Дамир театрально закатил глаза, тяжело вздохнул и пожал плечами, словно бы извиняясь перед остальными за невоспитанную меня:
— Лукоморский князь Руслан, тот самый, который присутствовал сегодня на пиру, несколько лет назад, также как и ты недавно, проходил аттестацию. Но его сила была так ничтожно слаба, что сдать экзамен Руслан не сумел, а потому официально не является магом. Но видимо за эти годы он все же кое-чему научился, раз сумел достать это из других миров, — Дамир обвел рукой комнату, — Маг, хранящий в секрете свои магические способности, может быть весьма опасным… Все ясно? А теперь, солнышко, иди, обсуди с царевной последние новинки из коллекции Шанель.
— ???
Ну почему мне так нравятся нахальные самоуверенные придурки?! Уф, ладненько, при всех не будем выяснять отношения, но не надейся, что тебе это сойдет с рук, милый.
Видимо заметив, как я мысленно потираю ладошки составляя каверзный план мщения, Веселина ободряюще улыбнулась и прошептала:
— Идемте, что-то покажу.
Этим «что-то» оказалась огромная гардеробная, спрятанная за той самой третьей дверью, доверху набитая различными шмотками всех размеров и стилей. В одну кучу были свалены и моднейшие вещицы из двадцать первого века, и европейские платья на кринолинах эпохи короля Людовика Четырнадцатого, и очаровательные сарафаны всех оттенков по последнему писку Лукоморской моды.
— Ух ты, — аж задохнулась от восторга я, на время забывая о противном Дамире, — Можно?
— Конечно! Мне все равно многое из этого нельзя носить. Папа не позволит.
— Ну да, ну да… — воображение тут же нарисовало царевну в кожаных брючках, джинсовой курточке и высоченных шпильках. А впрочем, отличная девчушка получилась бы!
— А вы выбирайте себе все, что подойдет, — продолжала Веселина.
Кажется, только сегодня с утра я подумывала о пополнении своего гардероба. Ура, мечты сбываются!
— Так, а в чем здесь ходят? — первым делом я озаботилась о пребывании в Лукоморье.
— Вот тут, в этом сундуке посмотрите.
Я не без труда подняла тяжелую крышку и с азартом шопоголика принялась перерывать домотканую одежду.
Из комнаты доносились мужские голоса, но слов было не разобрать. Хотя мне показалось, что пару раз раздавался чей-то незнакомый баритон. Но может это только показалось?
В конце концов, на дне сундука я раскопала приятную на ощупь белую сорочку и прикинула себе по росту. В самый раз. Нашелся и верхний сарафан — из тровянисто-зеленой плотной ткани с затейливой вышивкой по краю подола.
Веселина тактично отправила меня за ширму, предоставив возможность переодеться, пока мужчины были заняты своим важнецким разговором.
Кстати, я без труда влезла в сарафанчик, который чудесным образом подчеркнул мои женские прелести.
Так-то лучше! В огромном зеркале оглядела себя в обновке снизу вверх. Не прет-а-порте, конечно, но для Лукоморья сойдет! Будь моя воля, я бы подол укоротила до мини. Но, боюсь, местные меня не поймут.
— Ленточку еще возьмите, — подсказала Веселина, — Косу заплетите, что б все по правилам было.
Я выудила из разноцветного тряпья зеленую ленту в тон к сарафану и вплела в волосы. Коса у меня получилась толстая и тяжелая, конечно не такая длинная, как у царевны, но все же очень даже ничего.
— Ну? — я повертелась перед Веселиной.
— Ой, вы так изменились. Вас прямо не узнать! — царевна задорно улыбнулась.
Ну и отличненько! Я смело шагнула в комнату:
— Не скучали?
Четыре пары глаз уставились на меня в немом любопытстве. Дамир высоко поднял левую бровь и оглядел с ног до головы (в этот момент я почувствовала себя мышью, парализованной взглядом горностая, готового наброситься в любой момент), но выразил свое мнение, лишь цокнув языком. Богдан с Емельяном заинтересованно сверкнули глазами.
Четвертая же пара глаз принадлежала князю Руслану. Он с удивлением взирал на меня, явно гадая, кто я такая и какого дьявола прерываю важный разговор.
— Это наша сестра Параша, — неожиданно сказал Богдан, делая шаг в мою сторону.
Кто-о-о?!!! Какая, к верблюду, Параша?!
Видимо те же самые вопросы промелькнули на лице Дамира, так как Емельян, шагнув вслед за братом, чуть обнял меня и поддержал Богдана:
— Дамир, ты же знаком с Параскевой? Она довольно долго жила в деревне и только сейчас начала приобщаться к столичной жизни.
О-фи-геть!
Дамир широко улыбнулся и заявил:
— Увы, очаровательная Параскева, я и подумать не мог, что вы находитесь в соседней комнате, иначе первым делом засвидетельствовал бы вам свое почтение! Вы, наверное, все еще скучаете по деревне?
— Хм… Гм… Кхе! — нет, ну а что еще я могла сказать?
Богдан взял меня под локоть и почти запихнул в мягкое кресло. Емельян тут же налил чашку горячего кофе, взглядом призывая к молчанию. Ну-ну… Сейчас-то я быть может и промолчу, но это не спасет вас в будущем.
— Я думаю, мы все обсудили? — Руслан отвел задумчивый взгляд от моей покрасневшей от гнева физиономии.
— Да, конечно, князь. Мы сделаем все возможное.
— Благодарю. Встретимся около конюшни.
Я благоразумно дождалась, когда закроется за Русланом дверь и с милейшей улыбкой приступила к расспросу:
— Любезные господа, потрудитесь объяснить, чьему больному воображению я обязана очередной сменой имени?
— О Араминта, не драматизируй, — отмахнулся Дамир и повернулся к братьям намереваясь закончить разговор.
Фи, неправильный ответ! Я посмотрела на широкую спину Дамира и нежным ласковым голосочком продолжила:
— Мммм… Вкусный кофе, однако. И горячий такой… Да, точно, почти кипяток…
Фарфоровая чашечка, с источающим пар содержимым, описав полукруг и облив бессовестную спину Дамира, врезалась в живот Емельяну и отрикошетив, грохнулась Богдану на голову.
— Я все еще жду разъяснений, господа. Иначе не поленюсь и засуну весь чайный сервиз вам в известное место настолько глубоко, что ни одна команда водолазов-проктологов не сможет достать его обратно. Пожалейте царевну, она останется без кофе.
Описать вам всю немую сцену? Дамир застыл с напряженной спиной, по которой стекают капельки черного кофе, оставляя мутные разводы на серебристо-сером камзоле. Емельян, схватившись за живот и выпучив глаза, пытается осознать произошедшее. Угрюмый Богдан потирает вырастающую на затылке шишку, морща от боли лоб и раздувая ноздри. Царевна Веселина осторожно выглядывает из гардеробной, в испуге зажимая рот дрожащей ладошкой. А я, откинувшись на спинку мягкого кресла, с ослепительной улыбкой взираю на последствия своих трудов.
