в любви, не читая невольно между строк.
Все может быть. Не исключено, что упадок сил окрасил послание из дома в мрачные тона. Я знала, что родные любят меня и всегда поддержат. И об этом не требовалось писать.
И все-таки…
Письмо расстроило меня. Похоже, сегодня у меня выдался паршивый день – и снова наворачивались слезы. Сколько бы я ни перечитывала написанное, слова не дарили мне чувство защищенности. Я осталась одна.
Глава 7
Как превратиться в злодея
– Ты уверена, что делаешь все правильно? – Бонни смотрела на меня, недоверчиво хмурясь. Она не скрывала, что мой план ей не нравится. Полчаса понадобилось, чтобы уговорить ее проводить меня. Правда, Бонни приходилось останавливаться на каждом углу, чтобы меня дождаться.
Идти до королевского крыла замка не так уж далеко. Но путь показался мне переходом через горы. Я шаркала по коридорам, как древняя старуха, и готова была попросить у Бонни трость.
Январь перевалил за середину. Уже месяц король пил мою кровь, а я отказывалась от его крови. Я перестала отрицать правду: мои силы были на исходе. И тем не менее я не сдавалась. День за днем я с железным упрямством пробивалась вперед.
– Плевать, правильно или нет, – выдавила я и с трудом перевела дыхание, прислонясь к стене.
Во взгляде Бонни читалось много слов, но она держала их при себе. Отношения между нами изменились: подругами нас было сложно назвать, но по меньшей мере мы заключили перемирие. Наверное, она просто пожалела меня. Как бы то ни было, заканчивая работу, Бонни задерживалась на несколько минут, чтобы поболтать. Казалось, в ней проснулся комплекс спасителя: она следила за тем, чтобы я хорошо питалась, принимала таблетки по вечерам и много отдыхала.
Последнее сводило меня с ума. По ощущениям, весь месяц я только тем и занималась, что отдыхала.
Лира с Брианой часто навещали меня, иногда даже сопровождали во время прогулок по саду. Но у них были обязанности, требующие внимания. А поскольку я не могла похвастаться ничем подобным, то жила от одной встречи с королем до другой. Миссию пришлось временно заморозить. Я не представляла, что делать дальше, поэтому тянула время в ожидании визита родных, который должен состояться уже в конце недели.
Родители что-нибудь придумают. Вероятно, в новых обстоятельствах придется разработать новый план. Попасть в королевскую спальню оказалось не так просто, как мы полагали… Я, правда, вовсе не возражала против этого.
– Он не любит, когда его беспокоят без предварительного уведомления, – в сотый раз предупредила Бонни.
– Думаю… переживет, – закашлялась я.
Она прищелкнула языком.
– Как скажешь.
Бонни перестала со мной постоянно спорить. Видимо, поняла, что я слишком упрямая. И слава богу – препирательств с Бенедиктом мне было достаточно, ни на что другое сил не оставалось. У меня постоянно болела голова, болело тело, даже сидеть иногда становилось сложно.
Я с трудом добралась до роскошной дубовой двери, где уже ждала Бонни. Прислонившись к прохладной каменной стене, я сделала несколько глубоких вдохов.
Бонни медлила, давая мне возможность собраться с силами.
– Надо ли мне ждать тебя? – наконец спросила она, не спуская с меня внимательного взгляда.
– Спасибо, не нужно. Дорогу обратно я найду.
– Хм-м… – на мгновение она поджала губы, сдерживая замечание. Не составляло труда догадаться, что вертелось у нее на языке. – Тогда, наверное, стоит объявить о тебе, – предложила Бонни.
Задумавшись, я обратила взгляд на дверь. Впервые я оказалась в этой части замка. Чтобы пить мою кровь, Бенедикт сам являлся ко мне и потом оставлял в одиночестве. Он придерживался четко обозначенных правил, что я, без сомнений, ценила. Но мне наскучило быть кулером с кровью, который задвигали в дальний угол, пока снова не проснется жажда. Мне опротивело влачить жалкое существование, ни секунды я не смогла бы выдержать в четырех стенах, заключенная в свою комнату, не высказав этому болвану все, что думаю.
– Сама постучусь, – решилась я. – Спасибо, что проводила.
– Пустяки… – Бонни засомневалась, но в конце концов передумала. – До встречи. – Изобразив книксен, она направилась в ту сторону, откуда мы пришли.
Я повернулась к двери и глубоко вздохнула. Пульс пришел в норму, но боль – теперь мой постоянный спутник – никуда не делась. Сегодня утром я была готова в любой момент разрыдаться. Потеря крови опустошала меня и, хотя я не желала этого признавать, истязала. Я с трудом терпела и отчаянно нуждалась в развлечении. Если я не смогу отвлечься сегодня, то…
Не знаю, что будет.
Нервный срыв.
Дверь в королевские покои была сделана из темной древесины и украшена искусной резьбой, педставляющей узор из крошечных роз, веток и птиц. Собрав волю в кулак, я заколотила в дверь.
– Войдите, – чуть слышно раздалось изнутри, и я дрожащими руками толкнула створку. Я не испытывала страха перед встречей, нет. Скорее наоборот, из-за напряжения была не в силах дождаться ее.
Королевские апартаменты делились на несколько комнат. Я оказалась в гостиной: диван с креслами располагались напротив окна во всю стену, за которым виднелся балкон. Темная древесина преобладала и в отделке пола, и в мебели, а стены были выкрашены в светло-бежевый и декорированы витиеватой лепниной. Две двери в разных концах зала вели в соседние комнаты. Та, что справа, оказалась открытой: за ней виднелись книжные стеллажи под самый потолок и красное бархатное кресло.
– Кто там? – голос Бенедикта донесся оттуда. Он звучал мечтательно, будто его совершенно не интересовала личность посетителя. Может, мне повезло и Бонни преувеличила нелюбовь монарха к неожиданным визитам.
Я осторожно прошла вперед, встала перед резной дверной рамой и заглянула внутрь. Бенедикт, склонившись над ноутбуком, сидел за большим письменным столом красного дерева. Вокруг царил хаос: бумаги и документы валялись повсюду. Поднос с чайником и чашкой стоял в опасной близости от края стола. Аккуратным оставался лишь небольшой участок стола напротив короля, чтобы он мог работать. Хмуря брови, он пристально всматривался в экран, постукивая кончиком ручки по подбородку. Казалось, Бенедикт не заметил меня.
Я окинула взглядом кабинет: книжные стеллажи полностью скрывали стены, но перед рабочим местом было окно высотой от пола до потолка. Между прозрачными стеклами поднимались витражи: цветы, птицы, солнца. Все это отбрасывало разноцветный свет на главное сокровище этой комнаты – огромную арфу.
Страстное желание пробудилось во мне. Пальцы предательски потянулись к струнам. С детства я играла на арфе покойной бабушки. Музыка и дом слились для меня в одно целое – я снова ощутила тоску.
Вдруг
