Стоя напротив друг друга с завязанными глазами, они перебрасывали из рук в руки обрезки толстых брёвен, сантиметров тридцати в диаметре и длиной не менее метра, оповещая партнёра о броске резким выкриком и хлопком в ладоши. Простое на первый взгляд упражнение, на поверку оказалось с подвохом.
— Ха! Лови! — резкий окрик справа заставил меня повернуться и… Чёрт! Чтобы не получить бревном в лицо, я успел выставить вперёд кулаки, одновременно стараясь погасить скорость летящего предмета, так как поймать попросту не успевал. Всё произошло слишком быстро, и входить в состояние рапида и демонстрировать его Луке с отроками в мои планы не входило.
Моё защитное движение оказалось слишком резким. Поэтому я скорее отбил бревно, а не оттолкнул. Метровый чурбак отлетел в сторону тонкой молодой осины, сломав её, точно спичку и исчез в кустах терновника с треском и глухим грохотом.
— Гаврила, ну ты чего не ловишь? — послышался раздосадованный возглас Луки. Сам «гуру» показался из-за спины отрока, метнувшего в меня обрезок бревна.
— Я, вообще-то, пришёл учиться лазать по деревьям, а не дровами кидаться, — буркнул я.
— Эх, паря. Кто ж тебя спрашивать будет, когда припечёт? К неожиданностям в тёмном лесу надо быть готовым всегда. Особенно если встретишь в нём людей. Нельзя быть таким расслабленным, Гаврила!
— А что, тут, кроме вас, ещё кто-нибудь есть? — поинтересовался я.
— Мало ли…место непростое. Ну да ладно. Не поранился. А то мне показалось, что ты бревно как волейбольный мяч отбил.
— Конечно, показалось, Лука. Я ладонями откинул ваш тренажёрный снаряд. Уж извините, поймать не успел. Принести?
— Не нужно, Андрей принесёт, — Лука кивнул отроку, что метал в меня брёвнышко.
— Ну что, я пришёл, как договаривались. Готов к тренировке, — не стал я затягивать разговор, раз с приветственным инцидентом разобрались.
— Прекрасно, Гаврила. Вот сейчас Андрей придёт и приступите. Будете работать в паре. Здрава со жмурками требует цепкости. Вот и потренируешь её немного. А потом и попробуем, если так рвёшься. Правда, сомневаюсь, что сегодня что-нибудь получится. Ты явно сильный парень, но тут навык особый требуется. Сноровки за одну тренировку не поднаберёшься. Потренируешься с брёвнами неделю, потом уж…
— Я понял, Лука. Но всё же я сегодня рискну, — не дал я закончить с наставлениями Луке. Откуда ему знать, что я могу без особых усилий, уцепившись пальцами за ствол дерева, провисеть неопределённо долгое время? У меня нет никакого желания играть в его игры вдолгую. Уж слишком пытливым оказался этот новый знакомец. Так и норовит под кожу влезть. — А с Андрюшкой, что ж, давай потренируемся. Но на дерево я полезу сегодня.
— Ну, как знаешь, Гаврила, — развёл руками «гуру».
Час перебросов пролетел быстро. Я в основном старался рассчитывать силу бросков, чтобы ненароком не снести партнёра, словно кеглю. Андрей поначалу предложил не завязывать глаза, но я настоял, чтобы всё проходило по правилам.
Прогалина была освещена в три четверти убывающей луной. А мне хотелось провести тренировку полноценно. Не зря же навыки лазания выполнялись группой Луки со всеми своими ограничениями. Любое послабление сводило на нет мою цель максимально испытать возможности аватара. Да и любая трудность или риск заводили, будоражили кровь. Всё-таки мои способности можно было с полным правом именовать с приставкой супер, а эти ребята своими тренировками бросали вызов моему эго.
Спустя час, переместившись с прогалины к подножию холма, где лес редел и был представлен в основном соснами со стволами подходящей толщины, мы, наконец, приступили к здраве. Вернее, большая часть группы занималась самостоятельно, а я с Андреем и Лукой отдельно.
— Андрей, повтори для Гаврилы медленно восход и заход. Пока без повязки, — распорядился Лука.
На этот раз я следил за процессом более внимательно, стараясь присмотреться к деталям и отмечая положение предплечий, бёдер, голеней, туловища. Как парень фиксирует тело, особенно находясь вниз головой. Стало понятнее, почему он исполняет тренировку почти полностью раздетым, находясь лишь в одних плавках. Я внутренне порадовался, что сегодня пришёл на тренировку не в семейных трусах.
Ближе к вершине сосны сучки и ветви встречались немного чаще, чем на середине ствола. Их длина, расположение, степень прочности явно не подчинялись какой-то системе и нужно было проявлять чудеса осторожности. В таких условиях зацепиться полами одежды в самый ответственный момент было равносильно самоубийству. Падение для обычного человека с высоты 10–15 метров как минимум приведёт к тяжёлому увечью.
Но волновался я зря. Андрей исполнил свою миссию блестяще, в точности выполнив распоряжение Луки о скорости.
— Не передумал, Гаврила? — без тени насмешки спросил Лука.
— Нет, — решительно ответил я, снимая афганку.
— Тогда послушай совет. Не спеши, сначала просто залезь на вершину, как обычно. Побудь там минут пять, прислушайся к себе. Оцени свои силы, подыши, затем медленно развернись вниз головой и спускайся. Старайся всегда фиксировать тело у ствола тремя опорами: две руки и нога или две ноги и рука. Спиной к стволу попробуешь потом, в следующий заход.
— Принято.
Наверх я забрался довольно быстро, особенно когда поднялся до первых ветвей и сучков. Лазание по сосновому стволу привело к не очень приятным, но терпимым последствиям: кое-где измазался в неприятно липкой смоле, местами чешуйки коры налипли на кожу, которая тут же начала чесаться. Но если не обращать на подобные мелочи внимания, всё пока было вполне терпимо.
Ветер на вершине сосны чувствовался не в пример сильнее, чем внизу. Ствол слегка покачивало, но не так чтобы уж катастрофично. Переждав положенные пять минут и прилежно выполнив дыхательные упражнения, я медленно развернулся. Что ж и тут никаких сюрпризов: основная нагрузка теперь распределилась на руки, что было непривычно, но опять же решаемо.
Спускаясь, я понял, почему Лука настаивал на тренировках. Не будь у меня силы и развития мышц анавра, нужной крепости и эластичности сухожилий, пришлось бы несладко. Кроме рук, под сильной нагрузкой оказались ягодичные и продольные мышцы спины. Тем не менее спускался я ненамного медленнее, чем поднимался.
— Молодец, Гавр! — скупо похвалил меня Лука. Изумлённые же глаза Андрея сказали мне гораздо больше.
Я всё ещё был полон сил и энтузиазма.
— Ну что, я на второй заход?
— Может, всё-таки уже в следующий раз? — снова завёл свою волынку Лука.
Я молча отмахнулся и встал спиной к стволу. Эта попытка далась мне гораздо труднее. Приходилось не столько прилагать дополнительные усилия, сколько бороться с сами собой, вернее, с телом, которое то и дело пыталось бунтовать против непривычной скоординированности движений. Особенно это стало напрягать после поворота у вершины. Я уже не обращал внимания ни на смолу, ни на зуд, который, казалось, охватил всё тело, достигая самых потаённых участков тела. Как я ни старался, но не предназначенная для таких условий тонкая ткань плавок изорвалась о мелкие сучки, и трусы держались на мне почти на честном слове. И всё же я упрямо продолжал спускаться спиной к стволу, уподобившись спятившему хамелеону, ибо после моих упражнений вид большей части кожного покрова с налипшими чешуйками коры позволял обходиться без камуфляжа.
Где-то на середине пути во время спуска я неожиданно запаниковал. Вернее, мой вестибулярный аппарат. Плохую шутку, возможно, сыграло хорошее сумеречное зрение и моё желание выполнить вторую попытку быстрее. Позёр хренов. Перед глазами всё завертелось, прошиб холодный пот, а я сам вжался в ствол, будто хотел продавить его до самой сердцевины. Мне даже на минуту показалось, что лёгкое потрескивание сосны на ветру перешло в длинный стон от боли.
— Соберись, тряпка! — прохрипел я себе под нос, — не хватало ещё шлёпнуться к ногам этих пацанов и послужить яркой иллюстрацией самоуверенности залётного баклана. Вот вечно я лезу, куда не просят.
