— Прошу вас следовать за мной.
— Иду.
Шаг, другой и мы оказываемся в уже знакомой мне гостиной. Целую вечность назад здесь была наша шахматная партия. Целую вечность назад мне было здесь хорошо и весело.
Сейчас здесь царил полумрак и свечи, чье пламя танцевало, подчиняясь мельчайшим дуновениям ветерка.
Император стоял у окна. Он смотрел на парк. За моей спиной тихо закрылась дверь — драконица оставила нас одних.
— Мой Император?
Он резко повернулся и, увидев меня, отшатнулся.
— Мой Император? — удивилась я.
— Прости, — он криво усмехнулся, — как будто призрака увидел.
Призрака?!
«Только не говорите, что кто-то догадался отдать мне платье его матери», пронеслась у меня в голове шокирующая мысль.
Не успев толком прочувствовать эту кошмарную догадку, я ее тут же отбросила. Ну кто так не дорожит своим местом во дворце, что до такого додумается? Никто. Так что, вероятнее всего Его Императорское Величество просто оценил «новизну» фасона.
— Мы нашли твоих питомцев, — осторожно произнес Император.
Столь бережный и аккуратный тон… Я почувствовала, как в уголках глаз вскипают слезы. Неужели?
— Они в плохом состоянии, — он подошел к скрывавшемуся в полумраке столу и взял… Колбу?
— Они потеряли телесность? — тихо спросила я.
За стеклом клубился красно-зеленый дымок. Дымок, который пытался поделиться на две части, но у него это никак не получалось.
— Да. Через них пытались воздействовать на тебя, но они этого не позволили. Это вывод придворного алхимика, — пояснил Император, — твои питомцы, мгм, живы. Сейчас они восстанавливаются в особой питательной среде. Возьми и садись.
Приняв в руки тяжелую, прохладную колбу, я послушно опустилась в кресло. И еще где-то час говорила и говорила, вспоминая все-все до мельчайших деталей. Особенно Императора заинтересовала старая колыбельная.
— Кто тебе ее пел?
— Она мне приснилась, — нахмурилась я. — Кто будет ее петь ребенку? Про Великого Отца, который в своих когтях несет голод, смерть и мрак? И приносит их каждому, кто заслужил?
— Мне когда-то ее пели, — усмехнулся Император.
— Оу, — я смутилась. — Мне она тоже нравится, но часть про холод, голод и мрак я стараюсь не вспоминать.
— Кстати, — Император подавил тяжелый вздох, — ты, возможно, права насчет Виернарона — щиты Академии указывают на то, что он вернулся в свою аудиторию и больше ее не покидал. Тот, кто пытался стать твоим мужем мог им и не быть. И тогда возникает вопрос — были ли жены Виернарона действительно его женами или он скрывает нечто большее.
Поежившись, я решила спросить прямо:
— Почему Виернарон на свободе? Ведь все знают о том, что он убивает своих жен.
Император откинулся на спинку кресла и мрачно вздохнул:
— Потому что мы живем в прогрессивной Тройственной Империи. Потому что пока не доказана вина, человек, дракон или оборотень считается невиновным. Потому что девушки умирали в доме исцеления, под присмотром разных врачей. Потому что их тела не несли в себе остатков темной энергии или отпечатков запрещенных ритуалов. Но самое главное…
Он сделал паузу и с искренним отвращением закончил:
— Потому что никто из старших родственников погибших дракониц не просил о расследовании. Я хочу, но не могу приговаривать к казни без суда и следствия.
А я вспоминала тот день, когда он бросился нам с Лин на помощь. Когда он просто залил огнем окружающее нас пространство и его совсем не волновало, что приговор не вынесен.
— Я понимаю, — тихо сказала я. — Но что будет дальше? Для чего я нужна? Ключом к какой двери служит моя душа?
Император поднялся из кресла и отошел в сторону, в густой полумрак. Оттуда он вернулся с тяжелой книгой.
— Мы переписали историю, — он усмехнулся, — мы изменили наших богов. За это они долгое время не отвечали на наши мольбы. Да и сейчас не особо стремятся к общению. А все почему?
— Потому что маги прошлого были равны богам?
— Потому что боги становятся богами в результате веры. Нет веры — нет бога. Наши предки поверили, что боги трех рас слились воедино. Поверили, что у нас теперь единая религия. Это произошло не сразу и старые культисты сопротивлялись. Но пропаганда была поставлена хорошо, да и наши подданные устали от боли, крови и смерти. Поверить в сказку оказалось донельзя легко.
— Что будет, если старые боги вернутся? — тихо спросила я.
— Некому возвращаться, — Император покачал головой. — Нет больше старых богов. И я не могу даже представить, что произойдет, если культисты смогут провести свой ритуал.
— Мой Император не может представить или не хочет говорить?
— Не хочет говорить, — честно сказал дракон. — Спроси что-то другой. Что угодно, но другое.
— Как меня нашли?
Император рассмеялся и с искренним удовольствием произнес:
— У тебя хорошая подруга. Она не побоялась взять в плен вашего ректора и воздушным кулаком выбить дверь в мой кабинет.
Прижав ладони к губам, я преисполнилась гордости за Лин. И тут же испугалась:
— Что с ней будет?
— Я выписал ей премию, — Император таинственно улыбнулся, — и поручил Тенарботу научить твою подругу азам дипломатии.
А мне вдруг стало кристально ясно, что… Что Тиверрал Ларовирр лучшее, что случалось с Тройственной Империей вообще, и с драконами в частности.
«Отдать то, что тяготит достойному мужчине», пронеслось в голове.
Страшно. Очень страшно. Но… Так будет правильно?
Встав, я решительно подошла к мужчине и, присев на подлокотник его кресла, наклонилась и прижалась губами к его губам. Первый поцелуй, несущий благословение магии, должен достаться достойнейшему. И если достойнейший не он, то я не знаю кто!
— Боги, — коротко, как-то странно выдохнул дракон. — Что же ты со мной делаешь…
— Целую, — удивилась я и отстранилась. — Я…
Договорить не удалось. Вокруг нас разлилась жаркая, безумная сила Императора. Сердце застучало сильней и я замерла, глядя ему в глаза.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Не мигая. Не отводя взгляда.
— Это сильнее меня, — хрипло выдохнул он.
И притянул меня к себе, усадил на колени и…
Мой первый поцелуй был неловкий, почти вынужденный.
Мой второй поцелуй оказался опасным. Пламенным. Волнующим.
Дракон пил меня, ласкал мои губы так, будто я самое ценное, самое важное сокровище в его жизни.
Я не позволяла себе думать о его глазах, губах, волосах. О его длинных пальцах и о том, что его смех заразителен.
Но может и он гнал от себя мысли обо мне?
«Неужели те мысли, те маленькие желания, которые я уничтожала в себе…»
Додумать мне никто не дал.
Дракон не отдает свое сокровище. И передумать тут тоже не вариант.
Он прижал меня крепче и резко поднялся на ноги. В следующую секунду Император открыл портал и пронес меня сквозь него.
Было темно, пахло кофе и острыми специями. Но все это так неважно!
Сейчас имеют значение только теплые, нежные, сильные руки. Только поцелуи. Только прикосновения.
И пусть наша одежда осталась где-то на полу, где-то там.
Мне все равно.
Последний шаг и шелковые простыни обожгли спину холодом.
Охнув, я поежилась и тут же услышала срывающийся шепот:
— Все хорошо, я не причиню вреда.
Не причинил. Он заласкал меня до цветных звезд перед глазами, до сорванного дыхания и припухших губ.
А после… Его сила окутала нас обоих, обожгла золотыми искрами и откатилась, оставив нас, едва дышащих, отдыхать.
«Наверное, нужно что-то сказать», это была моя единственная мысль перед тем, как я провалилась в сонное забытие.
Продлилось оно, правда, недолго.
По коже прокатилась волна мурашек и меня толчком выбросило из сна. Ошеломленная, я рывком села и, судорожно прижимая к груди шуршащую простыню, попыталась выровнять дыхание.
Что за ерунда?! Будто в детство вернулась. Раньше меня так из сна выбрасывало только если кто-то использовал на мне углубляющее сон заклятье. Особенности Орвалонов такие особенности, что иногда плакать от них хочется. Но… Раньше это делала мама, теперь же некому так издеваться надо мной!
