крайне неприятное. — Однако расход сил при этом огромный, а польза – сомнительная. Разве что ради невинного розыгрыша... А вот у темных фей все по-другому: у них имеется надежный, но коварный источник – силы окружающих. В народе говорят: начал человек чахнуть, худеть и гаснуть – рядом побывала темная волшебница. Мне пора. Береги себя, Тьяна. Мы скоро увидимся, думаю, мне все равно потребуется твоя помощь, — фея многообещающе помахала исписанным свитком.
Таня заверила «крестную», что готова поработать консультантом. Свое желание она получит вне зависимости от результата, таков уговор. Но теперь она сама выступает в роли коуча. А это – другое. В отличие от многих своих недобросовестных «коллег» Таня понимала, как сложно передать ТАКОЙ опыт. Фидбек*, только фидбек! (*англ. – обратная связь)
… Через несколько дней карета везла Тьяну и Онцию в столицу. Природа намекала на скорое прибытие весны, однако намеки эти были весьма туманными, в прямом и переносном смысле этого слова.
Онция еще дулась и не разговаривала с сестрой. Таню это мало волновало. Она нашла в домашней библиотеке самоучитель по сложным бальным танцам, богато иллюстрированный изображениями дам и кавалеров в различных танцевальных па, а также схемами постановки ног и рук.
В дороге Таня внимательно изучала драгоценное пособие. Она не доверяла мышечной памяти и хотела выучить все движения осознанно. Ей стало известно, что королева обожает танцевальные вечера. Их посещали все придворные без исключения. Не появиться на вечеринке означало вызвать негодование двора и самой Леонарды.
Добровольно-принудительные дворцовые мероприятия не вызывали у Тани особого энтузиазма, но она уже поняла: если тебя бросили в воду без возможности выбраться, все, что остается – подчиниться течению и придерживаться середины потока. А там уж куда занесет. Правда, отказываться от плывущих рядом бревен тоже не стоит – судьба частенько посылает помощь в форме невзрачных мелочей.
Во дворце Таню и Онцию приняли весьма ласково. Татьяна представила сестру как помощницу, и девушкам предоставили смежные покои. Впрочем, Онция всем видом демонстрировала, что не намерена прощать сестру. Тане было на это глубоко наплевать.
Татьяну больше интересовало дворцовое меню. Приставленная к ней словоохотливая служанка сообщила, что завтраки, обеды и ужины обычно проходит в присутствии королевской четы и организуется королевским поваром. В моде нынче «малые формы», когда на блюдах все подают ма-а-аленькое, просто крошечное. Важно не количество, а вкус и подача.
Многие гости не наедаются, и после ужина в саду можно наткнуться на мэссэ и амесс, пробирающихся в ближайший трактир, но ее величество не теряет надежды перевоспитать придворных. Дайтэ Аньоль, королевский повар, был выписан королевой из Франкландии, известной своей изысканной кухней.
Такой ответ Таню немного успокоил. Вот бы повар оказался продвинутым спецом, и на королевском столе появлялись овощи!
В Дэбрэ-холле Татьяна приспособилась заказывать Флоре зелень на сельских рынках, а потом сама готовила на кухне кабачки и капусту. Однако слуги продолжали повторять, что еда простолюдинов не годится для аристократки.
В западное крыло дворца, куда поселили Таню и Онцию, новости доходили с опозданием. Татьяна ждала, что ее представят королеве, но распорядитель аудиенций так и появился в ее покоях ни в первый день, ни во второй. Тогда она сама устроила себе экскурсию по замку и выяснила, что Леонарда занята. Король и королева принимали у себя послов из земель Тэнов и Вестфальдингов.
Слова Труэля подтверждались – монархи искали невесту для принца за границей.
Глава 10
Дожидаясь приглашения от королевы, Таня обошла общие залы дворца и… была поймана статс-дамой баронессой Лю Торель.
За несколько минут до того Татьяна выпустила Труэля в одно из многочисленных зеркал в «вишневой гостиной», музыкальной комнате королевы. Маг с радостным изумлением сообщил, что почти все зеркала во дворце соединены в общую систему, и он может путешествовать по самым удаленным уголкам замка.
— Скучаете, амесса-помощница? — статс-дама с дотошностью разобралась, кто перед ней, и хищно улыбнулась. — Я найду вам дело по душе, пока вас не призовет ее величество.
Татьяну провели в большую комнату – гостиную, где в свободное время тусовались фрейлины королевы. На коленях у нее оказалась корзинка с рукодельем. Она с отвращением заглянула в ее бездонные глубины: нитки, кусок холста, крючок для вязания кружев и пяльцы. В последний раз Таня вышивала в школе на уроках труда. После этого она решила, что клавиатура компьютера развивает мелкую моторику не хуже, чем игла.
Когда дама Лю Торель удалилась, гордая тем, что нашла всем работу, фрейлины принялись шушукаться. Некоторые удивленно посматривали на Таню, но особого ажиотажа ее появление не вызвало. Несколько дам действительно увлеченно вышивали на пяльцах, больше напоминающих мольберты. Сюжеты разнообразием не отличались: цветы и набившие оскомину девушки с барашками, одинаково жизнерадостные и кудрявые.
Однако через некоторое время статс-дама пригласила часть фрейлин к королеве, помочь той с туалетом и прической. Официальный прием заграничных послов закончился, Татьяна оживилась. Она успела исчертить лист бумаги абстрактными фигурами, делая вид, что готовит эскиз вышивки.
Вскоре она оказалась в комнате одна. И только Таня обрадовалась, что можно расслабиться, в гостиную вплыли двое придворных. Молодые люди, крепенький тип в золотисто-русом парике и высокий худощавый амесс с темными локонами, вальяжно прогулялись по комнате, оставляя за собой шлейф алкогольного духа. Амбрэ из последствий возлияний и сладкого, совершенно не мужского парфюма сочетались в абсолютно убойную смесь.
Таня затаилась, надеясь, что скучающие кавалеры не найдут в гостиной ничего интересного и удалятся. Однако те переглянулись и уселись на кушетку прямо перед ней, отрезав пути к отступлению.
Татьяна вздохнула. Она ненавидела отваживать пьяненьких ухажеров. Даже у тех, кто мог похвастаться каким-никаким интеллектом, алкоголь напрочь отбивал способность адекватно воспринимать происходящее.
Пробный шар запустил господин в темном парике. Его можно было бы назвать весьма привлекательным, и белилами он не злоупотреблял, но все портили парик и неспокойный блеск в глазах.
— Прекрасная амесса грустит? — протяжно проговорил он, откинувшись назад и играя цепочкой от часов.
— Ничуть, — спокойно ответила Таня.
Блондин, глаза которого то и дело съезжали к переносице, заученно выпалил:
