— И здесь холодно! — в очередной раз взвизгнула Лавиния. — А прислуге пора на погост, а не помогать благородной леди! Они даже не выделили мне отдельные покои! Это несправедливо!
— Да неужели? — слегка съехидничала я, умудрившись вставить слово в поток криков.
— Да! — выпалила юная баронесса, не контролируя себя. — Это… Это все ваша вина!
— Правда?
— Это из-за вас в королевском поместье бардак! Это ваше наказание — жить в таких условиях и страдать за измену короне, а мы подобного не заслуживаем!
Роза испуганно охнула и зажала ладошками рот, переведя на меня ошеломленный и виноватый взгляд. В отличие от своей экспрессивной приятельницы, юная леди Ховард постеснялась обличать грехи Авроры, хотя, несомненно, была в курсе августейшего скандала — титул обязывал знать подробности. Неплохая девочка, только очень внушаемая и ведомая.
— Не заслуживаешь только ты или остальные тоже? — с легким любопытством уточнила я.
Девочка гневно фыркнула, обвела взглядом толпу коллег по несчастью и гордо вскинула подбородок.
— Кто считает, что ему повезло побывать в резиденции Его величества, пусть и дальше радуется грязи и скудному столу. А я через пять лет дебютирую в настоящем дворце и меня представят правителю. Мне не место в этом сарае!
— Хорошо, — спокойно кивнула ей. — Завтра утром господин губернский секретарь вместе с отрядом возвращается в столицу. Ты вольна отправиться с ними. В конце концов, кто я такая, чтобы приказывать целой баронессе?
Лавиния на краткий миг осеклась, уловив иронию, но глаза уже вспыхнули торжеством. А я мысленно потирала руки, дожидаясь, когда юная леди всё осознает.
— И Роза уедет со мной, — дабы оставить за собой последнее слово, ухмыльнулась она. — Вы не в праве нас пленить.
— Лави, — тихо позвала её подружка, но та отмахнулась.
— И все узнают, чем вы кормите детей, леди Макмиллан, — продолжала ерничать девчонка.
— Лави…
— И папа вышлет вам ноту протеста!
— Лави! — не выдержала Роза. — Я не поеду.
Удивленный вздох пронесся по детскому ряду, с охотой наблюдающему представление. Я тоже выгнула бровь дугой, ожидая объяснений.
— Мои папа и мама очень рассчитывают на это обучение, — опустив глаза пробормотала дочь рода Ховард. — Найти компетентного мага-учителя в Форест-Гарде практически невозможно, а если мы самовольно покинем учебную группу, то нас наверняка вычеркнут из списков учеников. Пусть школа еще не построена, но вдруг ее достроят? Или перенесут место обучения? Я не могу подвести папу, Лави.
Мое величество одобрительно покивало на такую сознательность. А вот в глазах Лавинии рождалось смятение от внезапного предательства закадычной приятельницы. Надо бы ей еще парочку мыслишек подкинуть.
— Что ж, баронесса Галбрейт, приказывать другой леди вы тоже не в праве, если она вам не вассалка. Придется отправляться в столицу одной. Надеюсь, ваши родственники с радостью примут дочь обратно в родные пенаты.
Глаза аристократки в ужасе расширились. Да, милая, твой дом далеко от столицы, и счастье, если в главном городе страны живут твои родственники. Но, судя по панически закушенной губе, никаких родственников у Лави в столице не было. А четырнадцатилетняя девочка без денег, связей и сопровождения в огромном городе обречена на неприятности. Да и кто согласится «подвести» малолетнюю баронессу через треть страны? Среди честных людей дураков мало, а негодяям только дай повод.
Остаться в столице ждать прибытия родных тоже не вариант — в гостиницу несовершеннолетнюю не заселят, скорее обратятся к страже, а это залет в казематы до установления личности и огромное пятно на репутации рода. Если все разрешится благополучно, семья Галбрейт, конечно, сможет обвинить меня в произошедшем, но Лавиния тоже девочка неглупая и рисковать именем не станет. Я в любом случае не позволю, но лучше бы ей самой отказаться от сумасбродной идеи.
— А пока едешь в столицу, набросай пару слов оправдательной речи для своего отца, когда он спросит, почему двадцать четыре часа в Катхеме превратили тебя из благородной баронессы в крикливую девицу, оскорбившую особу королевского двора. Где манеры, леди Галбрейт?
Оказывается, Аврора умела так кричать. Хлестко, осуждающе, как оплеуха или ведро ледяной воды, чтобы у собеседницы не осталось сомнений — перед ней настоящая королева и жалкие подобия леди должны склониться в почтительном реверансе. Подействовало и на Лавинию: девочка осеклась, сгорбила плечи и не выдержала дуэль взглядами, механически отвесив книксен.
— Оставайся моей гостьей, Лави, — гораздо мягче предложила я, пряча характер Макмиллан. — Поместье велико и через несколько дней вам с Розой выделят отдельную комнату. Да, условия в Катхеме далеки от огней большого города, но помни про свое происхождение: во-первых, ты дворянка, дочь военного, а во-вторых, ты будущий маг, которого нужно обучать в особых условиях.
Огонь бунта потух в серых глазах юной леди Галбрейт. Отвернувшись от жадных взглядов и уткнувшись лбом в плечо подружки, Лави позволила себе шмыгнуть носом, а Розе — рассеянно погладить ладонью по светлым косам.
Никто из оставшихся воспитанников не проронил ни слова. Только упрямо сжались кулаки пацанов, сверкнули гневом девичьи глаза и громко заурчали желудки малышни. Дети переваривали страшную правду: они застряли в сердце Катхема без обещанного обучения и комфортных условий. И вернуться им нельзя, ведь мамки-папки успели сделать ставку на королевскую благотворительность в надежде получить компетентных магов, обученных по государственным стандартам.
— Пусть так, — неожиданно буркнул Рон, обреченно махнув рукой по направлению к выходу. — Лучше здесь, чем в подмастерьях у золотаря в своем вшивом городишке.
— И чем замуж за толстого мясника с соседней улицы, — вставила Аннет, забавно сморщив мордашку. Волосы этой юной особы лежали в полном беспорядке, сколько бы она ни заплетала их в прическу. — А с образованием мага можно самой выбрать себе мужа.
Ученики переглянулись. В их тревожных, вызывающих, чуть диковатых взглядах рождалась солидарность, приправленная дерзким вызовом: обстоятельствам, родителям, самому королю, если будет угодно. Я смотрела на каждого из них и видела не испуганных птенчиков, а расправляющих крылья лебедей, которых не сломит какая-то буря. Это не моя фантазия, они сами так сказали.
— Ваше величество, — вперед выступил Ксандр, по привычке поправляя идеально сидящие очки. — Опекун и куратор не обязан заботиться о пропитании и жилье своих воспитанников. Но вы все равно приютили нас и даже не ругали за испорченный вентилятор.
— Какой вентилятор? — изумилась я новостям.
— Поэтому мы благодарны вам за тепло и доброту, — не позволил сбить себя парнишка. — И будем помогать по мере сил. А когда приедут учителя и начнутся занятия, обязуемся стать такими первоклассными магами, что благородные передерутся за места в вашей школе. Мы распахнем свои крылья и превратимся из гадких утят в прекрасных лебедей.
Моя старая и проженная походами душа растрогалось, честно. Ксандр был самым старшим из мужской категории ученического населения, что считалось остальными если не поводом слушаться, то хотя бы уважать. Ну и умный взгляд играл свою роль.
— А нам просто некуда возвращаться, — грустно усмехнулся Крис, сложив руки на груди и поставив точку. — Погорельцы.
Окружающие немного помолчали, сочувствуя горю товарищей.
— А мы можем ходить везде? — стеснительно спросил мальчишка лет шести в забавных подтяжках. — По вашему дому?
— Пожалуй, что везде, — задумалась я. — Кроме подвалов, опасных чердаков и темных кладовых без старших. Но в мою спальню обязательно стучаться, как и в комнаты остальных взрослых. Давайте согласуем пару правил: соблюдать распорядок дня, быстро исправлять содеянное и не дразнить Клиру.
Пацаны скуксились. Из шкодливых взглядов улетучивалась надежда хорошенько развлечься за счет нервной и скандальной служанки, но возражать никто не посмел.
