Начинается фильм, и я мысленно возвращаюсь в то время, когда мы в последний раз вместе смотрели этот фильм. Мы были у Сиенны дома. Нам было по пятнадцать, мы смеялись без остановок, говорили о мальчиках, одежде и миллионе других вещей, о которых я даже не могу вспомнить прямо сейчас, но которые тогда казались очень важными.
– Помнишь тот поход? – спрашивает Сиенна.
– Со Стивеном? – мое сердце подпрыгивает к горлу. На тех выходных я поняла, что влюблена в него.
Мы два часа ехали через захолустные пригороды лесозаготовок и мимо старых районов добычи полезных ископаемых. Стивен взял на себя миссию добраться до лагеря в лесу, снова и снова обещая нам, что это стоит долгой поездки. Он за рулем внедорожника его мамы, пассажирское сиденье которого занимает его приятель Крейг. Они кажутся намного старше нас с Сиенной, сидящих прямо за ними на заднем сиденье. Они такие зрелые, взрослые. Всякий раз, когда я рядом с ними, я чувствую себя глупым ребенком, пытающимся произвести на них впечатление.
После того, как мы проезжаем последний городок, мы сворачиваем на извилистую, усаженную деревьями дорогу. Затем Стивена съезжает на лесозаготовительную гравийную дорогу, которую по бокам окружают заросли болиголова.
Наконец, Стивен объявляет, что мы на месте и паркует внедорожник. Мы с Сиенной открываем двери, практически вываливаясь в теплый летний воздух. Сейчас начало августа, почти восемь часов вечера, солнце садится, но все еще тепло. Стивен обходит заднюю часть внедорожника и начинает вытаскивать вещи на землю, в конечном счете, раскрывая наши складные стулья среди кучи вещей позади автомобиля. Он расставляет четыре стула так, что они обращены друг к другу, а затем помещает крошечный складной стол между ними.
– Нам нужно развести костер. Как думаете, вы вдвоем справитесь с палаткой? Инструкции в мешке.
На секунду, я думаю, что он имеет в виду меня и Сиенну. Я перевожу взгляд на нее, но она смотрит на Крейга. Тогда я понимаю, что Стивен хочет, чтобы я пошла с ним. Сиенна и Крейг будут устанавливать палатку.
Стивен хлопает в ладоши, встречаясь со мной глазами и лукаво улыбается.
– Пойдем, поищем хворост для огня.
– Хорошо, – говорю я, очень стараясь не смотреть ему в глаза, потому что, если я сделаю это, то уверена, что покраснею.
Он единственный так на меня влияет.
Он достает фонарик из кармана своих штанов.
– Но нам нужно сходить в лес.
Он светит мне прямо в глаза, чтобы подчеркнуть сказанное.
Я прикрываю глаза рукой, у меня перед глазами пляшут звезды.
– Прекрати, – говорю я, но мне с трудом удается симулировать раздражение.
Я сдаюсь и просто улыбаюсь.
– Могу ли я сопровождать вас, миледи? – говорит Стивен, с ужасно плохим английским акцентом, вращая фонариком перед собой словно мечом.
– Можете, – говорю я, добавляя к своим словам искусственный реверанс.
Он усмехается, подавая мне локоть.
Мое сердце сильно колотиться, когда я кладу свою руку на его согнутую в локте руку. Он уводит меня прочь от подшучивания Сиенны и Крейга, их смех утихает, когда мы отходим дальше в темноту. Деревья окружают нас, и без того слабый свет луны тускнеет, когда мы оказываемся под сенью деревьев.
– Скоро твой день рождения, верно? – он бросает взгляд на меня, при этом выглядя... смущенным? Я никогда не видела такого робкого выражения в его глазах.
Я киваю. Как он узнал? Означает ли это что-то? Вся эта ситуация кажется какой-то нереальной, словно мне все это снится. Моя рука на руке Стивена, как-будто я что-то значу для него.
Он резко останавливается.
– Ты слышала это?
Я останавливаюсь, напрягая слух. Шелест? Хруст веток? Желтого луча от фонарика Стивена недостаточно, чтобы увидеть что-либо на деревьях. Где-то позади нас кричит Сиенна, но это игривый кокетливый тон, а не звук надвигающейся опасности. Я заставляю свое сердце замедлиться, чтобы разобрать то, что услышал Стивен. Я стою, как вкопанная, склонив голову на бок. Темные пряди моих волос падают мне на глаза.
– Бу! – Стивен кричит у самого моего уха, дергая меня за руку.
Я подпрыгиваю, по меньшей мере, на полметра над землей.
К тому времени, как я успокаиваюсь, он смеется, согнувшись пополам и держась за бок.
– Ты идиот!
Я бью его по руке, но не могу перестать хихикать.
– Оу! А это за что?! – он игриво хмуриться на меня. – Вот, держи.
Он бросает мне фонарик, и, прежде чем я могу сделать еще один вдох, он хватает меня за талию, перебрасывает через свое плечо и кружится, я кричу и игриво бью его по спине. Наконец, он опускает меня на землю, но мне трудно отпустить его плечи.
Я не хочу, чтобы нас с ним разделяло расстояние.
Он медленно отпускает мою талию, я знаю, что чувствую к нему гораздо больше, чем простое увлечение. Мое сердце переворачивается в груди, а в животе порхают бабочки.
Я стою и смотрю в его глаза слишком долго, надеясь, что он собирается поцеловать меня. Вместо этого, он прочищает горло, забирая фонарик из моих рук.
– Ну, как насчет того, чтобы поискать хворост?
Я отмахиваюсь от воспоминаний, осознавая, что Сиенна ждет моего ответа.
– Да. Я помню ту поездку.
Она тянет прядь светлых волос и накручивает ее на палец, в то время как смотрит на свои колени.
– Я должна была знать, что он тебе нравился.
– Почему? – я прикусываю губу, дегустируя взбитые соль и масло.
Я зачерпываю еще горсть и запихиваю все в рот.
– Мы все спали в одной палатке, помнишь?
Она поднимает бровь и одаривает меня понимающим взглядом. Она делает большой глоток Колы, не отводя от меня глаз.
Я начинаю кашлять, подавившись.
– Что? Я ничего не делала с ним! Клянусь!
Она закатывает глаза.
– Но я проснулась посреди ночи, а вас двоих не было в палатке. Мне было слышно, как вы шептались снаружи.
