с капюшоном и алой гидрой на плече.
Понимая, что совершаю преступление, все-же надела его - незаконно носить такую одежду. Это все равно, что нарядиться в форменную одежду со знаками отличия правоохранительных органов в моем мире. Запросто можно на штраф или что похуже нарваться.
Подумав, натянула найденные в сумке слишком большие для моих ладоней перчатки. Закрыла лицо капюшоном и глядя на мир сквозь узкие прорези для глаз, снова вскочила в седло.
Вернулась на дорогу и пришпорила коня, надеясь за два-три дня добраться до столицы.
Через несколько дней я стояла на вершине холма, с которого стекала дорога к воротам Эризеи. Смотрела на лежащий в низине город и пока не верила, что все-таки добралась. Я сделала это!
Плащ, вместе с перчатками, лежал аккуратно сложенным в седельной сумке – спасибо тебе, инквизитор. Ты снова спас меня. Если бы не твой плащ, и не твой волшебный конь, не добралась бы я до столицы.
Дальше той самой Голубой речки не выехала бы – права была хозяйка постоялого двора, предупреждая о недобрых людях… Только костюм инквизитора и спасал меня - местные бандюганы недобро смотрели, но приставать не решались.
Хотя, я все равно ни одной ночи больше не провела на постоялых дворах. Отъезжала в какой-нибудь лесок и спала на земле, закутавшись в плащ. Еду покупала только при свете дня в селах или у встречных крестьян, с тоской вспоминая первую ночь своего путешествия, постоялый двор и его приветливую хозяйку...
Возле городских ворот Эризеи я прикрыла краем платка свое покрытое загаром лицо. Стража не обратила на меня никакого внимания, занятая шумными разборками с владельцем тяжело нагруженной винными бочками телеги.
Примерно час я плутала по улочкам города. Рассматривала надписи на домах и лавках, боясь начать расспрашивать прохожих о госпоже Татиане, пока мой взгляд не наткнулся на вывеску, заметно выделявшуюся на фоне остальных.
«Книжная лавка госпожи Татианы» - значилось на ней на местном языке.
Справа от названия притягивала взгляд не очень умелая, но вполне узнаваемая, знакомая с детства копия портрета великого русского поэта работы художника Кипренского.
- Здравствуйте, Александр Сергеевич, - прошептала я, глядя на изображение и изо всех сил заталкивая обратно норовящие пролиться слезы.
Дверь лавки распахнулась, и на пороге появилась маленькая пухленькая женщина.
Она широко, будто старой знакомой улыбнулась мне, и шагнула на мостовую, протягивая руки:
- Наконец ты добралась до меня, девочка…
Инквизитор
- Где девушка?
Я задаю этот вопрос Али и внимательно наблюдаю за мраком, разливающимся в глубине его зрачков.
- О какой девушке ты спрашиваешь, Инквизитор? – в этот раз работорговец даже не пытается изобразить вежливость.
- Федерика.
- Федерика? Она умерла…, — шрам над бровью Али темнеет, а скрип зубов слышен даже с того места, где я стою. Мальчишка. Так и не научился владеть собой.
Хотя… Мне легко говорить о таких вещах, потому что мое лицо закрыто и никто не знает, что на нем. Какие страсти искажают его черты. Сколько ненависти и усталости залегло в каждой морщине. Какая мгла заполонила зрачки…
Али сложнее. Его голубые нездешние глаза как зеркала. Прозрачная поверхность, под которой ничего не спрячешь, как ни старайся. Не спрячешь от меня, потому что я знаю, что там – у меня то же самое.
Я прохожу к дивану и сажусь – устал так, что даже свою брезгливость к этому месту отставляю в сторону.
- Давно?
- Что давно? – Али тоже садится на диван напротив. Вытягивает ноги и скрещивает руки на груди.
- Давно умерла девушка по имени Федерика?
Али молчит, сверлит меня взглядом. Потом оскаливается в злой улыбке и негромко цедит:
- Ровно в тот день, когда мы виделись с тобой последний раз, Инквизитор.
Мы оба замолкаем и сидим, каждый думая о своем.
Прошло два месяца с момента, как я прилетел в этот город на побережье Эритейского моря.
Гранс… Жаркий, жадный, красивый нереальной игрушечной красотой город обречённых.
Обречённых быть или рабом, или господином. Обреченный или на смерть, или на любовь.
Гранс, где никто не обречен на счастье.
Два месяца я разбирался с новым заговором против королевской власти.
Этот отличался от всех предыдущих, коих по стране за последние десятилетия было не сосчитать.
Отлично спланированный, прекрасно организованный. Не найти хвостов, не вытянуть ни одной ниточки… Даже рядовые участники почти не оставляли следов и не ошибались.
Лишь отдельные детали в отчетах агентов заставили меня что-то заподозрить. Дальше в дело включились аналитики Инквизиции и моя интуиция.
Несколько недель мои агенты рыли носами землю, добывая сведения. Я лично объезжал Южную провинцию, проводя часть расследования.
Работа велась тонкая и незаметная. Одну за одной прокладывали дорожки к сердцевине заговора, находящейся в Грансе. Еще немного, и главные заговорщики были бы обнаружены…
Все сломал указ короля Цварга, которому не хватило девственниц.
Указ и девственница Федерика, живущая в доме работорговца Али...
Сейчас, через два месяца, заговор ликвидирован, мятеж предупрежден.
Рядовые участники и часть верхушки арестованы, в том числе командир караула стражи Малик из дома Маврисов.
Организатора, мозг и сердце этого заговора, найти не удалось.
Именно по этой причине я сижу сейчас в доме работорговца Али Меченого…
Эризея, лавка госпожи Татианы
- Эта книга необходима мне срочно, госпожа Попаданка. Очень срочно! – со значением в голосе произносит господин Фраштивц, толстый, лысый и ужасно нудный.
Наклоняется ко мне и доверительно шепчет:
- Это подарок на день рождения одному очень… важному для меня человеку.
- Я поняла вас, господин Фраштивц, — я задерживаю дыхание и незаметно отодвигаюсь от покупателя. Хватаю магическое перо и делаю вид, что старательно записываю заказ.
Всё что угодно, лишь бы не вдыхать парфюмерно — потное зловоние, идущее от толстяка. Мерзкое, почти сбивающее с ног своей ядрёностью и густотой.
- Как только ваш заказ поступит, мы тотчас доставим его к вам домой, господин Фраштивц. Вам даже не придётся приходить за ним – он сам придёт к вам, – пою я медовым голосом и старательно улыбаюсь.
Этот господин постоянный покупатель, и ежемесячно оставляет в лавке
