— Как вы это поняли, миссис Клаверти? — я просто не удержалась. Даже если это покажется бестактным.
Амалия лишь игриво улыбнулась и снова глотнула шампанского. Оно убавлялось в ее бокале с весьма завидной скоростью.
— Достаточно знать его каких-нибудь… десять лет. На этом приеме сегодня два события: вы и аль-Зарах.
Это имя в очередной раз все разрушило. Я и аль-Зарах. Она говорила так, будто связывала нас. Я и аль-Зарах… От мысли о том, что он появится в любую минуту, у меня закладывало уши. Не знаю, как вынесу это. Единственный выход — жаться по углам, но меня наверняка представят. Как спутницу советника Фирела.
Миссис Клаверти допила свое шампанское и выискивала глазами официанта:
— Но все здесь охотнее предпочли бы, чтобы единственным событием были вы.
— Почему?
Я делала вид, что увлечена видом ночного города. Боялась, что она заметит мое замешательство. Впрочем, она наверняка заметила, но я не хотела оправдываться. Мне нечем было оправдаться. Амалия, наконец, дождалась официантку, взяла с подноса очередной бокал.
— Потому что его уже отказываются терпеть даже самые терпеливые. В Альянсе стало чересчур много Тахила. Аль-Зараха терпят на протокольных церемониях, но он неизбежно вторгается туда, где без него можно вполне обойтись. Никто не думал, что он появится. Но вчера он объявил, что почтит наше скромное сборище своим присутствием. Уж не знаю, что его сподвигло. Обычно он подчеркнуто игнорирует подобные мероприятия. Даже если получает официальные приглашения. Когда вечером позвонили моему дорогому Катчу и сообщили эту новость — он с трудом уснул. — Миссис Клаверти вновь и вновь с наслаждением прикладывалась к бокалу. — Сирадолит, моя дорогая. Этим все сказано. Достаточно владеть месторождениями сирадолита, чтобы поставить на колени Альянс. Но мы уже не на коленях — на брюхе. Аль-Зарах считает себя хозяином даже здесь. И наши политики не в состоянии его осадить. Как же это раздражает!
Все это не было новостью, но то, с каким сожалением об этом говорила миссис Клаверти, придавало словам налет особого трагизма. Она вновь хлебнула шампанского и просияла:
— Дорогая, а вот и наши мужчины.
Фирел направлялся к нам в компании весьма представительного старика с белыми безупречно зачесанными волосами и короткой снежной бородкой. Катч Лэнг. Ему уже перевалило за восемьдесят, но Лэнг тоже выглядел значительно моложе своих лет. Он мягко завладел моей рукой и тронул губами, уколов кромкой усов:
— Я скажу вам под большим секретом, милое дитя, что вы затмили даже мою дорогую Амалию. Ваш спутник, конечно же, станет ревновать, но тем и хороша старость. Я могу позволить себе любую вольность и не буду за это наказан.
Пол рассмеялся, покручивая в пальцах бокал. Как редко на его лице появляется такая безмятежная улыбка. Открытая и теплая. Мне он улыбался иначе. Кажется, Лэнг нравился ему.
— Дорогая, позволь представить тебе Катча Лэнга. Самого лучшего собеседника на этом скучном мероприятии.
Я улыбнулась:
— Для меня большая честь, мистер Лэнг.
Он все еще флиртовал со своей женой. Между ними буквально метались электрические разряды. Взгляды, касания, едва заметные жесты. Если бы я верила в колдовство и всякое шаманство — не сомневаясь, сказала бы, что она попросту приворожила его. Не удивлюсь, если в их супружеской спальне все еще горячо. Миссис Клаверти — феерическая женщина.
Жаль, я соврала тогда, на вступительном собеседовании в Центре, когда сказала ей, что мечтаю повторить ее судьбу. Я мечтала просто спрятаться. Так, чтобы не нашли.
Но сейчас я повторила бы каждое слово. И в каждое бы поверила.
30
Мы стояли вместе с миссис Клаверти и Лэнгом, разговаривая о всякой ерунде. Время от времени подходили какие-то люди, которых представляли мне, которым представляли меня. Я отчаянно кокетничала с мужчинами. Бросала пылкие взгляды, улыбалась, изо всех сил стараясь заставить Пола ревновать. Я нравилась этим другим. Но он лишь лениво покручивал в пальцах проклятый бокал. Неужели все еще злится за случившееся перед выходом? Мучительно хотелось, чтобы между нами звенело такое же электричество как между миссис Клаверти и ее мистером Лэнгом. Но вся страсть Пола осталась за порогом спальни. Он откровенно скучал, посматривал на коммуникатор. Впрочем, как и многие.
Все ждали аль-Зараха. Он заявил о своем присутствии и теперь без него просто не могли начать официальную часть. Все, что я слышала вокруг, лишь подтверждало слова миссис Клаверти — здесь никто не был рад ему. Многих удивляло его желание посетить это мероприятие.
— Я позволю себе похитить на несколько мгновений вашу спутницу, Пол, — Амалия вновь взяла меня под локоть. — Я обещала показать мисс Абьяри зимний сад. Он просто прекрасен.
Фирел лишь кивнул:
— Амалия, я ни в чем не могу вам отказать.
Мы обогнули шахту лифта, которую заливали потоки искусственного водопада, и, действительно, вышли в зимний сад, в котором щебетали птицы. Но мне было не до любований.
— Что вы делаете, моя дорогая? — миссис Клаверти смотрела строго, поджав губы. Совсем как на экзаменах в Центре.
Меня аж пробрало морозцем. Я не понимала:
— Что вы имеете в виду?
— Прекратите. Немедленно прекратите. Не провоцируйте его. Советник ревнует вас даже к этому бокалу. Еще немного — и из него посыплются искры. Он считает непозволительными даже взгляды моего дорогого Лэнга.
— Миссис Клаверти… — мне стало неловко. Но как жаль, что она ошибалась.
Амалия загадочно улыбнулась и склонила голову:
— Вы влюблены, моя дорогая, потому не замечаете очевидных вещей, — тон изменился, стал жестче. — А мне хватает навыков и опыта, чтобы разглядеть очевидное.
Я застыла, понимая, что должна возражать, но просто не знала что сказать. С жаром отрицать — выдать себя с головой. Это прямое нарушение инструкций. Особого пункта.
Я выдавила улыбку:
— Мне придется вас разочаровать, миссис Клаверти. Это запрещено инструкциями.
Она лишь загадочно улыбнулась:
— Если бы я следовала инструкциям, моя дорогая мисс, я бы никогда не стала женой Катча Лэнга.
На мой недоуменный взгляд она многозначительно кивнула:
— Я помню вас с первого собеседования, Мелисса. Я взяла вас по собственной инициативе, хоть вы и уступали другим девушкам. Вы дали тогда очень правильный ответ. Единственная. Сказали, что хотите повторить мой путь. Честно и амбициозно. Всегда нужно карабкаться на вершину. Тогда мне показалось, что успех — единственное, что вас интересует. Жаль, если я ошиблась. Тогда вы лишь одна из многих дурочек. И вас ждет полное разочарование. Да и выбор не из лучших, потому что вам досталось чудовище. Фирелу никогда не дотянуться до моего дорогого мистера Лэнга. Будь я на вашем месте… — она многозначительно покачала головой, давая понять, что не сделала бы подобной глупости.
Последние слова прозвучали чеканно, с каким-то особым смаком и вызовом. Я открыла, было, рот, но Амалия уже заговорила с какой-то полной пожилой дамой и повлекла ее из зимнего сада. Я поняла — она не хотела слушать мои возражения. Ни единого слова. Может и вовсе не хотела говорить со мной после этих выводов.
Чудовище… Что она хотела этим сказать? Фирел бывает резок, но он никогда не позволил себе быть грубым. Без причины. Порой мне представлялось, что он хочет казаться хуже, чем есть. Или чудовищность меряется эталоном — ее дорогим мистером Лэнгом?
Я вернулась туда, где оставила Пола, но остановилась в отдалении. Он цедил виски уже в компании лысого мужчины лет сорока пяти. Плотного, высокого, почти с Фирела. Неприятный тип. То и дело бросал на меня колкие взгляды, от которых делалось мерзко. Будто грязью забрызгали. Его лицо отчего-то казалось знакомым, особенно выпуклая багровая родинка над кустистой бровью. Впрочем, все лысые кажутся на одно лицо. Я с сожалением заметила, что оба направились ко мне.
