защищать, хоть я в этом и не нуждалась.
Повернувшись спиной к главному входу в особняк, я побрела на кухню. Шла на запах только испеченного хлеба и оказалась права. Сестра Грегальда только-только вынула формы из печи.
Воспользовавшись ее занятостью, я, обжигая руки, оторвала еще горячий кусочек и закинула его себе в рот, с наслаждением прожевав.
– Вот бессовестная, – по-доброму упрекнула меня женщина, расслышав мой стон блаженства.
– И нисколько этого не скрываю, – пробубнила я с набитым ртом, за секунды сжевав весь кругляш размером с ладонь. – А Старшая Сестра уже освободилась?
– Минут десять назад. Ох и недовольным от нее вышел этот старый хрыч… – Женщина тут же скосила на меня взгляд. – Если что, ты из моих уст ничего такого не слышала.
Осенив себя знаком безмолвия – крестом, нарисованным в воздухе соединенными вместе тремя пальцами, – я таки схватила еще один кругляш и понеслась на выход из кухни, пока в меня не прилетело тряпкой.
Расстроенная Старшая Сестра нашлась в своем кабинете. Увидев меня в дверном проеме, женщина выпрямилась в своем кресле и скрыла эмоции.
– Ты что-то хотела, Лиция?
Закрыв за собой дверь, я взглянула на пустующее сейчас кресло рядом со столом женщины.
Разгадав мой намек, она кивнула, позволяя мне сесть. Я не знала, с чего начать разговор. Один-единственный вопрос беспокоил меня в последние месяцы, и ответ на него мне могла дать только Сестра Офелия.
– Сестра, я никогда не спрашивала у вас, как попала в Дом Покинутых. – Смотреть на женщину я почему-то не могла, поэтому разглядывала свои руки, сложенные на коленях за неимением лучшего для них места.
– Дорогая, у тебя сейчас началась новая жизнь. Зачем ворошить прошлое? – Резко поднявшись, глеция подошла к окну, сложив руки на груди.
Этот простой жест означал, что женщина нервничает: за годы жизни бок о бок я хорошо изучила ее привычки. И я ее понимала. Если бы не я, сейчас ей не пришлось бы думать о том, откуда взять денег для подготовки к зиме. Мой визит спутал все карты, и я чувствовала себя виноватой.
– Без прошлого не может быть будущего. Вы сами так говорили, – объяснила я. – Я хочу найти своих родителей.
– Боюсь, что я тебе в этом не смогу помочь.
– Вы можете рассказать, как я попала сюда. – Вот так просто сдаваться я не собиралась. – Кто меня принес? Быть может, роженица жила прямо здесь?
– Не придумывай, Лиция. – Женщина резко обернулась. – Под покровом ночи в день, который прозвали «Страдсбурным пепелищем», тебя в дырявой корзине принесла к нашему порогу немолодая женщина в рваном платье. Ее волосы были цвета грозы, по внешним призракам я могла бы сказать, что она наполовину человек, наполовину орчанка. О тебе она не сказала ничего, кроме твоего имени. О себе – ничего вообще. Спихнув мне тебя на руки, она умчалась в неизвестном направлении. Тот день был днем, когда ты родилась. Омывали тебя уже мы. Это все. А теперь мне нужно идти.
С этими слова Старшая Сестра направилась к выходу из своего кабинета. Мне ничего не оставалось, как выйти в коридор вместе с ней. Закрыв дверь, кабинет она заперла на замок, а после убрала тяжелый ключ в карман платья.
Словно вспомнив о чем-то важном, Сестра Офелия прищурилась, пристально глядя мне в глаза.
– Павлиция, а разве ты сейчас не должна находиться на занятиях в академии?
– Мне пора! – воскликнула я, огибая женщину по дуге.
Из особняка на улицу я выбралась уже через несколько секунд, все еще слыша, как Старшая Сестра строго окликает меня. Чтобы не нарваться на серьезный разговор, я отправилась сразу же к калитке. Конечно, в моих планах было еще и с Дагелтом повидаться, но мальчишки среди ребятни точно не было, а искать его – нарваться на Сестру Офелию.
«Страдсбурное пепелище»… Я и раньше знала, что родилась в этот страшный день. Недовольные правлением нашего естийя, мятежники в черных масках напали на столицу, поджигая дома мирных граждан, а вскоре добрались и до дворца.
Крыло естии вспыхнуло первым. Остальная часть королевского замка пострадала не так сильно, но наутро стало известно, что супруга нашего правителя не выжила при пожаре. Больше никто в столице серьезно не пострадал.
Словно скорбя вместе с людьми, по всему Страдсбурну в предрассветных лучах летал серый пепел – именно он дал название тому страшному дню. Мятеж был подавлен, мятежники повешены на центральной площади, но естию уже было не вернуть.
Глеция Офелия Бендант
Запершись в своем кабинете, глеция Офелия Бендант торопливо писала письмо. На столе перед ней лежала открытая шкатулка – артефакт, передающий письма на расстоянии. Пользовалась им женщина крайне редко, потому что его зарядка у магов стоила недешево, но сейчас был как раз тот крайний случай, когда не воспользоваться им она не могла.
На кону стояло слишком многое – фактически дело ее жизни, смысл ее существования на этой грешной земле. Ей нужна была помощь, но просить ее она не собиралась, как и требовать.
Женщина всего лишь желала напомнить одному аристократу о том, что вот уже восемнадцать лет верно хранит его секрет, за что ей полагаются некоторые уступки.
Вложив письмо в шкатулку и закрыв крышку, Старшая Сестра Дома Покинутых мысленно представила лицо того, кому должно было прийти послание. Ладони ее в этот момент лежали на артефакте, потому что для такого рода передачи информации требовался прямой телесный контакт. Офелия не была магом, но кое-что в магии понимала.
Не прошло и трех минут, как письмо отправилось, а в центре ее кабинета уже вспыхнуло кольцо портального перехода. Из ослепляющего голубого сияния появился мужчина, и выражение его лица не предвещало Офелии ничего хорошего, что нисколько не сбило ее с истинного пути.
Она даже не поднялась, чтобы выразить уважение, положенное этикетом. Во-первых, женщина презирала некроманта из рода Лугстар, а во-вторых, она все еще была глецией – аристократкой, которую пока не лишили титула из-за потери былого богатства, но мужчина, кажется, даже не заметил того, что ему не выразили почтение.
Галеций Астер Лугстар всегда выглядел жутко, но сейчас как-то по-особенному страшно. Узкие губы вытянулись в непримиримую линию, тяжелый подбородок спрятался за темной бородой. Длинные черные волосы растрепались по плечам, а в глазах, казалось, поселилась сама тьма.
– Что ты ей сказала? – произнес некромант требовательно, упираясь ладонями в столешницу, нависая над женщиной.
Выдержав тяжелый угрожающий взгляд, Офелия, несмотря на страх, спокойно проговорила:
– Ничего, что по-настоящему имело бы смысл. Рассказала, как ее принесла полуорчанка и отдала мне, назвав имя. Павлиция ничего не сможет найти.
– Молись, чтобы это так и было, а иначе полетят головы, – процедил галеций Лугстар. – И первая голова будет твоей.
Открыв портал одним взмахом руки, мужчина намеревался покинуть кабинет Старшей Сестры, но женщина
