- Подумай о будущем, - проговорила Карина холодно, отворачиваясь к окну. Посмотреть в стальные глаза не хватило смелости. - Ходи на свидания. По-настоящему. Не как с соседкой. Так будет лучше. Для всех.
Парень усмехнулся и вернул грубую фразу, произнесенную ранее.
- Это не тебе решать.
Машина остановилась у подъезда, и взвинченная женщина не стала медлить.
- Прощай, Глеб.
Она лишила его возможности возразить. Но чувствовала спиной пронзительный взгляд. Не обиженный, а, скорее, упрямый. Парень не желал сдаваться. Не собирался от неё отказываться...
Карина пролежала в кровати до позднего вечера. Слёзы жгли глаза, но она не смела плакать. Опухшее лицо от мужа не скроешь. Хлопнула входная дверь - из университета вернулся Ромка. Он учился на третьем курсе юридического факультета, выбранного отцом. Сын подумал, мать спит, и не стал беспокоить, занялся своими делами. Дважды звонил телефон, у соседей играл джаз. Но Карину не волновали окружающие звуки. Она слушала стук измученного сердца.
Жизнь потеряла смысл. Ромка вырос. Пройдёт немного времени, и он выпорхнет из гнезда, чтобы создать собственное. Любимый скоро поймёт, что их безумный роман завершен, и, в конце концов, смирится. Найдёт подходящую девушку и станет отцом большого семейства. А она... она обречена оставаться с Аркадием. До самой смерти.
Целое мгновение Карина обдумывала способы самоубийства, ища наиболее простой и безболезненный. Но одернула себя. Она не могла поступить так с Ромкой. И с Глебом. История его матери стала уроком. Душе не обрести покой, если у близких остаются не заживающие раны.
- Говорят, мысли материальны.
Карина вновь перенесла моё сознание на тридцать лет вперёд. В карих глазах застыла горечь. Я вдруг осознала, что её терзает не только прошлое. Но и будущее. Независимо от исхода сегодняшнего дня.
- В тот вечер что-то случилось? Судьбоносное?
Гадалка пожала плечами.
- Я спрашивала Алексея Даниловича, могла ли я сама сотворить с собой такое? Но он считает, кто-то «услышал» мои мысли. Я лежала и думала, как вырваться из круговорота унылого существования. Избавиться от мужа, не пачкая ничьих рук. Быть с Глебом. Пусть и непостоянно. Была согласна и дальше воровать мгновения счастья. О, боже! Ведь так и получилось в конечном итоге!
****
...Кто-то звал её издалека. С края пропасти, на дне которой она лежала. Или с другого конца вселенной. Карина с трудом открыла глаза, будто вырываясь из паутины, и увидела лицо Глеба. Белое, как у мертвеца.
- Что ты тут делаешь? - шепнули её задеревеневшие губы. Сердце проткнула игла ужаса. Узнает Аркадий, убьет! Он ведь следит. Следит!
- Я делаю?! - вскричал парень, помогая ей сесть. - Карина, ты у меня в квартире!
Женщина растерянно огляделась. Она находилась в узком коридоре. Очутилась здесь не иначе, как по волшебству, ведь последним воспоминанием были вечерние тени на потолке в собственной спальне. Карина не была в новой квартире любовника прежде, но взгляд выхватил знакомые предметы. Коричневое осеннее пальто Глеба и серый шарф на вешалке. Картину с видом города на стене. Молодой следователь купил работу художника-студента года два назад за смешные деньги.
- Где ты была?! - он схватил подругу за плечи и встряхнул.
В лице отражалось слишком много эмоций сразу: радость, гнев, неверие.
- Была? - переспросила Карина, отстраняясь. Прежде он никогда не был с ней грубым. - Я была дома. Пыталась уснуть. А потом... потом... - кажется, она слышала чей-то смех. Или он почудился ей на грани сна и яви. - Я не понимаю, что случилось.
- Правда?! - в голосе Глеба прозвучал явный сарказм. - Ты издеваешься?!
Карина смотрела на любимого и машинально отмечала, что он изменился. Перемены были незначительными, неуловимыми. Но в родных глазах больше не было веселых огоньков. Они погасли, как перегоревшие лампочки, отслужившие срок.
- Я была дома, - повторила она. - Ты отвёз меня от управления. После обеда с Аркадием. Я сказала... я просила тебя... - Карина осеклась, заметив как Глеб протестующе замотал головой. - Что? В чём дело?
Парень нервно засмеялся, взлохматил пятернёй волосы.
- Карина, - он посмотрел испытывающе - взглядом сыщика. - Это было год назад.
Теперь расхохоталась она, не понимая, в какие игры играет любовник. Не похитил же он её в самом деле! Аркадий их обоих закопает. Живьем!
- Я думал, ты умерла! - бросил Глеб горько, не обращая внимания на её смех. - Думал, он убил тебя. Я следил за этой мразью. А потом понял, что он не притворяется. Ищет тебя всерьез. И тогда... - он вытер глаза, но они остались сухими. Слишком взрослые глаза, будто с последней встречи минула целая жизнь. - Я не знал, что думать. Не верил, что ты сбежала. Допускал, что не стала бы посвящать в планы меня. Ты ведь простилась со мной в тот день, дала понять, что всё кончено. Но ты не поступила бы так с Романом. А значит... значит...
Карина не дала ему договорить.
- Перестань! - взмолилась она. - Я бы не оставила вас обоих. Ни тебя, ни сына.
- Но ты сделала это! На Романа было жутко смотреть. Он бросил университет, разругался с отцом и даже уехал из дома. Последнее, впрочем, к лучшему. Сейчас он оправился, но тогда... Я боялся за него.
- Ты говоришь ужасные вещи, - Карина зажала парню рот ладонью. - Ничего этого не было. Мы виделись сегодня! Или...
Она замолчала, осознав важную вещь. Дверь в зал была открыта. По стенам гуляли блики. Солнечный блики! Но ведь должен быть вечер! Куда делась ночь?!
Наполненную паникой тишину разрезал требовательный дверной звонок.
- Глеб! - послышался из подъезда немолодой женский голос. - Ты дома? Это Раиса Васильевна! Можешь утюг вернуть?! Лидочке платье погладить надо!
- Ох, - выдохнул парень раздраженно. - Забыл вечером утюг соседке отдать. Мой сломался. Вставай! - он рывком поднял Карину с пола. - Сейчас я её выпровожу.
- Ничего, - женщина прислонилась к стене, чтобы не упасть. - Делай, что нужно.
Приход соседки сначала показался Карине передышкой. Возможностью собраться с мыслями, прийти в себя. Спрятаться на несколько мгновений от требовательных стальных глаз. Но грузная тётка с домашнем халате и бигуди на крашеных в пепельный цвет волосах ворвалась в квартиру ураганом, не взяв протянутый утюг.
- Глеб, я пироги печь собралась. С капустой. А яиц, оказывается, нет. Не одолжишь парочку? - принялась тараторить незваная гостья, шныряя взглядом по сторонам.
Карина могла поклясться, что та смотрит прямо на неё. Но не замечает. Демонстративно.
- Яйца? - переспросил Глеб рассеянно. Мысли парня сейчас были также далеки от кулинарии, как назойливая тётка от эталона женской красоты. - Какие яйца?
- Куриные, - подсказала Раиса Васильевна.
- Э-э-э... - Глеб почесал лоб свободной от утюга рукой.
- Она пироги печь собралась, - напомнила Карина, устав от неуместной сцены.
- Пироги! - воскликнул парень. - Точно!
- С капустой! - обрадованно повторила соседка.
Глеб машинально пошёл на кухню мимо Карины, а тётка принялась трещать вслед.
- Вечером заходи в гости. На чай с пирогами. Лидочка обрадуется... Ой! Матерь божья!
В громком возгласе Раисы Васильевны прозвучало столько ужаса, что парень остановился и чуть не выронил пресловутый утюг, а его тайная подруга вздрогнула и ударилась локтем о косяк двери в зал.
- Ох! - соседка схватилась за сердце и принялась качать головой. Теперь она смотрела на Карину. В упор. - Простите, я вас не заметила. Вы будто и воздуха появились, ей-богу. Не знала, Глеб, что у тебя гости.
- Это моя... э-э-э... - парень замялся.
- Троюродная сестра, - пришла на помощь Карина. - С Урала.
- Ой, как интересно! - тётка всплеснула пухлым руками. - Из Глеба двух слов о родне не вытянешь. Сколько мы его с Лидочкой пытали. А вы надолго?
Парень, поймав хмурый взгляд Карины, зашагал дальше, а она продолжила выслушивать словесный поток соседки.
