Стоило мне остаться наедине с госпожой Франкс – и у ее горла мгновенно оказался мой кинжал. В ее больших карих глазах застыл ужас и мгновенное осознание моих намерений.
– Где артанг и кто его сюда поставляет? – прорычал с угрозой.
– Я скажу… Только не убивайте… – нервно сглотнув, взмолилась она.
– Где?
– Он… он в подвале.
– Тогда нам возможно стоит прогуляться, – я схватил ее за широкое полное плечо, перетянутое лямками платья, и оттянул от стены. – Показывайте дорогу, госпожа Франкс.
Она неуверенно зашагала вперёд, путаясь в своей длинной юбке. Постоянно оборачивалась, с нескрываемым ужасом поглядывая на меня и… медлила.
Специально замедлялась на поворотах, останавливалась у детских спален. И мне не оставалось ничего другого, как напомнить ей, что у меня в руках холодное оружие.
Проткнув ткань платья остриём, я дотронулся ее бока.
– Быстрее!
Она испуганно охнула и ускорилась, пока я разглядывал грязные стены приюта.
– А куда же интересно делись те деньги, которые были выданы приюту в прошлом месяце из благотворительного фонда? – вырвалось у меня.
Хотя до этого момента мне было абсолютно наплевать, куда именно уходили мои деньги. Благотворительностью я просто создавал имя щедрого богача Кассиана Эвельдора.
Но сейчас, глядя на грязные стены и потрескавшиеся потолки, я вспоминал приют, где двадцать лет назад оставил Амину.
Тогда я не думал, в каких условиях она будет жить, считая, что иметь крышу над головой и кусок хлеба – это для четырехлетней малышки лучше, чем ночевать по подворотням и попрошайничать.
Но на содержание Мидси каждый месяц выделялась крупная сумма. А выглядел он так, словно находился не в столице, а на какой-нибудь захудалой окраине Инбурга.
– Мы з-заказали новые учебники, – заикаясь, ответила госпожа Франкс.
– И часть потратили на артанг, я прав?
– Как знала, что эта одаренная накличет беду, – пробурчала себе под нос директриса. – Сперва попробуйте справиться с двумя сотнями двуликих. А потом осуждайте. Во многих приютах используют такие методы.
– А до смерти их зачем доводить?
– Я никого не доводила до смерти.
– Карлу, например. Она просто ходячая болезнь.
– Девчонка – бастард одного из членов Совета Двенадцати. Как-то раз она пробудила свою ипостась, и один из детей увидел ее белый лик. Это было опасно. Вы же знаете, что у членов Совета не может быть внебрачных детей. В противном случае – они не могут вступить на пост. Они должны быть примером для всех: и франвильцев, и инбурцев.
– Иллюзия благочестивости, мира, верности двум народам и высшей степени справедливости, – злобно усмехнулся я. – Вот, что значит ваш Совет. Одна сплошная иллюзия. Большая часть из них – такие же убийцы и преступники, которые получили свой пост, проливая кровь и ломая жизни.
– Какое вы имеете право так пренебрежительно отзываться о Совете? Вы не знаете, что это наказуемо?
– Мне наплевать и на Совет Двенадцати, и на наказания. Говорю вам, как один из бастардов, – я подтолкнул ее к деревянной, плохо сбитой двери, у которой она остановилась. – Кто доставляет вам артанг? У кого вы его заказываете?
– Этим занимается Волшебник. Я покупаю артанг через его людей, – заученной скороговоркой проговорила госпожа Франкс.
– Не лгите, – прошипел злобно, сильнее вжимая в ее пышную фигуру свой кинжал.
– Я говорю правду! – паника в ее голосе усилилась.
– Волшебник этой отравой не занимается. Поэтому, рассказывайте свои сказки кому-нибудь другому. Даю вам три секунды. И если я не услышу правду – вы умрёте прямо в этом коридоре.
– Тут дети!
– Наплевать.
Черт возьми, как мне хотелось грохнуть ее прямо здесь. Но сперва я должен был узнать, кто решил прикрыться моим именем.
– У господина Зальма, – созналась наконец госпожа Франкс.
– Он ведь уже покойник.
– Сейчас этим занимается его сын Олден.
– Какие замечательные новости, – протянул с сарказмом, уже зная, кого навещу следующим. – Открывайте.
Пока перепуганная до смерти директриса сражалась с навесным замком на обшарпанной двери, я поглядывал в коридор, гадая, как скоро вернётся Эви. Не решится ли она выкинуть очередную глупость?
Хотя, на самом деле вопиющую глупость допустил я, когда отправился с ней без охраны. Но я надеялся на то, что Эвелин все же поверила в мою ложь… Моя милая жена не станет рисковать жизнями своих воспитанников.
Когда до моего слуха донёсся звонкий стук женских каблучков, раздававшихся эхом по лабиринту приютских коридоров, я улыбнулся. Шаги Эвелин были быстрыми и… злыми. Словно она вкладывала в каждый шаг свое безумное желание продырявить мне голову этим самым каблучком.
Дверь подвала распахнулась с протяжным скрипом, и госпожа Франкс застыла, неуверенно глядя на каменные ступени, уходящие вниз и скрытые непроглядной темнотой. Дотянулась до выключателя, и ступени озарил мягкий жёлтый свет от нескольких лампочек.
– Живее, – я подтолкнул ее в спину.
Стоило мне ступить на первую ступень, следуя за директрисой – чувство тревоги и дурного предчувствия всколыхнулось внутри. Рука сама потянулась к поясу и легла на рукоять револьвера.
Я рассматривал огромный подвал, заваленный разбитыми школьными партами, деталями от детских кроватей, вокруг были полки с покрытыми пылью книгами.
– Вот в них артанг, – госпожа Франкс указала на высокие ряды ящиков, доходящих почти до самого потолка. Мой настороженный взгляд замер на огромной дыре, что находилась в растрескавшейся каменной стене прямо рядом с ящиками. Неужели тайный ход?
Уловив мой любопытный взгляд, госпожа Франкс, вероятно, решила задобрить меня ещё одной порцией информации.
– Это подземные ходы, они проходят под приютом и выходят в город.
Сощурившись, я смотрел на деревянные ящики. Чувствовал опасность нутром.
– Проклятье! – выругался я, когда сквозь тонкую щель высоких рядов уловил движение. Нас явно поджидали. – Эви, стой там! – закричал в унисон с грохотом от падающих на пол ящиков с артангом.
Директриса испуганно заверещала, увидев за ними две мужские физиономии. Но ее испуганный крик потонул в первых звуках выстрелов…
Я упал на пол одновременно с госпожой Франкс. Все тело пронзило такой жгучей болью, как будто меня окутало ядовитым плющом. Что за черт?! Я вскинул руку, в жалкой попытке пробудить свою магию, но не смог этого сделать. Лишь боль усилилась, парализуя тело.
Дьявол… Кажется, я поймал отравленную пулю.
– Попал, – до моего слуха донёсся самодовольный мужской голос.
– Надо убираться отсюда, – шикнул второй и пнул меня ногой, отчего боль стала невыносимой.
Сквозь приоткрытые веки я смотрел на того, кого найду позже и прикончу безо всякой жалости. А я его обязательно найду. Правда, если выживу…
Выглядел он как обычный преступник из низов. Длинные темные волосы, такая же длинная густая борода, что обычно отлично скрывает истинный возраст обладателя. Обветренное лицо было усыпано шрамами – свидетельство нелегкой жизни.
Его потемневшие глаза замерли на лестнице. Словно он ждал, что сюда ещё кто-нибудь войдёт… Мне же оставалось только надеяться, что моя неугомонная жена не кинется спасать свою директрису, услышав звуки выстрелов.
Когда до моего слуха донеслись удаляющиеся шаги, я устало закрыл глаза и, испытывая странный холод, отключился от реальности…
Глава 18.
Эвелин
Когда до моего слуха донесся крик Кассиана – я замедлилась. С непониманием посмотрела на открытую дверь подвала, до которой мне оставалось метров пятнадцать.
Но когда раздался первый выстрел – мои ноги словно приросли к полу. Воображение мгновенно нарисовало мне страшную картину того, как Кассиан безжалостно расправился с госпожой Франкс, выпустив в нее половину обоймы револьвера.
Прикрыв ладошкой рот, я с ужасом смотрела на распахнутую дверь и ждала пока там покажется внушительная фигура Кассиана. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем я смогла сделать хоть шаг… Словно очнувшись ото сна, я бросилась к подвалу, понимая, что никто не собирается оттуда возвращаться. А значит, есть ещё маленький шанс, что госпожа Франкс жива, и Кассиан просто пытался ее напугать.
