- Ты и Линден что-нибудь придумаете – говорю я – Да, все не так, как нам бы хотелось, но ничего не изменить. Ты ведь находила способ справляться со всем этим, не так ли? И с этим сможешь.
Она качает головой.
- Я ненавижу этого человека – говорит она – Он все испортил.
Что-то опасное и некрасивое мелькает в ее глазах. Лишь на миг, но после этого она задумчива и молчалива. И теперь я знаю: крылатой невесты, которую я знала когда-то, больше нет. Она была обманута, разрушена, оставлена умирать, и она никого не собирается прощать. Она будет солдатом, всем на зло.
- Даже если бы Вон на самом деле хотел нас спасти, наш брак не был бы вечным – говорю я.
Сесилия смотрит на светлые волосы Боуэна:
- Я никогда не хотела жить вечно – говорит она – Мне просто нужно достаточно времени.
- Ешьте – говорит Рид, ставя горшок с каким-то булькающим соусом, на середину стола. Сесилия смотрит на мутную серую жидкость и на кубик плавающего мяса, хмурясь.
- Чем это было в прошлой жизни? – спрашивает она.
- Голубь и полевой кролик – говорит Рид – Охотился на них сам.
- Он отличный стрелок – говорит Линден.
- Вы едите голубей? – спрашивает она садясь на свой стул, смотря с отвращением и любопытством.
- Ты можешь есть все, что тебе заблагорассудится – говорит Рид, накладывая полную ложку в ее миску.
Как и я, Сесилия придерживается рыхлых яблок, консервированных фруктов и маринованных овощей. Мы не были также храбры как Линден, который берет миску из рук Рида, говоря:
- Не так уж и плохо.
Я думаю, Сесилия хочет что-то сказать, но не говорит. Потому что это последний вечер, когда мы ужинаем все вместе. Утром я уезжаю. Я решила, сначала вернутся в Нью-Йорк, чтобы найти Габриэля. Я могу только надеяться что он с Клэр. И я скучаю по нему. Я скучаю по нему каждый раз, когда Сесилия и Линден смотрят друг на друга, или шепчутся за закрытой дверью, потому что, все это, напоминает мне что, я больше не часть всего этого. Я не должна быть здесь.
Моя жизнь как мозаика, не стоит на одном месте. Никто не разговаривает. Рид приносит свою работу на обеденный стол. Это какой-то маленький электронный прибор, он шипит и плюется искрами прямо на него. Линден ест серую жидкость медленными глотками. Я кручу своей ложкой в середине миски. Сесилия встает из-за стола и через какое-то время возвращается с радио в руках, которое ревет со статическими визгами и приглушенными голосами.
- Ты хочешь поставить это на стол? – говорит Линден.
- Ну, твой дядя ведь поставил эту… вещь – она жестами показывает на проект Рида – Я просто хочу немного музыки за ужином, только и всего.
Линден хмурится, но больше ничего не говорит. Он знает, что лучше пока не спорить с ней, после всего, что она пережила. Он терпит этот скрипучий шум. Наконец она находит станцию. Хотя музыки все равно нет. Это какой то репортаж. За долго до того как я родилась, были целые станции посвященные музыке, но не было новых песен в течении многих лет, есть только одна мелодия которая играет между новостным вещанием. Старые веселые легкомысленные песни, которые ничего не значат для меня. Сесилия любит их, хотя теперь только она их и поет.
Она двигает антенну туда-сюда до тех пор, пока голос не становится более четким.
- Может музыка заиграет чуть позже? – говорит она.
- Сомневаюсь, малыш – говорит Рид – Я слышал этого парня. Он транслирует передачи из собственного дома.
Она хмурится и тянется к ручке, но Линден говорит:
- Подожди. Ты это слышала?
- Что? – говорит она. И радио снова начинает шуметь, она прижимает фольгу, обернутую вокруг антенны.
Голоса прерываются, пытаясь добраться до нас. Сначала, когда наконец мы их слышим, они бессмысленны. Я слышу их всю свою жизнь. «Генетика», «Вирус», «Надежда», они как белый шум, как родители, которые проводили вечера, слушая подобные передачи. Я беру ложку серой жидкости, целенаправленно избегая кусочков мяса. На вкус, нормально.
- Вот – говорит Линден. Сесилия убирает руки от антенны, и шум уходит, освобождая место голосам.
Она выглядит разочарованно:
- Это – снова тот же парень.
Но Линден внимательно слушает.
- Так называемые врачи были в этом уверены в течении многих лет. – Говорит голос по радио.
Другой голос отвечает:
- Работа Эллерса развила культ последователей среди врачей и экстремистов, как после этих недавних террористических взрывов. Их исследования как все мы знаем, оборвались в результате террористического акта, который убил их, и были забыты вместе со всеми остальными исследованиями.
Я сразу чувствую как маленький кусочек, который я съела, ложится камнем на желудке. По телу бежит холод, онемение застилает мне глаза, и я думаю: они не знают Эллерсов. Как эти странные голоса могут что-то знать о мох родителях, если они мертвы вот уже несколько лет? Они были учеными и врачами и дело всей их жизни было искать противоядие, но они были ничем по сравнению с национально признанными врачами как Вон. Ох но вещатели знают о Воне достаточно.
- Даже такие почитаемые эксперты, как доктор Эшби процитировал исследование Эллерсов. Доктор Эшби считает, что дети Эллерсов - близнецы, сами были частью их исследования.
- Если они существуют – говорит другой голос – Возможно, они всего лишь миф.
Сесилия тянет прядь своих волос, которые выбились из хвостика и я клянусь, ее глаза становятся все шире, когда она смотрит на меня и слова по радио приобретают зловещий оттенок.
- Доктор Эшби, по сути, реконструирует теорию Эллерсов, что вирус может быть дублирован подобно вакцине. Данный в малых дозах, он может создать иммунную систему, устойчивую к вирусу.
Мужчины продолжают спорить и помехи иногда их прерывают. Линден регулирует и прижимает фольгу, пытаясь остаться на этой волне. Но это не важно, потому что я больше их не слышу. У меня шумит в голове, не могу сосредоточиться. Чувствую, что я горю, и лампочка, висящая на потолке, бросает так много теней на стены. Почему я не замечала эти тени?
- А что относительно заявления одного из террористов, возглавляющих эти нападения, что он один из выживших близнецов? Он мог бы быть тем, о ком он говорит?
- Сколько экстремистов утверждало, что они являются продуктами исследовательских работ или чего-то другого? В том случае если исследования Эллерсов не городская легенда.
Другой голос возражает:
- Эллерсы управляли детскими садами как частью проекта «Химический сад», детские сады, которые так же служили научно-исследовательским лабораториям. Если их дети существовали, то вероятно они были убиты наряду с другими. Единственная причина, по которой она привлекает внимание теперь, это из-за этого террориста утверждающего, что он их сын.
