Розен идет не так, как стихийник, подчиняющий себе встречный огонь, и не так, как нестихийный маг, закрытый щитом. Он просто идет сквозь огонь, и от прикосновения к нему огонь гаснет. Недодуманная мысль снова поднимается в голове: «Да, все сходится, и этот гаснущий огонь тоже», - но что сходится? У меня нет на это времени. Я кидаю в Розена огненный шар — и тот пусть и не сжигает его, но отбрасывает назад, за стену огня. Теперь я вижу его и там, за стеной. Он больше не прячется, стоит, смотрит так, будто способен увидеть меня через мою огненную завесу. Скорее всего, блефует. Я пару раз перемещаюсь туда-обратно вдоль стены, но он не следит за мной взглядом. Но может ведь и притворяться? Я решаю считать, что он меня всё-таки видит. Меньше расслабляться буду.
- Ты случайно не из Вересковых, девочка? - светски интересуется Розен. Как будто мы просто случайно встретились посреди замкового коридора. Я не посылаю новый шар ему в ответ. Поболтать — дело хорошее, особенно когда надо бы и силы сэкономить, и подмогу дождаться. Оружия у него нет — по крайней мере, заметного оружия. Пистолет вывели из строя еще за воротами, кинжалы отобрали в замке. Если что и осталось... значит, сегодня я опять окажусь на Другой стороне, и надеюсь, что не на чужом холодном берегу реки, а у Священного Огня. Но перед этим попробую задержать Розена столько, сколько смогу. Поэтому я столь же светски отвечаю:
- Допустим, из Вересковых. А что?
- Знакомое лицо. Мы с твоей матушкой одно время работали вместе, ты знала?
Ах, это он, значит, именно мне тыкал в лицо пистолетом, потому что лицо-то было знакомое. Как мило.
- Да, я в курсе. Но мама оставила пост при Совете.
- Однако ее вклад и её саму там вспоминают с большой симпатией. Передавай привет при случае, - ага, вот я так просто возьму и поверю, что у меня еще будет такой случай!
- Обязательно, Виктор Евгеньевич!
- Можно просто Виктор, деточка. Как тебя?..
- Лена, - радостно говорю я. Первое правило техники безопасности: не называть враждебно настроенному менталисту свое имя. Даже если он его и так знает. Ибо лично отдать ему в руки свое имя — акт доверия, а акт доверия облегчает доступ в твою голову. Тупой древний символизм, вот уж не думала, что когда-нибудь доведется им воспользоваться! Интересно, о каком менталисте думала мама, когда давала мне такое имя, из которого одну букву убери — и будет другое? Не о Розене же? Ему в ту пору было-то лет двенадцать.
- Леночка, - мило улыбается Розен и даже виду не показывает, что что-то не так. - Не проводишь меня в медблок?
- С удовольствием — так же скалюсь я за огненной пеленой. Теоретически, он меня не видит, но играть так играть. - А что вам там надо?
- Навестить Даниила Князева, конечно. Мы с ним не договорили.
- Виктор, а что вы к нему прицепились? Вы фигура первой величины, а он вчерашний выпускник. Ему до вашего уровня десять лет пахать в вашем темпе. А скорее всего гораздо больше, потому что он же разгильдяй.
- Деточка, так не я же это начал. Он, извини за банальность, начал первым!
Верю. Конечно, верю. Разумеется, Дан первым выступил против позиции Розена и против этого его Единого. Но только тогда, когда Розен уже выступил, по сути, против всех нас.
- И вы что, обиделись, что ли? - изумляюсь я.
- Леночка, ты так наивно пытаешься меня подколоть, что я прекрасно понимаю, на чьей ты стороне, - смеется Розен. - А зря. Думаешь, если он на тебя разочек с симпатией посмотрел, то ты для него что-то значишь? Преданность, верность, общее священное дело — что именно ты в нем нашла? Чего бы ты ни искала, этого там нет, я тебя уверяю. Твой Данечка — идеальный лицедей, он такой, какой надо, с кем открытый и простой, с кем весь из себя аристократ, с кем плут, у которого в каждом рукаве по джокеру. Думаешь, ты его знаешь? Думаешь, ты можешь ему доверять?
А часики-то тикают. Время-то идет. А значит, и в этот коридор кто-то да идет. Охранять. И Розен не может этого не понимать. Или может? Думает, что его тут никто не ждет? Может быть, мне стоило разыграть удивление, когда я его увидела? А впрочем, какая сейчас разница, лишь бы протянуть подольше.
- Как раз я его и знаю! - запальчиво восклицаю я. - У нас с ним знаете какая любовь!
Розен хохочет, причем кажется, совершенно искренне. Не могу сказать, что я его не понимаю. Понимаю, еще как! Ситуация действительно обхохочешься.
- О бог Единый, девочка, я думал, среди Вересковых идиотов не водится, - говорит он наконец. - Ты, может, еще и замуж за него рассчитываешь выйти?
- Нет, что вы. Не рассчитываю, - с удовольствием говорю я. Ну а что, мне рассчитывать на это уже не нужно.
- А что так? Чем Князев заслужил твое бескорыстное служение? Серьезно, Леночка, чем такие подлецы покупают любовь таких хороших девочек, как ты?
- Виктор Евгеньевич, вы меня обижаете. Мою любовь не надо покупать, и я сама прекрасно разберусь, кто подлец, а кто нет! - кажется, из меня получается очень убедительная идиотка. Тут главное не перестараться, а то ему станет со мной совсем скучно раньше, чем я сообщу ему, что я — сюрприз! - теперь немножко Князева, пусть и не официально. Интересно, это выбьет его из колеи хоть ненадолго?
- То есть из всех сортов лжи ты выбираешь тот, что приятнее?
- Нет, я просто верна своему мужу. Знаете, как это, когда клянешься быть с кем-то вместе, что бы ни случилось?.. Кстати, Виктор Евгеньевич, я забыла, а вы женаты?
Розен снова идет через мою стену — оно и понятно, сложил два и два в моих словах, получил в ответе боги знают что, как тут не дернуться. Ну, или все-таки заскучал. Я кидаю в него шар, другой, третий. Каждый из них отталкивает его немного назад, а последний, особенно злобный, даже слегка опаляет, а все-таки того и гляди, придется в рукопашном бою сходиться. Ладно, Розен тяжелее и сильнее, но маневренность за мной. Я уже прикидываю, как именно буду уходить от первых ударов, но вдруг Розен, пошатнувшись, падает лицом вниз.
За огненной стеной стоит Джанна с тоненькой трубкой для стрельбы иголками в руках. Понятия не имею, как называется эта штука. За Джанной спешат к нам другие маги. Я машинально тушу стену, чтобы не загораживать им проход.
- Чем ты его? - спрашиваю я, больше для порядка, чтобы быть в курсе, чем из настоящего интереса. Да хоть ядом, лишь бы все это уже наконец закончилось.
- Снотворным, - отвечает Джанна, пряча трубку в карман. - Как думаешь, теперь мы можем спокойно поговорить?
29. Новый учебный год, пресса
Новый учебный год встретил меня неожиданной новостью: в Академии, оказывается, срочно сформировали заочное отделение. И на него, оказывается, перевелась большая часть пятикурсников. И Дан, Варя, Джанна и еще добрый десяток человек из тех, с кем я общалась, оказались в их числе. С одной стороны, это было обидно. Ни Джанна в начале лета, ни Дан на Солнцестояние, ни Варя в трех своих письмах, написанных за это лето, ни разу об этом не упомянули. Что за тупые тайны они тут развели? - так я тогда думала. И было мне обидно-обидно, что меня не взяли в игру, в чем бы эта игра ни заключалась. Понятно же, что не будет четверть потока просто так, ни с того ни с сего, переводиться на заочное. Понятно, что у них какие-то совместные планы. С другой стороны, это было огромное облегчение. Можно было вернуться в свою — нашу с Варей — комнату и не делить ее с сестрой; можно было ходить в обеденный зал, на занятия, в библиотеку, да вообще куда угодно и не думать о том, как бы не столкнуться с Джанной.
Как не столкнуться со своими воспоминаниями о Джанне — это был более сложный вопрос. Оранжерея, где она однажды ждала меня с букетом. Букет наполовину состоял из нужных ей трав, но половина-то была по-честному для меня!.. Раздевалка стихийников, из которой я однажды выползла после тренировки с вывихнутым плечом прямо в руки встревоженной Джанны. Медблок, где Джанна тогда, еще зимой, спала, положив голову мне на плечо. Пятихолмье все было наполнено такими памятными мелочами, и первые дни нового учебного года я ходила буквально не поднимая головы и не глядя по сторонам, чтобы случайно не словить какое-нибудь дежавю. Потом меня начало отпускать — в основном благодаря Дану.
