голову от бухгалтерии, которую он вел за двоих.
— Золоце, мы заработали на последнем заказе такую сумму, что по моим расчетам тебе должно хватить на месяц безбедной жизни и две распродажи. И это было вчера. Зачем тебе деньги?
— Хлеба куплю. Кушать хочется.
Полугном задумался, а потом полез в карман.
— На, и колбасы заодно купи.
— Спасибо, Отто! — Ола повеселела. — Ну, не смотри на меня так. Следующий день рождения твой, и подарок я приготовлю заранее, обещаю.
Ола ушла, а полугном потянулся к полке с успокаивающей настойкой. Подарок от Олы, приготовленный заранее. Может, лучше отменить день рождения совсем?
Яблоки, вызывающие, висели на ветке над забором. Вызывающие — это потому, что они были наливные, крупные, с красными бочками, висели и дразнились. Вот какие мы! Попробуй достань!
Я потопталась около чужого забора. С одной стороны, воровать нехорошо. С другой стороны, зачем вот так напоказ свои яблоки выставлять? Я только одно, чтобы похрустеть, пока до дома дойду. Я поманила яблоко пальцем. Ага, они еще и зачарованные. Магией тут не справишься. Я пару раз подпрыгнула, но, судя по утоптанной площадке, не я первая и не я последняя. Высоко. Я запрокинула голову и стала взглядом гипнотизировать ветку. А вдруг мне удастся распутать чужое заклинание, и яблоки посыпятся мне прямо в подол. Я так ярко представила, как буду их есть, что чуть не захлебнулась от слюны.
— Чужое брать запрещено! — раздался рядом со мной мелодичный голос.
Я обернулась тяжелым вздохом. Почему мне так не везет? Решила вот совершить злодеяние, и на тебе. Другие умудряются по пять человек убить, и свидетелей нет. А тут одно яблоко, и уже стоит рядом остроухий с мечом и луком. Если сейчас скажет, что охранник, точно придумаю, как яблоко украсть. Неспроста же их так охраняют.
— Мне очень надо, — сказала я, — очень нужно яблоко. Целители сказали — яблочная терапия. Если не есть раз в час по яблоку, то я, то мой…
Фантазия мне отказала. Пришлось опустить диагноз и перейти сразу к последствиям.
— То случится страшное!
Эльф удивился. Но я смотрела на него взглядом загнанного олененка.
— Ох, эти люди! — по-эльфийски пробормотал он. — Слабовольные, жалкие!
Остроухий присел и взмыл вверх в невероятном прыжке. У меня отвисла челюсть.
— Вот это да!
Эльф приземлился мягко, по-кошачьи.
— Пожалуйста! — он вложил мне в руку яблоко и сжал на нем пальцы.
— Ага! — сказала я. — Ага!
— Подскажите, возможно, вы знаете, мне нужна мастер артефактов Альгерда Ляха.
— А, — сказала я слабым голосом
— У нее международная лицензия, — продолжал эльф, — она, вероятно, великий человек, раз работает с эльфами.
— О, — сказала я, — наверное, потому что только великим людям воруют яблоки существа, легко прыгающие на четыре метра ввысь.
— Но я же сорвал вам яблоко, — сказал эльф.
— Поможете?
— Она переехала из Чистякова.
Выдавила я, сжала яблоко и побежала домой.
— Что? — спросил Отто, когда я положила перед ним на стол яблоко. Тебя мама учила, что нельзя воровать?
— Учила. А что ты натворила? В какую сумму нам это обойдется?
— Почему сразу натворила? — возмутилась я.
Если скажу, что эльфа заказчика потеряла, то отто меня прибьет.
— Просто подумала, меня мама тоже учила. Права была мама. Позорно это дело воровать.
Мужчина расслабленно лежал на кровати. Смуглая кожа под пробивающимися через окно лучами утреннего солнца казалась бархатистой, а капли пота на ней — росинками. Черные жесткие волосы, собранные в высокий хвост, разметались по подушке. Отдельные пряди выбились и прилипли к лбу и шее. широкие плечи, литые мускулы опытного воина, не чурающегося тяжелого физического труда, гибкое тело, дарящее наслаждение. Сидевшая рядом с мужчиной, девушка сглотнула, чувствуя, как в животе снова разгорается желание любиться с орком.
У нее был большой опыт, можно сказать, она коллекционировала любовников разных раз. Люди какие-то жадные на ласку, суетливые. Гномы, обстоятельные, неторопливые, зато никогда не оставят партнершу неудовлетворенной, словно во время любви отмечают в невидимом списке выполненные пункты. Эльфы трогательно застенчивые, робкие и тяжело переходят от слов к делу. Но орки действуют на все чувства сразу, доводя ощущения до максимума за короткий срок.
Однако после ночи с человеком можно рассчитывать на что-то существенное, типа хорошие должности родственнику. Гном никогда не откажет судить любовницу деньгами или помочь связями. Эльф задарит милыми и приятными вещицами, но орк это как ураган. Завертит, закружит, оставит обессиленной, но в руки не дастся, и на завтра вряд ли вспомнит лицо ночной подруги. Впрочем, любая из знакомых ей девушек была согласна на то, что любовник больше никогда с ней не поздоровается, потому что он оставит после себя такие воспоминания, которым можно придаваться ни одну неделю, не желая видеть рядом с собой никого больше.
Ее дыхание участилось, а во рту пересохло. Может быть, еще раз? Перед тем, как он уйдет, оставив после себя запах возбужденного мужского тела и пару длинных волосков на подушке на память, она осторожно прикоснулась к руке орка, провела пальцем по шелковистой коже, он открыл глаза и блеснул белозубой улыбкой.
— Что, крошка? — бархатистый баритон с легким акцентом пронзил ее тело, словно удар молнии сухое дерево, оставив после пылающее пламя. Орк окинул ее внимательным взглядом, потом прикинул время по солнечному свету и с сожалением сказал... — Нет, крошка, на сегодня все. Дела не ждут.
Он потянулся, гибко, с удовольствием, словно кот, спрыгнул с кровати, распустил волосы. Тяжелая черная волна обрушилась на спину, но тут же была подхвачена умелыми руками и безжалостно стянута в хвост. Быстро оделся и небрежно кивнул.
— Пока, крошка, еще увидимся.
— Не увидимся.
Орки возвращаются только к тем женщинам, которых считают своими.
Живка не любил человеческие кровати. Не потянуться
