На часах только 22:30, но я не могу больше плавать.
На протяжении всего пути образ наблюдающего за мной Эрика то и дело всплывает в темноте.
Как будто он стоит под каждым деревом.
На следующий день в школе я на взводе. Почему он просто... стоял там? Как он мог слушать мою песню и не последовать за мной в озеро? Что я буду делать, когда увижу его сегодня? Возможно, он уже рассказал всем, что я определенно ненормальная?
Те неестественно яркие голубые глаза продолжали возвращаться ко мне. Даже в тени я могла различить их, глаза, такие похожие на мои собственные, практически искрящиеся.
Когда я захожу в класс по английскому, я истощена, меня переполняют тревога и боль из–за недостаточного плавания прошлой ночью. Я настолько погружена в свои мысли о прошлой ночи, что едва замечаю, насколько реальны голубые глаза, что смотрят на меня. Когда, наконец, я осознаю, что они не являются плодом моего воображения, я так быстро подаюсь назад, что мой стул скрипит на кафельном полу.
Эрик улыбается, не переставая смотреть на меня. Я моргаю и отрываю от него взгляд. Он отходит от двери в наш класс и направляется назад к своему столу, еще раз оглядываясь на меня, вместо улыбки на его лице появляется выражение беспокойства.
В то время как он опускается на свой стул, я резко вскакиваю со своего. Мой учебник английского вместе с папкой падают со стола и с громким шлепком приземляются на кафельный пол.
– Э-э, могу я выйти в туалет, пожалуйста? – спрашиваю я, нагибаясь, чтобы поднять свои вещи.
Почему он ведет себя, как обычно? Прошлой ночью он был на моем озере. Он знает, кто я. И он просто сидит на своем месте, как будто не произошло ничего необычного.
Миссис Дженсен поднимает бровь и смотрит на часы.
– Не могли бы вы подождать до окончания урока?
Я качаю головой так быстро, что мой мозг трясется внутри моего черепа.
– Тогда ладно, – говорит она с пренебрежением.
Я проношусь мимо Эрика, оставляя Сиенну и Коула сбитыми с толку, и дергаю дверь, вырываясь в пустой коридор. Дверь с такой силой ударяется о противоположную стену, что отскакивает назад, практически ударяя меня. Я уклоняюсь от нее и продолжаю идти.
Я пробегаю пол коридора, прежде чем ко мне возвращается способность нормально дышать.
Несколько недель назад мои будни были предсказуемы, а сейчас у меня появился как-бы бойфренд, прежняя лучшая подруга и загадочный новенький, который видел меня плавающей в озере.
Я захожу в туалетную кабинку и закрываю ее на замок. Затем сажусь на крышку унитаза и кладу голову себе на колени.
Я останусь здесь, пока не прозвенит звонок, и я смогу пойти домой.
* * *
Чтобы отвлечь свой разум от Эрика, я пишу смс Коулу.
Чем занимаешься?
Я сижу в гостиной, барабаня пальцами ног по деревянному полу. Сегодня вечером у бабушки занятие по ремеслу в центре для пожилых людей, и пустота дома сводит меня с ума.
Ничем. Хочешь посмотреть фильм у меня дома?
Мне только и нужно его приглашение. Я отправлю ответ: Буду через двадцать минут.
Затем бегу в ванную, чтобы проверить свои волосы, хотя это глупо, поскольку будучи сиреной я всегда безупречно красива, хочу того или нет. Я все равно провожу по ним расческой и чищу зубы. Когда я заканчиваю с этим, то бросаю последний взгляд в зеркало и выключаю свет, направляясь к Коулу домой.
Пятнадцать минут спустя, я сижу на кожаном диване в комнате-кинотеатре у него дома, удивляясь, почему он приглашал меня посмотреть фильм в кино, в то время как у него есть такая удивительная установка прямо здесь. Коул стоит возле небольшой машины для попкорна, наполняя бумажный пакет. На экране начинаются анонсы, когда он подходит ко мне, зажав под мышкой две Колы и с пакетом попкорна в руке.
Он протягивает мне попкорн и воду, затем стягивает плед со спинки дивана и садится. Пледом он укрывает наши ноги. Единственный свет в комнате исходит от экрана и тусклого светильника в задней части комнаты. Хотелось бы мне остаться здесь навсегда, в этом уединенном рае, только Коул и я, без осложнений. Без воды.
Коул подвигается ближе, пока наши тела не соприкасаются. Я наклоняюсь к нему, мне тепло и уютно под одеялом.
– Ты в порядке?
Я поднимаю бровь и одариваю его колким взглядом.
– Ты спрашиваешь меня об этом, по меньшей мере, один раз в день.
Он съеживается.
– Часто, да?
– Да. Зачем?
На какое-то мгновение он отводит взгляд в сторону, прикусывая губу.
– Возможно, я чувствую себя виновным, что не заговорил с тобой раньше.
Я наклоняю голову к нему.
– Что изменилось в этом году? Почему именно сейчас?
Он тянется за своей Колой и делает несколько медленных глотков. Вытерев губы, он говорит:
– Не знаю. Я вошел в класс английского в тот первый день занятий и увидел, как ты положила голову на стол. Твои глаза были закрыты, и ты выглядела так... безмятежно. Конечно, в ту же секунду ты открыла глаза и холодно посмотрела на меня...
Я усмехаюсь и ударяю его по руке. Он улыбается, но затем его лицо принимает серьезное выражение, и я понимаю, что он не шутит.
– Слушай, ты выглядишь немного пугающе.
Я фыркаю.
– Только не нужно врать. Ты бы не испугался. Особенно девчонки.
– Даже слепому видно, что ты огородилась стеной большей, чем в Китае. Ты своего рода... неприступна. Ты даже не даешь шанса встретиться с тобой взглядом и улыбнуться, поскольку постоянно смотришь в землю. И складывается такое ощущение, что осмелившийся заговорить с тобой, рискует сгореть в огне.
Я моргаю. Думаю, я никогда не осознавала, насколько эффективно мне удавалось держать людей на расстоянии вытянутой руки.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и мы оказываемся как близко, что наши носы в нескольких сантиметрах друг от друга. Его голос понижает.
– Но, думаю, ты стоишь риска.
Он медленно наклоняется, и я закрываю глаза. На этот раз поцелуй – не просто прикосновение его губ к моим, а намного больше. Его пальцы находят мою шею, и он притягивает меня к себе. Его поцелуй углубляется, и у меня перехватывает дыхание.
Мгновение спустя он отстраняется, но мне тут же хочется вернуть его назад. Я обхватываю его лицо ладонями и притягиваю к себе. Я отклоняюсь и прижимаюсь к нему. Этот поцелуй вовсе не похож на те нежные невинные поцелуи, что были раньше. Этот поцелуй грубый и голодный, и я не могу им насытиться. Я хочу этого. Я нуждаюсь в этом. После двух лет одиночества необходимость чувствовать выходит из-под контроля.
