— Не волнуйся. Пол меня устроит.
Он бросил несколько мятых рубашек в корзину для белья, стоящую около шкафа. Воин-демон сортирует грязное белье; не каждый день такое увидишь.
— А если я не доверяю тебе? И не хочу оставаться с тобой наедине?
Он рассмеялся, но смех его резанул ее слух.
— Жаль. Но я не оставлю тебя одну.
Утешительного мало. Он не поклялся не приближаться к ней, и не заявил, что не рассматривает ее в качестве сексуального объекта. Не так ли?
А хотелось ли ей этого?
Она изучала его профиль, скользя взглядом вдоль линии носа. Тот был немного длиннее среднего, но из-за этого выглядел истинно царски. Острые скулы, квадратная челюсть. По сути, очень резкие черты лица, и ни намека на мальчишескую прелесть, которую она себе порой домысливала.
Глаза его были очень по-женски опушены ресницами. Она поняла, что не замечала этого ранее, но ресницы были такими густыми, что создавалось впечатление, что у него подкрашены веки.
Обхватив себя руками, девушка отвела взгляд от интригующего лица и переключила внимание на тело. Ох, все эти мускулы… она поняла, что вновь восхищается им. Вены проступили под кожей его бицепса, когда он вынимал из сумки принадлежности для бритья. Его широкое запястье обвивал черный кожаный браслет с металлическими заклепками. Благодаря длине ног, мужчина в два шага преодолел расстояние до ванной. Она надеялась, что он снимет рубашку и еще раз подарит ей возможность полюбоваться своими мускулами. И может быть ей удастся получше рассмотреть татуировку-бабочку, что тянется вдоль его ребер и прячется под поясом брюк.
— Теперь моя очередь задавать вопросы, — заявил он, останавливаясь в дверном проеме ванной и прислоняясь плечом к косяку. — Почему ты не сбежала? Или хотя бы не попыталась. Помню, как ты говорила, что не хочешь нарываться на неприятности в той пустыне. Это я еще могу понять. Но потом ты разгадала наш грязный «пти секре» с демонами и все равно осталась. Даже пообещала помочь мне.
Хороший вопрос. Она раздумывала над причинами в момент приземления самолета, и позже, когда внедорожники остановились. А потом из крепости выбежали те смертные женщины, явно без ума влюбленные в своих воинов, и раздумья Гвен прекратились. Мужчины-демоны были нежны и заботливы с ними. Выказывали крайнее благоговение, словно пред наибольшими святынями.
Этот факт в первую очередь заставило ее пересмотреть свое отношение к демонам.
Они оказались полной противоположностью тому, чего она ожидала, проявляя свое «особое» благородство и почти доброту. Казалось, что они хотят защитить ее. Даже больше, ведь они не смотрели на нее с разочарованием, явно желая, чтобы она была более сильной, храброй и дикой.
«Это все ее ангельская кровь», — негодовала мать каждый раз, когда Гвен отказывалась причинять вред невинному. — «Надо было трижды подумать перед тем, как делить с ним ложе».
Любящие сестры всегда вставали на ее защиту, но ей было хорошо известно, что они считали ее слабой. Правда всегда беспрепятственно читалась в их глазах.
Оправдываясь, Гвен думала, что если бы отец знал ее, то мог бы гордиться. Он бы точно аплодировал такой доброжелательности с ее стороны.
— И? — напомнил о себе Сабин.
— Я могу ответить тебе в твоей же манере, — огрызнулась девушка, вздергивая подбородок.
«Я сильная. Я могу постоять за себя»
— Почему я не сбежала? Потому. Вот почему.
«Вот. Сам похлебай свои щи».
Сабин провел языком по зубам.
— Не смешно.
— Мне тоже.
Так то.
— Милая, поговори со мной.
То, как он произнес это слово… как ласку, фантазию и проклятье, слитые воедино в десерте, наподобие шоколадного эклера. Конечно же, украденного.
— Я чувствую себя в безопасности рядом с тобой, — наконец-то призналась она, сама не зная, зачем говорит правду. — Ясно?
Он нахмурился, чем удивил ее.
— Это глупо. Ведь ты даже не знаешь меня. Но если ты на самом деле так глупа, то почему просила отдельную комнату? Зачем задавала все те вопросы?
Краска бросилась ей в лицо. Она таки дура.
— Почему у меня складывается впечатление, что ты пытаешься убедить меня не оставаться здесь, хотя сам требовал, чтобы я пошла с вами? Хочешь, чтобы я сбежала или что?
Он едва заметно покачал головой.
— Если так, то можешь хотя бы изобразить гостеприимство?
— Нет.
Опять же он ни секунды не сомневался. Это уже по-настоящему начинало раздражать.
— Ладно. Но скажи, почему ты то такой милый, а уже через минуту жестокий?
Желваки заходили в скулах мужчины, когда он сжал зубы.
— Я не могу дать тебе ничего хорошего. Доверься мне — это причинит тебе только боль.
А он не хочет причинять ей боль?
— Зачем ты так говоришь?
Ответа не последовало.
— Это из-за твоего демона? — настаивала она. — Что за демон, живет в тебе?
— Не важно, — рявкнул он.
И снова ответа она не получила. Хотя вразумительного ответа на ее вопрос и не существовало. За исключением того, что он обманывает и на самом деле желает причинить ей боль, потому что он демон, и именно так демоны и поступают. И все же он не мог быть воплощением истинного зла. Он искренне любил своих друзей, что явственно читалось в его глазах каждый раз, когда он смотрел на них.
— Расскажи еще раз, чем по твоему мнению я могу помочь тебе, — попросила она, чтобы просто напомнить ему, что он действительно чего-то хотел от нее. И что она не должна помогать ему, если не хочет этого. — Скажи, зачем хочешь удерживать меня здесь.
Наконец-то, хотя на этот раз, он отвечал охотно:
— Чтобы убить моих врагов, Ловцов.
Девушка рассмеялась.
— И ты на самом деле веришь, что я могу сделать нечто подобное? В здравом рассудке, — быстро добавила она, не желая слушать очередное напоминание о том, что она неумышленно сотворила в той пещере.
Его темный взгляд, подобно обоюдоострому клинку, впился в нее.
— При правильном стечении обстоятельств, я думаю, ты способна на все что угодно.
Правильные обстоятельства. Наподобие страха за свою жизнь или крайней степени раздражения. Он и это сделает. Подвергнет ее опасности или разозлит до полной утраты контроля. Что угодно для победы в своей войне.
— А что случилось с обещанием научить меня, как держать себя в руках?
— Я сказал, что попытаюсь. А не давал стопроцентную гарантию успеха.
Еще никогда у нее не было лучшего повода, чтобы сбежать от него. Он оказался гораздо опаснее, чем она думала. Но сбежать прямо сейчас она не могла, ведь ясно осознавала, что часть ее действительно хочет помочь ему. Не с убийствами, ей не хотелось ввязываться в кровавые разборки, но Гвен претила мысль о том, что в мире есть подобные Крису ублюдки, которые могут охотиться за другими бессмертными женщинами. Если она может внести свою лепту в борьбу против них, разве она не обязана сделать это?
