Я подумала, что Рози хочет сказать что-то недоброе. Выплеснуть свою боль, свой страх и обиду.
— Ну, совсем страшное, может, и не стоит ей желать, — сказала я легкомысленно. — Но мелкую пакость…
— Да?! — тут же оживилась Рози, усевшись в постели. — Можно, да?!
Я пожала плечами.
— Мелкую пакость, — ответила я.
— Что, что например? Скажи!
Мне показалось, что за окном подул ветер, и поленья в камине взвыли тонкими голосами.
«Скажи!»
— Ну, пусть ей сегодня стекла ветром побьет, — так же легкомысленно сказала я.
Испорченный сон, мокрая постель, холодная спальня — пожалуй, этого было предостаточно.
Мачеха поутру будет похожа на засохший плесневелый лимон.
Но Рози обрадовалась так бурно, будто я разрешила ей лично открутить мачехе голову.
Она запрыгала на постели и захлопала в ладоши, и я еле успокоила ее.
— Тише, тише! А то Итана разбудишь!
***
Глава 8. Огненные мальчики
Все-таки, поврежденная нога Рози на следующий день предательски распухла и болела.
Да так, что Рози и ступить на нее не могла. Да что там ступить — и тронуть было больно.
Девочка куксилась и хныкала. Но все равно, я считаю, что она вела себя более чем храбро.
Обычно такие травмы болят долго, тяжело, изматывают ноющей болью.
Поэтому после завтракая засобиралась к аптекарю.
— Потерпи, детка, — ласково сказала я. — Я схожу в город, возьму немного маковой водички. Неделю придется покататься на кресле, которое герцог привез. А потом уж точно дело пойдет на лад!
Рози шмыгала носом и утирала распухшие от рева глаза.
Кресло на колесах было для нее великовато, она терялась в нем, поджимала ножки, не достающие до земли. И выглядела какой-то потерянной, очень хрупкой.
— Маковая водичка! — проворчала Ивонна, притворяясь сердитой. Но я видела, как она переживает, что у Рози все никак не наладится с ногой. — А что потом? Клистир? Таблетки от живота? Только трата денег!
— О, спасибо, Ивонна! Ты напомнила мне о том, что и мы можем прихворнуть. А дома нет аптечки, никаких лекарств. Значит, нужно купить. За одним проведаю и сына мясника, как там у него дела идут, посмотрю.
— Я тоже хочу пойти, — захныкала Рози. — С тобой интересно, Эрика. Вдруг бы снова кому пригодилась наша помощь? Я бы с удовольствием помогла тебе.
— Сейчас помощь нужна больше всего тебе самой, — я ласково погладила ее по щеке. — Не расстраивайся. Лучше оставайся с Ивонной. Она сегодня командует уборкой.
— Да уж, — важно подтвердила Ивонна. — Дом-то привести в порядок надо поскорее! Так что и мне работа найдется. А с маленьким кто сидеть будет?
— Вот видишь? Полезных дел и дома много.
Рози сквасила мордашку.
— Лечить интереснее, — пробубнила она мне на прощание.
— Я скоро вернусь!
День был чудесный.
Тепло почти по-летнему. Ясно, немного ветрено, пожалуй. Но все равно, настроение у меня было приподнятое и весеннее. Словно вот-вот случится что-то хорошее.
Одна я дошла до города очень быстро.
И еще быстрее нашла дом мясника. Люди указали мне на него.
— Только не знаю, есть ли у него время и желание делами сейчас, — сказала одна из женщин, у которой я уточняла дорогу. — Слышали? Несчастье у него. Сына бык поднял на рога. Еле спасли мальчишку; какой-то ученый заезжий врач взялся. Сшил раны, это верно! Уже чудо. Но поди узнай, когда мальчишка на ноги встанет.
— А он не встает разве? — удивилась я.
Женщина покосилась на меня, как на полоумную.
— Да ведь живот вспорот был! — вскричала она, всплеснув руками. Видно, подумала, что до моего крохотного ума надо донести эту ужасную информацию как можно красочнее. — Выпотрошил его бык, как есть! Тут выжил бы! Где ж вставать!
— Ну уж, — посмеиваясь, сказала я. — Выпотрошил… Мальчишка дешево отделался. А вставать надо, и как можно раньше.
— Ась? — удивленная, что ее рассказ не произвел на меня должного впечатления, переспросила словоохотливая женщина.
— Я и есть тот заезжий врач, — сказала я. — Я зашивала.
— Ты-ы-ы? — удивленно протянула женщина.
Она отступила на шаг и смерила меня долгим, удивленным взглядом.
— Я, — так же смело ответила я. — Что ж такого?
— И кость вправить сможешь? — недоверчиво поинтересовалась моя собеседница.
— Смогу. И перелом, и вывих. И много еще чего, — просто ответила я. — Тут много ума не надо. Были б инструменты.
— О-о-о, — как-то неопределенно протянула моя собеседница. Наверное, ждала, что заезжий чудо-врач — это убеленный сединами представительный дядька, а не молодая девчонка. — Ты шутишь же, да?
— Нисколько, — хладнокровно ответила я. — Кстати, мне б к аптекарю наведаться. Его дом где, не подскажете?
Тетка молча указала мне на улицу, и отступила еще дальше. Испуганно. Как от привидения.
— Спасибо! — поблагодарила я и двинула к аптекарю.
В кармане моем лежал кошелек с деньгами.
Хотелось зайти в одну их лавок, чьи блестящие витрины просто сводили меня с ума, и заказать себе нарядное платье.
Или вот шпилек с камешками и цветами — украсить прическу. Или купить красивые туфли и шляпку с вуалью.
Но я, мужественно зажав деньги покрепче, прошла мимо всех влекущих меня нарядов и красивых вещей.
Их время еще не пришло. Потом.
А сейчас мне нужно позаботиться не о красоте, а о будущем.
У аптекаря я купила новенький металлический ящик со всеми необходимыми для оперирования инструментами, и крепкую кожаную сумку с крестом.
Пять серебряных.
Ивонна просто убьет меня за такие растраты!..
Да нет, не убьет. Хуже.
Она вскарабкается на крышу дома, прокричит о том, что я пустила по миру весь дом, обрекла его на голодную смерть, и скинется вниз!
Я даже зажмурилась на миг, отдавая эти деньги.
Но все ж отдала. И ящик недрогнувшей рукой взяла.
Надо отметить, что в моем новеньком ящике, полностью укомплектованном и красующемся ранее на витрине, было много такого, чего в ящике местного доктора не было.
Например, тех самых крючков, нехватку которых компенсировал мне Синеглазка.
Либо глупый докторишка выкинул эти инструменты, посчитав их негодными, либо сделал это нарочно — чтоб помучить пациента и представить любую незначительную манипуляцию сложной операцией.
За сложность ведь деньги берут, не так ли?
Вот же жук…
Помимо лекарств, что могли б пригодиться мне дома, на всякий случай, я взяла у него так же дорогих, сильнодействующих обезболивающих пилюль.
А еще игл для шитья.
И нитей из воловьих жил, чтоб сшивать исключительно внутренности.
А также бутыль спирта.
Мне, как оперирующему хирургу, они наверняка понадобятся.
Аптекарь внимательно наблюдал, как я укладываю все это в сумку.
— Не вы ли тот врач, — живо спросил он, наконец, — что провел уникальнейшую операцию в нашем городе?! Невероятно, потрясающе! Феерично! Ничего подобного у нас никогда не было! Простите, если обидел своим любопытством… Но я это понял по тому опыту, с каким вы проверяли инструменты. Сразу видно, что вы знаете, для чего каждый из них!
— Конечно, знаю, — небрежно ответила я.
— О, это замечательно! — просиял аптекарь. — Вы знаете, у меня много лекарств… и настоек… Но местный врач понятия не имеет, зачем они нужны. И они просто пропадают! А местная Гильдия Врачевателей обязывает меня их готовить! Обязывает! Из своих собственных препаратов, из своих запасов! Они ведь должны быть под рукой, понимаете? А мне приходится их потом выкидывать, когда истекает срок их хранения! Ведь местный врач их не берет! Понимаете?!
В голосе несчастного аптекаря было столько отчаяния, что я согласилась посмотреть, что там за отвары он вынужден хранить без нужды и без толка.
— Извольте, я покажу! — вскричал он, счастливый донельзя. — Вот, например, шипучая вода! Обеззараживает!
— Миленький мой! Это же перекись водорода! Какая полезная штука!
