чернила и склонился над страницей.
18
Фэррин
Я бежала по золотому лесу, руна ватрис несла мня, как птица на ветру. Я неслась так быстро, что почти обогнала свой страх, стала воплощением полета.
Но заклинание дрогнуло. Мое физическое тело, сидящее в темной камере, скривилось, я ощутила, как руна в круге магии угасала. Они были недостаточно сильными, нарисованные вслепую.
Я во сне запнулась, упала на колени и локти в роще сияющих изящных деревьев. Я оставалась так пару мгновений, отчаянно пыталась перевести дыхание, искала остатки руны. Но без толку. Ватрис была исчерпана.
Я слышала, что носрайт шел. Я не успела оторваться от него.
Я села, шумно дыша, горло болело. Я убрала волосы с лица и помолилась богам, которые слушали. Я уперла посох в землю рядом с собой и встала. Все во мне говорило мне повернуться и посмотреть между деревьев, попытаться заметить приближающийся ужас. Но я не осмелилась. Страх одолеет меня, едва я увижу носрайта. Нет, нужно было принять решение: нарисовать свежую руну ватрис и сделать еще рывок, или… попробовать яростно сильную руну, которую матушка Улла мне послала?
— Не глупи, — прорычала я, желая, чтобы голос был достаточно громким, чтобы заглушить тяжелые шаги и волочащиеся конечности среди деревьев за мной. — Ты недостаточно сильная! Напиши ватрис и убегай отсюда, пока…
Что-то покалывало мою голову. Не голос, просто ощущение — сухое, раздражающее, точно не Келлам. Нет, только один человек в мире мог вызывать такие ощущения.
— Матушка Улла? — охнула я, голос дрогнул. Я надеялась, что нить связи не передавала отчаянную надежду, возникшую в моей груди. — Матушка Улла, это вы?
Слов в ответ не было. Но чувство усилилось, четкое, и я почти слышала:
— Шевелись, ленивая девица!
Я подавила ругательство.
— Не могу, — прошептала я. Земля под моими ногами словно дрожала, хотя мне могло казаться. Но мне не показался хриплый звук тяжелого дыхания, становящийся ближе с каждым мигом. — Это слишком сложно для меня! И монстр…
— Сложно, ага, — простое ощущение вызывало столько эмоций, передавало слова достаточно четко. — Хватит медлить, сделай это!
Я скулила. Я попыталась повернуться, ответить на это ощущение. Я не могла разочаровывать матушку Уллу. Мне нужно было проявить себя. Сейчас или никогда. Но…
— Ну же, Фэррин. Ты можешь это сделать.
Я нахмурилась. Что это было? Тусклое ощущение чьего-то присутствия за сильным ощущением матушки Уллы в моем разуме.
— Келлам? — прошептала я. — Ты еще там?
Ответа не было. Но он смотрел. Я была уверена.
Я решилась, уперла посох перед собой. Если я умру, то не как трусиха, пока на меня смотрел Келлам Леокан! Келлам, с его годами обучения, мантией мифато с серебряными пуговицами… и письмами, которые он не написал. Келлам, который бросил меня. Я покажу ему, что не сидела эти годы, сложа руки. Я — ведьма. Ученица, но ведьма.
Скрипнув зубами, я смотрела сквозь сияющую ауру деревьев. Вот. Носрайт, странный и ужасный в этом мире красоты. Серебро капало с его свисающей челюсти, оставляя за ним горячий след.
Когда я увидела его, он повернул голову в мою сторону. Глаза двигались за веками. Я снова с болью осознала, как ослабел мой круг рун.
Руки монстра сжимали деревья, странно соединяясь с телом. Он двигался вперед, челюсть опускалась ниже с каждым шагом.
Я вела посохом по земле, рисуя сложные линии новой руны. Сила полилась через мой разум, пока я работала, соединяя мой дух с квинсатрой, миром магии, тянула магию из той реальности в эту. Форма была сложной, было трудно удержать контроль, разум кричал на меня, что у меня не было времени закончить, и монстр вот-вот настигнет меня, и мне нужно было убежать, пока был шанс. Ощущение было таким сильным, гудело вместе с потоком магии, и я боялась, что мой посох вылетит из моих вспотевших рук или разобьётся. Мое тело сидело на коленях в камере, содрогалось от холода и жара. Пот стекал по моему лбу, иней покрывал губы.
Носрайт приближался. Он широко раскрыл пасть.
Я завершила руну.
— Вот так, — матушка Улла в моем разуме радостно улыбнулась. — Ты не так бесполезна, да? Теперь… ИСПОЛЬЗУЙ ЕЕ.
Носрайт взревел. Я видела блеск серебра, поднимающегося в горле, проливающегося между зубов на свисающую челюсть жаром и смертью.
Я подняла руну. Она шипела в воздухе между мной и тем фонтаном. Я взмахнула посохом, чтобы послать руну в полет, поняла, что я не знала, что именно делала руна. Но это было не важно.
Руна попала по сгустку серебра. Он пропал и…
Ослепительная вспышка света сбила меня с ног, и я отлетела. Я врезалась в ствол дерева, рухнула на землю, отважно пытаясь удержаться за свой облик во сне, не отлететь в реальность. Руна? Я подняла голову, глаза ничего не видели, свет ослепил ощущения, и я не знала, была ли все еще в золотом лесу. Моя руна? Она сломалась? Волна серебра неслась ко мне? Я умру, крича в агонии?
Секунды проходили. Одна за другой. И я не умерла. Жжения не было. Агонии тоже.
Я попыталась открыть глаза. Они были ослеплены от света, но я не была слепой. Золотистая аура деревьев окружала меня, и темные точки плясали по краям. Я зажмурилась, досчитала до двенадцати и попыталась снова открыть их.
Носрайт стоял передо мной. Довольно близко. Он поднял жуткие руки, словно хотел обнять меня. Серебро капало сгустками с его тела, катилось по гадким чертам, шее, впавшей груди, собиралось у огромных ступней.
Он застыл на месте. Обездвиженный его же залпом серебра.
Вот, что делала руна.
Я скривилась и охнула от присутствия в моем разуме, уколовшего за глазами.
— Молодец. Я оставлю тебя красавцу. Посмотрим, сможете ли вы вдвоем закончить это, — присутствие покинуло мою голову. Было немного больно, но приятно, словно вытащили занозу.
Я выдохнула, тряхнула головой и поднялась. Я пошатнулась и тяжело оперлась на посох.
— Фэррин? — снова Келлам. — Фэррин, ты в порядке?
Я невольно улыбнулась.
— Да. Я тут. Я готова, — я расправила плечи, сжала посох обеими руками, опустила подбородок к груди, словно готовилась к бою. — Посылай мне заклинание оков!
19
Келлам
Я увидел, как матушка Улла очнулась. Она моргала слезящимися глазами, растерявшись, а потом сжала тонкую нить связи, отделенную от изначальной нити заклинания. Она сжала нить двумя
