— Завтра утром приду, помогу тебе домой добраться.
— До свидания, Отто!
Когда двери за целителями закрылись, Ирга провел пальцами по моему не очень удачно исцеленному порезу на губе.
— Вижу, пикник удался, — констатировал он. Да уж, вздохнула я. Честно признаться, у меня в животе тоже толкались и бурлили шашлыки, и даже вид полуобнажённого мужа на меня совершенно не действовал. В рабочих днях всё-таки есть своя прелесть.
Я отложил артефакт в сторону и стукнулась лбом об стол. Все! Все! Огромный заказ, который мы с напарником взяли исключительно из жадности и надежды на большую прибыль, был закончен. Честно говоря, я была уверена, что до этого счастливого момента не доживу.
Последние два дня дались таким трудом, что я, кажется, даже не умывалась за это время ни разу. И, судя по ощущениям, питалась одними кирпичами, которые теперь монолитной кладкой лежали в желудке и не давали даже вздохнуть полной грудью.
Отто спал на полу, сотрясая храпом всю мастерскую. Я подумала о кровати, подушке, одеяле и целых двадцати шагах, которые придется до них идти. Поэтому легла к Отта под бочок, свернувшись клубочком. Я заслужила хороший, качественный и длительный сон.
Однако какой-то червячок смутного волнения не давал мне заснуть. Я покрутилась так и так, и даже закинула на напарника ногу. Надежда, что этот червячок разрушает кирпичную кладку в желудке, и совсем скоро я могу залить туда молочка. Растворилась, как только червячок обнаружился в голове. Какая-то мысль не давала мне покоя. Ну какая?
— А, вспомнила я. Отто скачил с пола, глядя на меня безумными глазами.
— Что? Все сроки сорвали? Заказчик оштрафовал? Все пропало? Мы разорены?
— Я сорвала все сроки! У Живки сегодня день рождения, юбилей! И он заказал мне подарок! Я про него забыла! Забыла! Совсем! О, да! У тебя есть деньги?
— Есть, кажется. Чуть-чуть.
— Чуть-чуть не годится. Надо много.
— Потерпи до вечера. Мы же всё до медячка вложили в материалы. А заказчик придёт только после заката.
— Вечером будет уже поздно. Мы перетрясли всю одежду, все банки, в которых откладывали медячки на случай внезапной бедности, все полки, позаглядывали во все углы и щели в полу и собрали некоторую сумму.
— Что же это за подарок должен быть? — спросил Отто.
— Личный, — ответила я, убегая в магазин.
Это был действительно личный подарок, но заказанный совершенно конкретно, чтобы я не ошиблась. Живка его описал очень точно, ошибка исключалась, поэтому я знала, куда иду и зачем, и только надеялась, что денег хватит и времени, ведь еще подготовить его нужно, упаковать красиво.
Я влетела в неприметный магазинчик в подвале Большого дома. Никакой рекламы, никакой яркой вывески. Но вытертые ступеньки в подвал ясно говорили о том, что сюда народная тропа не зарастает, и вообще давно превратилась из тропы в широкую дорогу.
— Мне нужно, — сказала я, пытаясь отдышаться, — нужно. Такое, ну, вы поняли, о чем я.
— Вот, — флегматично сказал продавец, — это не то.
Мне для мужчины надо. Продавец пожал плечами.
— Раньше надо было приходить. Сейчас все разобрали. Завтра же день любви.
Ну, этот Живка. Не мог родиться в другое время.
— Совсем-совсем ничего нет? За любые деньги.
Продавец поставил на стол еще одну коробку. Я глянула на ценник и мне поплохело. За такие деньги можно было купить нашу мастерскую. Как-то это совсем...
— Вы в нулях не ошиблись?
— Вы же сами сказали. За любые деньги. Это чистое серебро, исцеляющее воздействие во время процесса, так сказать, изнутри. И вы только посмотрите, какая реалистичность. Вот это натуральные волосы для достоверности. Производитель пишет, срезанные именно с того места, которое нужно. У эльфа королевских кровей, между прочим. Потрогайте, какие мягонькие!
— Небесные силы! — ахнула я. Теперь размер цены становился понятным. И правда мягонькие. Я отогнала от себя непрошенные мысли о шелковистых эльфийских волосах и грустно сказала.
— Денег не хватит. А в кредит вы продаете?
— Тогда плата натурой. предупредил продавец.
— Нет, на такое я пойти не могу. Давайте первый.
— Вы уверены?
— Нет, но выхода нет, — вздохнула я.
Когда Живка зашел в свою комнату, то на столе стоял подарок ему на юбилей. Судя по недовольному лицу старейшины, которого молодой орг повстречал в общем зале, заходила Ола, которую старшие активно не одобряли. «С днем рождения!» — гласила карточка на праздничной упаковке. Написано кривовато, но Живка был рад, что Ола не поручила написать поздравления Полугному. Ее напарник, конечно, бы расстарался и пожелал бы всего, и вообще-то можно было бы вешать на стену рядом с почетной грамотой. Но это было бы не то. С внутренним трепетом Живко приступил к подарку. Нетерпеливо сорвав обертку, он открыл коробку и замер.
Как же так? Ведь он четко описал, что хочет. Переспросил несколько раз, чтобы убедиться, что Ола поняла. А это… это… Вне себя от ярости Живко схватил коробку и подарок и помчался к Оле домой. Он был так зол, что не стал тратить время на открывание их калитки, просто перемахнул через забор и влетел в домик мастеров.
За столом в их маленькой мастерской сидел Отто и обедал. Увидев орка, он подавился кашей. Откашлившись полугном, очень осторожно спросил.
— Извини, если я тебя обижу Живко, но это у орков традиции такая — бегать в свой день рождения с розовым деревянным членом по улицам.
— Где она? — Зарычал Живка, уже миновавшись стадию, я её сейчас этим членом отымею, стадию я её этим членом изобью, и находящейся в стадии я её сейчас этим членом убью.
— У себя в комнате прячется, — сказал Отто. — И я даже понимаю, почему. Это подарок тебе на юбилей. Я бы за такое убил.
— Вот и я сейчас! — рявкнул Живко и дернул дверь за ручку.
Орк вполне реально оценивал свои силы и был уверен, что дверь поддастся с первого раза, но она даже не шелохнулась.
— Ола
