Оказалось, что Эдуард не такой уже и ужасный мужчина, каким казался с виду. Он задорный, харизматичный, общительный. С ним, порой, бывает приятно общаться.
— Что за таблетки вы принимаете?
— О, милая, это всего лишь витаминки… Всего лишь витаминки, — с кривой усмешкой произнес он за совместным завтраком.
Неделя протекает тихо, ненавязчиво, без происшествий. Несколько дней Эдуард не ночевал дома — был вынужден отъехать на рудник, чтобы проконтролировать ход дела.
Дом у мужчины большой, роскошный. Не в таком масштабе, как у Айдарова, но в два раза больше нашего родительского особняка. До имения Айдарова от дома Эдуарда около часа езды.
В мои обязанности входит уделять время мужчине, когда он находится дома. Общаться с ним, смотреть вместе кино, прогуливаться по саду, выезжать в город на прогулки и в другие живописные места.
Жизнь становится рутинной и скучной. Но я рада, что она именно такая, без происшествий. Эдуард от меня ничего такого не требует, кроме “принеси”, “подай”. И я вздыхаю с облегчением.
Гладкий период длится недолго. Спустя несколько дней меня накрывает ужасное самочувствие. Тошнота, слабость, рвота. Отсутствие аппетита. Возможно, я отравилась той самой свининой, которую съела перед сном, а у меня слабая поджелудочная. Ранним утром я проснулась в холодном поту, еле-еле успела добежать до туалета.
* * *
В дверь моей комнаты стучат, на пороге показывается служанка Елена.
— Господин вас к себе зовет.
Я нехотя поднимаюсь с кровати. Ужасно хочется спать, чувствую себя выжатым апельсином для своего фреша.
Эдуард Яковлевич выглядит странным. Неужели это из-за того, что я забыла дать фиктивному мужу те самые витамины? Вчера и сегодня. Забыла из-за своего плохого самочувствия.
Целый день я не вставала с постели. Отказывалась от еды, не желала никого видеть. Эдуард заходил ко мне, даже предлагал вызвать врача, но я отказалась, убедив его, что это просто небольшой сбой в работе поджелудочной, такое бывает.
Я делаю два слабых стука в дверь, вхожу. В спальне Эдуарда царит полутьма, работает всего два торшера. Мужчина сидит в кресле и курит сигару, рядом, на небольшом стеклянном столике стоит бутылка с виски и стакан, полностью опустошенный.
Завидев меня, муж довольно улыбнулся, затем воткнул бычок в пепельницу затушив его, когда я недовольно поморщилась от едкого дыма. Меня снова затошнило, теперь уже от запаха табака, но я быстро проглотила неприятный комок, сдержав рвотный позыв.
— Разденься, дорогая. Хочу на тебя посмотреть, — неожиданно и шокирующе звучат его слова осипшим голосом.
— Что? — с удивлением моргаю, пошатнувшись.
— Ну же! — торопит рычанием.
Он пьян.
Выглядит недовольным.
Чтобы его не злить, я, через силу, снимаю с себя платье. Остаюсь только в нижнем белье. Прикрываю полуобнаженное тело руками.
Что он задумал?
Не узнаю мужчину, но внутренний голос настаивает на том, чтобы я делала всё, как он желает. Муж не в настроении, к тому же переборщил с выпивкой.
— Хочу, чтобы ты себя поласкала. Хочу, чтобы ласкала и кончила, а я буду смотреть.
У меня ступор.
Вот этого я больше всего боялась!
— П-пожалуйста…
— Замолчи и делай всё, как говорю… — сглатывает он, осушая ещё одну рюмку коньяка. — Устрой мне представление. Может твоё красивое тело поднимет моего опавшего дружка… Ты ведь очень красивая, девочка.
— Не надо…
— Смеешь мне отказать? Да я кучу денег вывалил твоей маме за то, чтобы ты стала моей! Она обещала, что ты будешь покорной и покладистой. Плакалась, что из-за того, что ты больше не девственница тебя никто замуж не возьмёт. А я взял. Я сделал исключение, ставя на кон свою репутацию. Так что ласкай себя. Немедленно! Скидывай трусы!
Эдуард широко раскидывает ноги в стороны, внимательно за мной наблюдает, но у него не стоит. Чиркает молния, он стаскивает штаны, оставаясь в белых трусах, но там по-прежнему лежит вялый, отсохший с годами огрызок.
— Хочу, чтобы ты меня возбудила! Может получится… У меня никогда не было такой красивой девушки. Возможно, дело в этом?
Внезапно раздаётся грохот. Дверь гостиной комнаты с силой распахивается и в комнату влетает незнакомый мужчина.
Я быстро подхватываю со спинки кресла халат и накрываю им обнаженное тело. Всматриваюсь в злое лицо незнакомца, замечаю в нем схожие черты лица, которые есть и у Эдуарда тоже. Догадываюсь, что это тот самый внебрачный сын мужа — Давид. Эдуард мне рассказывал немного о нем, но они ведь не ладят. Он приглашал сына на свадьбу, но приглашение, видимо, не дошло. Вероятно, Давид поменял номер телефона, а сам он жил за границей.
Я шокировано бледнею, глядя на столь наглое и внезапное вторжение незваного гостя, но Эдуард шокирован не меньше меня.
Вот это сюрприз!
Хотя, я наверно благодарна этому вторжению, ведь мои муки прервали.
— Давид?
— Что, не ждал, папочка? — зло усмехается он, потом резко бросает холодный взгляд на меня, полный отвращения и злобы. — Какого черта? Значит это правда, ты женился?! Я узнаю это спустя неделю?!
— Не ори! Ты как вообще сюда вломился?
— Сюрприз хотел сделать. Чем вы тут занимаетесь?!
Эдуард испытывает явное раздражение. Его трясет, лихорадит. Сначала лицо мужчины белеет, потом синеет. Всё-таки он пил эти капсулки неспроста.
— Не твоё дело, сопляк! Пошёл вон!
— Женился на шлюхе!
Его грязная фраза бьёт меня наотмашь.
Ноги подгибаются… Я едва стою и дышу.
За спинку кресла отчаянно хватаюсь пальцами, боясь упасть.
— Променял мою мать на эту блядь?! Ты свинья!
— Выбирай выражения, малец! Твоя мать давно нежива, — рычит Эдуард, надевая штаны обратно, чиркая молнией. — И она не была мне женой, но тебя я признал, как родного сына. А ты меня нарочно избегаешь и ненавидишь, ведь так?
— Ты мать мою предал, использовал как подстилку! Поэтому я и не желал с тобой всячески контачить.
— А чего сейчас прибежал? За наследство испугался, бобер недоделанный? — брызжет слюной Эдуард.
Молчание.
Давид матерится сквозь стиснутые зубы и опять злобно смотрит на меня. Неприятный тип. И лицо у него неприятное, некрасивое, морщинистое. Сам он низкого роста, с толстым брюхом и кривыми ногами.
— Она же шлюха и аферистка! Ты ведь слышал, что она вытворяла у Айдарова в резиденции? Облапошит тебя и глазом не моргнешь. За ее семейкой ходит дурная слава!
— Ты бред несешь.
— Может всё состояние на нее перепишешь?
— Надо — перепишу.
— Козел старый.
— Сосунок неблагодарный! Рот свой поганый закрой или я тебя точно без копейки оставлю!
Вместо очередного ругательства, Давид бросается в мою сторону, за локоть больно хватает и вышвыривает вон, хлопая дверью. Споткнувшись, я падаю на пол, ударяясь коленями. Сильная боль резонансом проходит по всему телу, убивая во мне остатки надежды на светлое будущее.
Я плачу, сидя на полу.
Униженная. Втоптанная в грязь. Оскорбленная.
Пока отец и сын из-за меня ругаются за дверью.
Боже, скажи, за что мне все это?
Я слышу, как его сынок наговаривает на меня кучу гадостей и убеждает Эдуарда подать на развод. Обзывает меня ведьмой и шлюхой, жаждущей легких денег, но Эдуард не принимает его слова и рычит ругательства в ответ.
Кое-как я поднимаюсь на ноги, шатаясь иду в свою комнату. Собираюсь просто лечь в кровать, но меня снова тошнит. Да что ж такое! Теперь уже тошнит из-за грязной ругани и тех грязных слов, которыми, словно помоями, поливал меня Давид.
Не нравятся мне мои симптомы. Я ведь… Не могла забеременеть! Айдаров кончал в меня много и часто, но я пила таблетки. Так что мы не могли зачать малыша. Но, с другой стороны, подсчитав дни, я поняла, что у меня уже полторы недели задержка.
На задержке я не акцентировала внимание, потому что думала, что сбой может быть из-за того, что я начала вести половую жизнь, а также, потому, что я слишком много стресса испытала за последний месяц.
