Пока расставляли мебель по комнатам, наступило время обеда. Хорошо хоть, Ева подсуетилась и приготовила его. Утром из семи приехавших осталось двое. Но я рассчитывала, что к вечеру приедут еще.
— После обеда сходим к твоей швее? — спросила Машу, а то вдруг у нее дела.
— Почему же не сходить. Сходим. Томочке заработок лишним не будет.
— Ева, замочи фасоль, к вечеру потушим овощное рагу.
— Хорошо. А печь что-то будем? А то мука на исходе.
— На исходе, говоришь? Значит, надо к пекарю зайти, может, купим мешок-другой.
— Она-то продаст, а тащить ты это все как собралась?
— Попрошу сына Пахома или сама по одному притащу. Своя ноша не тянет, знаешь ли. На месте разберемся, — махнула я рукой.
Пообедав, мы взяли большие мешковатые сумки и отправились сначала к портнихе Томочке.
— Вот же всевышний молодец, одаривает людей талантами! — воскликнула я, увидев красоту, что открылась на складе портнихи.
Там нашлись и подушки пуховые, и одеяла стеганые, шерстяные и пуховые, и постельное белье разных цветов и отделки. И скатерти, и занавески. Про одежду промолчу. Пришлось купить себе пару платьев, а то хожу в двух на пересменку.
— Ой, ну что вы! Я училась этому долгих пять лет. Да вот как умер муж, некому стало возить на городской рынок, деток не нажили. Все так и лежит тут, — махнула руками женщина.
— Ну, я немного вас освобожу от залежей, — улыбнулась я ей. — Какие одеяла дешевле, пух или шерсть?
— Шерсть дешевле. Ее много. Пух приходится собирать подолгу, — показала она на плотненькие одеяла, сложенные стопкой в углу.
— Значит, нам шесть шерстяных одеял и шесть пуховых подушек. По размерам на малую кровать. Мы их заказали у Шеня.
— Хорошо, я поняла, на какую кровать. Вот посмотрите такие, они немного больше самой кровати, будет чуть-чуть свисать, — показала женщина одеяло.
— Отлично, то что надо.
Маша уложила отсчитанные одеяла в один из наших мешков. Как она их туда впихнула, ума не приложу.
Подушки уже засунуть не получилось, из шести влезло три. И чтобы не ждать, пока я докуплю еще гору, моя бойкая старушка, подхватив два мешка, поволокла их в трактир. Хорошо хоть, на дороге встретился Пахом и помог ей с одним мешком. Я же осталась выбирать постельное белье.
— Мне надо четыре комплекта темного цвета и шесть комплектов светлых тонов. На те одеяла и подушки, что вы дали.
— Темные мало берут, но несколько у меня точно есть, — пошла она копаться на стеллажах. — Есть зеленые, красные, коричневые и один синий комплект. Да, вот эти на купленные одеяла пойдут, а к ним и на подушки таких цветов тоже есть.
Зеленые оказались с оранжевыми листочками, а коричневые — с математическими фигурами. То что надо для ребят. А нам с девочками я взяла два комплекта голубого постельного белья с розовыми цветами и пару бежевых в полосочку и серых с осенними деревьями. Еще девочкам в комнату я купила тонкие занавески и плотные шторы. Себе занавески, так как шторы еще были хорошие. На кровати взяла дешевые покрывала, сшитые из оставшихся лоскутов.
Купила передники и косынки для работы и себе те два платья. Оставила у Томы два золотых и двенадцать серебряных. Все сложила в оставшийся мешок к подушкам и села ждать Машу, подсчитывая расходы. Сорок девять золотых осталось и пятьдесят восемь серебром. Надо бы еще к пекарю за мукой да к мяснику заскочить.
Вместо Маши пришли Пахом с Евой. Я всучила девушке мешок с покупками, довольно увесистый, но Ева его легко закинула за плечи и направилась в трактир.
— Положи пока у себя в комнате. Мы со старостой пойдем к пекарю, — крикнула я ей в спину.
— Хорошо. Я сейчас приду к вам.
Видимо, где живет пекарь, она знала. А вот я нет, поэтому Пахом провел мне небольшую экскурсию и показал, где стоит мельница. Она располагалась на другом конце деревни, у реки, оттуда сыновья пекаря возили муку.
Сам дом выглядел как остальные, только за воротами оказалась пекарня, где хранились короба с различной выпечкой, куда я непременно сунула нос. В них лежал камень со стазисом.
— Здравствуйте, уважаемые. Тот хлеб уже упакован на продажу в город, вам могу предложить подождать, к вечеру будет хорошая партия хлеба и лепешек, — окликнула нас пухлая женщина с красными щеками и белым колпаком на голове.
— Здравствуй, Зинаида. Это я Лилию привел, ознакомиться, так сказать, с ценой и продуктом.
— А-а, Пахом, не признала тебя. Это хорошо, знакомьтесь.
— Зиночка, а нет ли у тебя пары мешков муки на продажу?
— Как же нет, есть, знамо дело. Тебе ржаной?
— Лиля, какую муку тебе надо?
— Мне бы пшеничной, но и ржаная подойдет. А какая есть еще?
— А, так это тебе? Слыхала я, ты трактир Маше помогаешь поднять.
— Да, немного по хозяйству помогаю, — не стала я отрицать.
— Это хорошо, ей помощь пригодится. А мука разная есть. Ржаная, пшеничная, гречишная, кукурузная.
— Ух ты, прямо на выбор. Мне тогда два мешка пшеничной, один ржаной и один кукурузной.
— Хорошо, а грузить-то есть куда?
— Грузить некуда, сама донесу.
— Я помогу, — от ворот шла Ева.
— Ну и я мешок донесу, — подхватил Пахом.
— Как знаете. Семьдесят пять медяшек.
— Ух ты. А давайте до серебряного еще пшеничной муки.
— Ровно до серебряного не получится. Мешок пшеничной двадцать медяшек, останется пять.
— Тогда дайте какой-нибудь выпечки на пять медяшек.
В итоге пять мешков с мукой и пять кренделей в сумке — и мы ползем домой.
Потихоньку мы с Евой перенесли мешки с места на место, а Пахом уже унес один в таверну и шел за вторым. Надо бы хоть пива ему налить за помощь.
— Надо еще к мяснику сходить, — попросила я Пахома проводить.
— К мяснику сейчас без толку идти, он весь день на рынке, к ночи только приедет.
— Ну что ж, не судьба. Пахом, ты завтра в город не собираешься?
— Собираюсь, конечно. Яйцо на рынок повезу, да и прикупить кой-чего надо.
— Я с тобой поеду. Раз мясника тут не застали, купим на рынке у него. Мне тоже по делам надо. А яйцо — сколько его у тебя? Я, может, часть заберу.
— Ты вот что, сначала у его светлости спроси, а потом уж ко мне иди. Без его дозволения не повезу, — почесал затылок мужчина.
— Вы что тут, сговорились у меня за спиной? — возмутилась я. — Сейчас, погоди.
Достала камень из кармана юбки и послала немного ментальной магии, представляя Ника.
— Лилия, говори, только быстро, у меня дела.
— Ник, мелкая ты ящерица. Я тебе хвост оторву, если мне еще хоть раз придется спрашивать твоего разрешения на поездки.
— Не понял. Какие поездки? — не обратил он внимания на мои ругательства. — Куда ты опять собралась?
— Мне в город за продуктами надо. А Пахом только с твоего разрешения повезет.
— А-а, вот это правильно. Молодец староста, — засмеялся мне в камень дракон.
— Ах ты поток бурный, я тебе еще припомню это. Попадись ты мне на пути.
— Гроза драконов, ха-ха-ха, — заливался Ник на том конце. — Разрешаю поехать в город. Но только за продуктами.
— Смейся, смейся, на моей улице тоже праздник будет. — Я раздраженно сунула камень в карман, прерывая связь. — Довольны? — уставилась на старосту.
— Да, теперь доволен. Яйцо еще надо?
— Надо, — немного злясь, ответила старику. — Почем отдаешь?
— Десяток по восемь медных тебе отдам.
— А сколько десятков?
— Около двадцати.
— Значит, на серебряный получается двенадцать десятков и еще сдача в четыре медных.
— Ну, раз заберешь двенадцать, забирай. Завтра с утра приеду, как раз и привезу. — И он ушел домой. Я даже забыла пива ему налить за помощь.
— Я поеду с вами завтра. Надо долг внести и налог заплатить, — подала голос Маша.
— А сколько ты налог платишь?
— Золотой и двадцать серебряных. Остальное в счет списания долга.
— И сколько собралось?
— Ты ж книгу ведешь, не знаешь сколько?
— Знаю. Семь золотом и медяшки мелочью, на сдачу. Давай-ка я добавлю еще десяток золотых. Чтобы побыстрее оплатить. Из них и на налог выдели.
