— Иногда, — пожала я плечами. — Мы не были близки, хотя он часто помогал мне деньгами. Среди людей это нормально. Порой кровь ничего не значит, ведь родными и близкими могут стать те, кто не связан с тобой родственными узами.
— Тогда и он по тебе не скучает, — задумчиво проговорил Бен, продолжая стоять рядом со мной. — Надеюсь, тебя это не огорчает.
— Проходи, — махнула я рукой в сторону кресла, чтобы закончить этот неприятный разговор. — Правда, у меня совершенно нечем заняться. Даже угостить тебя не смогу, как это делает Ребекка.
— Неважно, я уже поел, — отозвался Бен и забрался на диван, положив рядом с собой книгу. — К тому же Ребекка всегда пытается задобрить меня сладостями, думает, что пирожные помогут мне справиться с одиночеством.
— Думаю, ты не прав. Она проворачивает этот фокус со всеми, кто ей по-настоящему дорог, — сказала я, заняв кресло напротив. — К тому же Ребекка очень любит сладкое. Я вот не отказалась бы от мясного пирога или сосиски в тесте, но вместо этого каждый раз получаю плитку шоколада или марципан.
— Почему ты не скажешь ей об этом?
— Сама не знаю, — пожала плечами я. — Взрослые порой так делают, когда не хотят расстраивать тех, кого любят.
— Ребёнком быть проще, — сделал вид, что задумался мальчик. — А как вы познакомились?
— Сначала у нас не заладилось, — припомнила я с улыбкой. Как же давно это было, будто целая вечность прошла. — Ребекка решила, что мне крайне необходимо новое имя, но не спросила моего мнения по этому поводу. Мы не сошлись во мнении, и, если бы не вмешательство твоего отца, она могла бы слегка подкоптить меня взглядом. Только потом я поняла, что это такая игра на публику, и смогла с ней подружиться.
— Ты любишь их? Папу и Ребекку.
— Всё верно, — кивнула я, наливая себе воды в стакан. — Они помогли мне освоиться здесь после смерти, твой отец стал для меня очень близким другом, впрочем, как и Ребекка. Надеюсь, что и с тобой мы тоже подружимся.
Бен посмотрел на меня, а после опустил голову и открыл книжку. То ли он не любил говорить о чувствах, то ли тем самым давал понять, что друзьями мы вряд ли станем. Мне хотелось что-то сказать, как-то поддержать его, но слова не шли, поэтому я молча смотрела, как он читает.
— Что ты больше всего любила на Земле? — неожиданно спросил Бен, заставив меня вынырнуть из своих мыслей.
— Рассвет, — ответила я, улыбнувшись. — Когда первые лучи солнца освещают небо, окрашивая его в розовые тона. Если выйти на улицу, то можно подумать, что город вымер, лишь немногочисленные прохожие спешат куда-то по делам. В такие моменты начинаешь больше ценить жизнь, она кажется прекраснее, чем когда на улицу высыпают люди и портят себе и другим настроение своим хмурым видом.
— Я люблю лошадей, — сказал мальчик негромко. — Когда мы жили на Земле, у нас была конюшня, и отец часто брал меня с собой на прогулку верхом. Лошади — очень умные создания, в отличие от большинства смертных, с которыми мне приходилось сталкиваться.
— Я не знала, что ты жил на Земле, — осторожно сказала я, пощипывая рукав свитера. — Как давно это было?
Бен склонил голову набок и убрал книгу в сторону, показав тем самым, что на этот раз не станет прятаться от меня за печатными страницами.
— После смерти мамы мы с отцом покинули Ад и поселились в небольшом поместье где-то на севере Англии. Жили обособленно, стараясь не привлекать внимания смертных, но оказалось, что наличие богатого вдовца в округе притягивало в наш дом мужчин, которым не терпелось выдать своих дочерей замуж за приличного джентльмена. Делегации следовали одна за одной, что порой хотелось провалиться в Ад, лишь бы избежать знакомства с очередной Мэри-Маргарет или Сьюзан.
— Напоминает сюжет книг Джейн Остен, — улыбнулась я, обняв колени руками и положив на них подбородок. — В то время девицам не хотелось засидеться в невестах, а мужчин было не так уж много, что приходилось бороться за внимание любыми способами. И как удалось хоть кому-нибудь окольцевать твоего отца?
Вопрос я задавала в шутку, а вот ответ ждала со всей серьёзностью.
— Признаюсь, я был не самым любезным ребёнком, — улыбнулся Бен и развёл руки в стороны. — Поэтому девицы сбегали из нашего дома и больше никогда не возвращались.
— А как к этому относился твой отец?
— Он не собирался жениться, поэтому спокойно. Нам хотелось спокойствия и тишины, чего многочисленные соседи не могли нам дать. Поэтому приходилось принимать меры. Иногда я задумывался, как справляются с этим другие жертвы наших гостей, не имея демонических способностей, но отец запрещал использовать силу на смертных и сам очень редко ей пользовался.
— Значит, вы жили, как обычные люди? Интересно.
— Недолго. Так как процесс взросления занимает у нас больше времени, приходилось часто переезжать. За сто двенадцать лет мы успели пожить во многих странах, а потом дед потребовал вернуть меня домой, чтобы я учился. Теперь я должен завершить образование, прежде чем смогу самостоятельно подняться на Землю.
— Хотела бы пообещать, что однажды покажу тебе свои любимые места, только, боюсь, к тому времени, как ты достигнешь зрелости, я превращусь в прах.
— Мёртвые не умирают, Эржи. Поэтому когда мне исполнится восемьсот лет, ты будешь также молода и красива, как сейчас.
— Мне не место здесь, и ты это знаешь, — сказала я, с теплотой взглянув на мальчика. — Рано или поздно отыщется мой контракт, поэтому мне придётся покинуть вас и пойти дальше.
— Но ты бы хотела остаться в Аду с нами? Может, тогда тебе не придётся уходить, и ты навсегда сохранишь свою нынешнюю форму.
Что мне нужно было ответить, когда ребёнок смотрел на меня своими честными глазами и просил не покидать их? Только правду. А правда была в том, что мне хотелось остаться ними навсегда. Я любила Велиала, ценила и дорожила дружбой с Ребеккой, а ещё очень привязалась к Диаре, Урсуле, Вэррилу и Гризли. Чего уж говорить, даже Нисрок оказался неплохим начальником, чего нельзя было сказать вначале нашего знакомства. Но и по земной жизни я скучала не меньше.
— Я хотела бы остаться с вами, но не в Аду, а наверху. Думаю, тебе понравится современный мир, ведь за двести лет там всё сильно изменилось.
Пустые мечты, но почему бы не представить, что это возможно?
Бен просидел у меня до вечера, читая вслух «Благие знамения», я же внимательно его слушала, отвечая на вопросы, появлявшиеся время от времени. Когда за ним пришла Эдилтрудис, мы очень тепло попрощались (он даже обнял меня напоследок), и я вдруг подумала, что неплохо бы проводить такие встречи почаще.
К счастью, когда я вернулась на работу, всё было по-прежнему. Исчезли карты и фишки, крепкий алкоголь и весёлые посиделки за игрой в покер. Демоны работали, пусть несколько неохотно, чем до маленького отпуска. Впрочем, их можно было понять, если бы я отдыхала раз в пятьдесят лет, то, наверное, тоже старалась бы напиться в эти три дня.
Что удивительно, бумаг больше не стало, чему я несказанно обрадовалась. То ли на Земле закончились непроданные души, то ли демон, отвечавший за подписание контрактов, внял моей мысленной мольбе и отправился в отпуск. Значит, мне нужно успеть разобраться со всем, пока он не вернулся и вновь не загрузил меня работой.
Дело продвигалось крайне медленно, к обеду я с трудом закончила с одной стопкой. Мои мысли находились далеко от этого места, поэтому в каждую строчку договора приходилось вчитываться едва ли не по десять раз. В конец замучившись добиться результата, я легла на стол и закрыла глаза.
— Смотрю настроение совсем не рабочее, — сказала Урсула, заставив меня на мгновение поднять голову. — Так и хочется сбежать отсюда, не правда ли?
— Есть такое, — пробормотала я, подперев щёку ладонью. — Только я здесь недавно, а вот ты — целую вечность. Почему тебя отправили сюда? Что ты сделала?
Урсула движением пальца придвинула к себе стул Велиала и села, положив ногу на ногу. Взяв один из контрактов с моего стола, она сделала вид, что читает, я же не торопила её с ответом, поэтому продолжала молча смотреть на лист в её руках. Так продолжалось некоторое время, и я уже не надеялась на продолжение, когда Урсула всё-таки решилась на откровение.
