– В гортензиях тоже есть своя прелесть, – продолжаю рассуждать я.
Из-за павильона выходит дядя, замечает меня, бросает полный недовольства взгляд, но не подходит. Время перед банкетом – это время свободного общения, при кажущейся закрытости общества не принято мешать дочерям поболтать с подругами или даже пококетничать с не обременёнными узами брака юными господами.
Вскоре появляется старшая распорядительница её величества императрицы и приглашает гостей в павильон.
Наконец-то! Скорее бы эта муть закончилась.
Зал просторный, столы по обеим сторонам. Одна из служанок приветствует меня поклоном и провожает к месту. Интересно… На банкете разделение на мужскую и женскую половины. Ближе к возвышению, приготовленному для императорской четы рассаживают старших, молодёжь ближе к дверям. Служанка провожает меня почти к самому центру – среди юных леди я как дочь губернатора в привилегированном положении.
– Должно быть, это ошибка? – хмурюсь я.
На подобных праздниках Нишаль всегда сидела среди дочерей министров, но никогда первой.
Дворцовая служанка улыбается:
– Юная госпожа, вас упомянул его императорское величество лично.
Я сажусь. Не спорить же. Ата встаёт за моим плечом.
Что я всё-таки упустила? Сколько ни присматривалась, ни прислушивалась, ничего особенного не заметила.
Может, пожаловаться на самочувствие и уйти? Хм, вряд ли… Когда император приглашает лично, никакая мигрень не оправдание, к тому же слуга может вызвать для меня лекаря и тот определит, что с головой у меня полный порядок, а вот почтения к императору в глубоком минусе. В любом случае бегство не выход.
Камиса, увидев меня, спотыкается и почти открывает рот, чтобы высказаться,но, вовремя вспомнив, где мы находимся, не осмеливается.
Вроде бы почётное место, но соседка справа демонстративно отодвигается. Слева пустое пространство, стол замужних дам начинается метра через три. Про надежду скоротать время за полезной беседой можно забыть.
Снова ожидание.
– Её императорское величество! – объявляет распорядительница.
Императрица появляется через боковой вход, без свиты, что меня слегка удивляет. Чёрное, расшитое золотом платье ниспадает до пола, за императрицей тащится многометровый шлейф. Как она умудряется не наступать на подол? Юбку она не придерживает, руки свободно опущены вдоль тела. Лицо молодое, едва ли тронуто краской. Императрица может позволить себе лучших целителей, так что угадать возраст не возьмусь. Двадцать пять? Пятьдесят? В воспоминаниях Нишаль есть что-то смутное про коронацию. Сложная причёска украшена золотым гребнем. Короны нет.
Я вместе со всеми стою, склонившись.
– Сегодня банкет, не нужно столько церемоний. Пожалуйста, встаньте.
Хотела бы я посмотреть, что будет с дураком, который всерьёз поверит, что можно отступить от строгих правил этикета.
Императрица опускается на трон, и шлейф закручивается у её ног.
Вот теперь действительно можно распрямиться. Сесть – только после того, как сядут старшие.
В дверях, открытых для гостей появляется опоздавший. Точнее, это я сперва принимаю его за опоздавшего. Леди перешёптываются, и до меня долетает:
– Принц. Старший принц.
– Старший принц пришёл? Я слышала, что он редко выходит в свет с тех пор, как… Вы понимаете.
– Его высочество…
Я узнаю его, принца я случайно видела в городе. Тот же будто вырубленный из камня профиль, гордая, но какая-то неживая осанка, надменный взгляд. На собравшихся в зале принц не обращает ни малейшего внимания, идёт по центральному проходу. У меня складывается впечатление, что императрица ему не менее безразлична, чем остальные.
Хм, если принц не любитель принимать участие в банкетах, может его появление сегодня как-то связано со мной? Да нет, с чего бы?
Он поднимается на возвышение, кланяется императрице:
– Ваше величество.
– Ваше высочество, я давно не видела вас. Надеюсь, у вас всё хорошо?
– Всё хорошо, ваше императорское величество, – голос звучит ровно, равнодушно.
Хм, она ему мать или мачеха?
Принц садится ближе к краю возвышения, и слуги ставят перед ним личный столик. Ещё один резной стол ставят перед императрицей. По залу слуги разносят подносы, накрывают с неожиданной быстротой, впрочем, ничего особенного они не выставляют: блюда с фруктами, лёгкие закуски на шпажках, словом, ничего, требующего приборов. Из напитков – чай и для девушек разведённое водой вино.
Слуги отступают к стенам.
На возвышении появляется ещё один парень. Судя по возрасту, тоже принц, но почему-то он входит не через двери для гостей, как старший, а через боковой вход, которым воспользовалась императрица.
– Ваше величество, – приветствует он императрицу. – Старший брат.
Новый принц садится чуть ближе к её величеству.
Императрица дожидается, когда перед ним поставят столик, сразу накрытый, и поднимает кубок:
– Мир и процветание наших земель, нашего народа – я счастлива разделить это прекрасное чувство с вами, – отсалютовав кубком, императрица показывает, что пьёт до дна.
Отказаться невозможно, я опустошаю свой кубок до дна. Захмелеть не боюсь – вино для девушек настолько разбавлено, что это уже не вино, а вода.
Ата торопливо наполняет кубок снова. Я же закидываю в рот мясной шарик и кладу шпажку на край тарелки. Следующий тост произносит младший принц. К счастью, в этот раз достаточно пригубить кубок.
В тихий гул голосов вплетается лёгкая мелодия, музыка постепенно становится громче, но не настолько, чтобы мешать беседам за столами. В центральный проход выскальзывают танцовщицы и, стоит признать, двигаются они великолепно, однако заунывно-приторная мелодия и однообразно-медленные движения навевают скуку.
– Серебри-и-ится луна в отра-ажени-и зеркала пруда-а, – вклинивается в мелодию звонкий голос.
Из-за нашего стола поднимается шатенка в светло-коралловом платье. Прижав ладонь к груди она поёт, и кажется, будто она слилась со своей песней, полностью отдалась мелодии.
– Све-ет луны, разгоняющий мглу-у…
На мой вкус поёт шатенка хорошо. Выбор песни подкачал, но по местным меркам любоваться луной очень даже элегантное занятие.
Соседка справа не выдерживает, фыркает в кулачок. Шатенку осуждение не смущает, она заканчивает песню.
– Ваше императорское величество, простите. Мелодия была так изумительна, что я увидела звёздное небо над садом и забылась.
– Иониль, слушать, как ты поёшь в удовольствие. Жаль, что ты не так часто появляешься во дворце, – улыбается императрица. – Хах, после тебя дворцовые певицы не смогут выступить. Юные леди, юные лорды, может быть, кто-нибудь согласится порадовать нас?
Иолиль, поклонившись, возвращается на своё место.
Ответить никто не успевает.
Через боковой вход в зал входит император.
Глава 19
Подтянутый мужчина, на вид лет тридцать пять или тридцать семь, но, думаю, ему должно быть за сорок. Одет, как и императрица, в чёрное с золотом, короны на голове нет. Я опускаю голову ниже – нельзя таращиться на императора слишком долго.
Император опускается на трон:
– Встаньте, не нужно церемониями ломать праздничную атмосферу банкета её величества.
Не торопясь, я выпрямляюсь и сажусь.
Начинается самое интересное?
Император провозглашает очередной тост.
– Ваше величество, – обращается он к императрице, – когда я вошёл, я слышал, вы говорили о талантах?
– Наша молодёжь очень талантлива. Только что дочь генерала Гайра порадовала нас песней.
– Жаль, что я пропустил.
– Полагаю, Иолиль не откажет нам и исполнит ещё одну песню, если вашему величеству угодно?
Иолиль тотчас поднимается.
– Нет необходимости, – отказывается император. – Иолиль, наслаждайтесь банкетом. Мы станем вас беспокоить. О, а рядом с вами… Нишаль, кажется, последний раз мы видели вас в прошлом году на фестивале Света?
