться и спуститься в город с Аввой, которая как раз собиралась в банк за очередной выплатой.
На улицах лежал снег, было довольно скользко, и женщины наняли портшез. Благодаря деньгам Аввы у гостиницы какое-то время имелся стабильный доход, и Юля в который раз убедилась, как хорошо жить, когда не нужно на всем экономить. На ней было новое красивое платье, из крепкой шерсти, мягкое и теплое. Цила уложила ее волосы в «траурную» прическу — сложное переплетение прядей.
Эймет подарил Юле статус и чувство безопасности. Вот только магия ведьм ее немного беспокоила. Хорошо, что колдуньи редко появлялись на людях. Самые сильные ведьмы старались «работать» в городских трущобах с определенной репутацией или прятаться в лесах.
Носильщики доставили женщин до подножия Цветочного холма, и до Ратуши Авва и Юля дошли сами. Авва заверила свое согласие, и они разделились: Юля отправилась к Танееру, а Авва — в банк.
Найти нужную комнату оказалось делом непростым: здание было огромным, ранее Юля посещала в нем только кабинет судьи. Повсюду носились клерки в белых передниках, все деловитые и очень занятые. На все вопросы они отвечали недовольными гримасами. «Прямо как у нас», — подумала Юля.
Однако настойчивости у Юли было не занимать. Она отыскала кабинет Танеера и… врезалась в выходящего из него мужчину.
Юля охнула и схватилась за живот — ей показалось, что ребенок изо всех сил пнул ее изнутри. До этого момента Юля ни разу не чувствовала шевеления дитя, и первый же опыт оказался… чувствительным.
— Если бы я не знала, что ты девочка, подумала бы, что беременна будущим футболистом, — тихо произнесла она, обращаясь к дочери. — Хотя… кто знает…
— Что? — озабоченно переспросил вышедший из кабинета высокий мужчина. — Вам плохо? Я вас сильно задел?
— Нет-нет, все в порядке, сама виновата, — заверила его Юля, поднимая голову, — это… вы? То есть… — Юля смутилась, — вы Эйлан Ол-Танеер?
— Именно так. Вы ко мне?
— Да… к вам.
— Проходите.
— Но ведь вы куда-то спешили? Я могу подождать.
Юля мысленно приказала себе сконцентрироваться. Да что с ней такое, в конце концов? В родном мире она всегда старалась выбить из чиновников все, что возможно: сел в кабинет — выполняй свою работу, обслуживай посетителей без заминок. А тут еще что-то «повело». Не от того ли, что Эйлан Танеер, богач и меценат, оказался до ужаса интересным мужчиной?
Он не был красавцем, но при высоком росте имел крепкое, гармоничное телосложение. Черты у него были скорее резкие, чем утонченные, и не каждой женщине понравились бы глубокая ямочка на подбородке
