— Это не поможет в вашем противостоянии, — серьёзно говорю я.
— Но хотя бы пошатнёт его репутацию в обществе. От него сбежала жена — это же позор. Пойдут сплетни, чем он довёл до такого. Возможно, это ударит по нему настолько, что он, наконец, даст слабину, — с задумчивой удовлетворённостью рассуждает обвинитель, окончательно подтверждая мои догадки. И, кажется, считая, что ничего такого в его мотивах нет.
Мне становится мерзко, но заводить спор не хочется. Оправдываю попутчика перед собой тем, что у него давно накипело. Ещё неизвестно, кто бы на его месте справился с тем, что кто-то постоянно ставит под угрозу его карьеру своим успехом.
Решив так, я задумываюсь о другом смысле его слов. Сбегая, я не думала, что будет с Мэттом. Понимала, что нужна ему, но не погружалась в эти мысли. А теперь ещё, получается, и общество подольёт масла в огонь. Такое мне и в голову не приходило, хоть и звучит логично.
— Я бы не хотела… — с сожалением говорю, не обращаясь к обвинителю. — Но не могу оставаться.
Конечно, я не желаю Мэтту зла — несмотря ни на что, понимаю, что он этого не заслуживает. Но вернуться назад только ради того, чтобы у него всё было хорошо?..
Я уже сбежала. И не должна отступать. Свобода всё ближе.
— Я не буду спрашивать, почему, — всё-таки вмешивается в мои размышления попутчик. — Не моё дело. Но позвольте поинтересоваться — у вас есть варианты? Очень многие в стране знают его. Соответственно, слышали и о его браке. Под своими документами вы обречены. У Мэтта много доброжелателей, которые будут счастливы угодить ему возвращением беглянки.
Вздыхаю. Я не обдумывала ничего из того, о чём он говорит. Положилась на случай. Слишком уж резким и импульсивным было решение бежать.
— Пока мне везёт, — улыбаюсь, намекая на встречу с недоброжелателем Мэтта. Но тот остаётся серьёзным. Помедлив, я признаюсь: — У меня нет плана… Я думала уйти в монастырь. Это совсем не моё, но, по крайней мере, там будет безопасно.
Сказать это хоть кому-то действительно нужно. Мне ведь пригодится совет, или, по крайней мере, какая-то поддержка со стороны.
— Не думаю. Мэтт не дурак и представит себя на твоём месте, включит твоё мышление. И монастыри станут первым, что он проверит, — без малейших колебаний возражает попутчик.
Я теряюсь. Даже не знаю, что вызывает во мне больший эффект — то, что он говорит или то, как. Обвинитель снова переходит на неформальное обращение. Как тогда, когда назвал меня по имени.
Некоторое время я не могу подобрать ответ. Ведь мой внезапный спаситель попадает в точку. У меня нет никаких толковых мыслей. Еду неизвестно куда и непонятно с кем.
А он, похоже, только и ждёт, когда я это признаю…
— К чему вы клоните? — осторожно прощупываю я.
— Моя невеста ведь не просто бросила меня. Уехала с иностранцем за три моря. О нашей помолвке мало кто знал, так что я не опозорен. Но это здесь, а у себя в городе буду опозорен, потому что там знают, — с готовностью отвечает попутчик. — Мы можем помочь друг другу. Я представлю вас, как её. Вы получите жильё в моём доме и новое имя. А свадьбу будем откладывать до тех пор, пока у вас не образуется ситуация, или пока я не найду ту, которую захочу привести в свой дом.
Неожиданное предложение.
Обдумываю. Вроде звучит логично. Это будет своеобразная выгода для нас обоих. К тому же, большинство не знает жену Мэтта внешне. Тем более, в далёком городе. Я могу выдать себя, если, например, буду использовать свои документы при заселении куда-либо. Но предложение, которое мне делают, избавляет от такой необходимости.
С другой стороны… Там, где всё звучит слишком заманчиво, должен быть подвох.
— Откуда я могу знать, что в вашем доме мне будет безопасно?
Попутчик не теряется ни от моего внимательного взгляда, ни от недоверчивого тона.
— Вы уже рискнули, когда сбежали из дома. Теперь нет обратного пути. И, чтобы устроиться по жизни, вам придётся продолжать рисковать. У вас нет возможностей много выбирать, — уверенно отвечает, давая понять, что не собирается предоставлять мне гарантии. Да и может ли? — Вряд ли вы хотите попасться Мэтту в какой-нибудь ночлежке, где заселитесь по своим документам.
Последнее предложение окончательно добивает — именно об этом я думала некоторое время назад.
Да, попутчик умеет воздействовать. И вроде бы не уговаривает, но умело подбирает нужные слова.
— Неважно, чего хочу я. Чего хотите вы? — не выдерживаю. — Представить меня, как невесту — это одно. Но вы предлагаете мне дом, а не только возможность с вами плыть.
Дом, в котором, судя по всему, ещё и живут его родители. Я не стала упоминать это, но сама мысль всё же вызывает неловкость. А действительно ли я не стесню этого странного человека?
Его помощь — искренняя благодетель, или?..
— Я не скрываю своих мотивов. Я хочу насолить Мэтту, — открыто и без заминки отвечает он.
При этих словах я снова вспоминаю, как обвинитель выступал в суде. И вдруг понимаю — та его злоба была направлена не к моему отчиму, а к адвокату. Не имея возможности излить негатив напрямую, мой сегодняшний попутчик срывался на обвиняемом.
Всё это совсем не характеризует обвинителя с хорошей стороны. Он вёл себя не только непрофессионально, но и мелочно и неправильно.
Но всё же, это не моё дело. И не факт, что я знаю всё о причинах его недоброжелательности. Может, они посущественнее безуспешной конкуренции?
Мне важнее обдумать своё будущее. Есть ли вообще варианты?..
— Вы правы, что мне придётся рисковать, — со вздохом признаю.
— Моё имя — Даниэль. Можно просто Дэн, — неожиданно представляется он, и уголки его губ слегка приподнимаются в подобии дружелюбной улыбки.
Мне нет нужды называться в ответ. Но неожиданно для себя я говорю:
— А моё… — и делаю многозначительную паузу.
Дэн сразу улавливает намёк.
— Алевтина. Я зову тебя Тиной.
Глава 19. Мэтт
Эдвард открывает глаза почти сразу, как закрывает. За такое короткое время он вряд ли успевает что-то разобрать.
— Я не чувствую её, — уверенно отвечает он на мой вопросительный взгляд.
— Как такое возможно? — потрясённо выпаливаю.
Начиная с самого утра на меня сыплются неприятные сюрпризы. Сиенна сбежала. Я точно понял это, когда обнаружил ключи от ящика с деньгами на столе. Примерно половина денег исчезла. А значило одно — Сиенна не поехала внезапно навестить родных, а именно убежала. От меня.
Не позволяя себе поддаваться эмоциям, я просто пошёл к Эдварду. Хотя с самого начала подозревал что-то неладное… Ведь она знала про связь. Настолько испугалась, что позабыла?..
Вряд ли.
Догадка не оставляла меня до самого конца, но теперь, когда подтверждается, почему-то ошеломляет. Слишком не хочется верить.
— Не знаю, — задумчиво качает головой Эдвард. — Но факт есть факт: связь разорвана.
— В этом городе есть какой-то ещё колдун, — мрачно заключаю я.
И когда только Сиенна успела обзавестись такими связями? Видимо, всё-таки зря я давал ей настолько полную свободу действий. Понадеялся, что она поддастся чувствам, которые уже пробуждались, и не станет принимать опрометчивых решений.
— Необязательно, — вмешивается в мои мысли отрешённый голос Эдварда. Так он звучит, когда появляется какое-то осознание. — Такое заклинание мог сделать и человек. Сиенна не вела себя странно?
— Наверное, можно так сказать. Весь день перед побегом, — чуть ли не автоматически отвечаю.
— Дай угадаю: были перепады настроения. Попытки спровоцировать тебя на эмоции. Удивить, разозлить, вызвать сочувствие, доверие и беспокойство, — горько усмехнувшись, предполагает друг.
Мои неудачи он воспринимает, как свои.
Задумчиво хмурюсь. Я-то думал, что все эти её действия — просто смятение, смущение и непонимание своих чувств, которые толкали её ко мне. Но после слов Эдварда картина выглядит куда прозрачнее. Желанное не было действительным.
