— Ты о тьме? — спросила Сэм. Какое-то необъяснимое спокойствие начало разливаться по ее венам. Возможно, это был адреналиновый шок или неспособность больше реагировать на опасности. — Мне не нужна твоя кровь, чтобы пройти через нее.
Данис смотрел на нее, изучая.
— Я не могу рисковать и лишить остальных развлечения.
— Как, по-твоему, я оказалась здесь? — Сэм смотрела на него с вызовом.
Данис изучал ее какое-то время. Сэм показалось, что он рассматривает ее с темной стороны. Остается ли след после погружения во тьму, как мокрая одежда после плавания?
— Ты видела нашего отца? — спросил Данис, пристально глядя на нее, и под нажимом его взгляда Сэм ощутила, как он провалился с силой внутрь ее головы. Она доигралась и старейший не вынес: отправился искать ответ на свой вопрос прямо здесь и сейчас.
— Я не видела его. — Простонала Сэм.
— Не видела, — эхом произнес Данис, вываливаясь из нее. — Не провоцируй меня, смертная.
— Прости, старейший, — Сэм склонилась перед ним, и Данис отступил.
— Что ж, идем. — Он протянул ей руку, и Сэм знала, куда он ее приглашает.
Они вошли в зал вдвоем, держась ровно и достойно, как пара в танце.
— Данис, ну наконец-то. — Произнес Абрах. Судя по всему, остальные заждались. — Ты долго отсутствовал.
— Но я привел. — Только и отозвался Данис своим обычным безразличным голосом.
— Человек, — голодно облизнулась Люсинда. Нерф бросил ей понимающий взгляд.
— Не сейчас, — отрезал Фиск. — Мы должны разобраться с этим делом. Кто прочтет ее? Харам?
Харам медленно двинулся в сторону вошедших, но Данис остановил его жестом, глядя на брата.
— Можно мне?
— Что за родство душ за столь короткий час? — поинтересовался Фиск, подозрительно глядя на Даниса и Сэм.
— Разве имеет значение, кто будет ее читать? — невозмутимо заметил Данис.
— В ней нет твоей крови, — настороженно прошептала Люсинда. — Как ты привел ее?
— Она не совсем обычна, — согласился Данис.
— Читай, брат, я не возражаю, — ответил Абрах.
— Я не горю желанием читать, — произнес в свою очередь Харам, делая щедрый жест рукой в сторону Даниса.
— Вы все расшаркались уже? — в нетерпении спросил Нерф. — Даже Пит уже изнывает.
— У тебя совсем нет терпения для бессмертного. — Сухо заметил Харам, но Нерф даже не взглянул на него. Внимание его голодных глаз было приковано к Сэм. Он предвкушал, как накинется на нее после того, как они закончат читать ее, и ему было глубоко плевать, что они там прочтут.
Данис посмотрел ей в глаза, протягивая руки ладонями вверх и приглашая опустить свои. Сэм было страшно, настолько, что она не знала, как не упасть перед всеми этими монстрами в грязь лицом и заставить себя опустить руки в его ладони. Она сосредоточилась на мыслях о Дориане, представила на месте широкоскулого лица Даниса и его небольших глаз глубокие озера голубых глаз Дориана. Она тянулась к ним, желала их, и руки сами порхнули вперед и вверх и опустились в чужие холодные ладони. Она звала его, мечтала о нем, дышала им.
Когда она почти ощутила давление извне, как невыносимое, оно вдруг резко ослабло, а затем и вовсе исчезло. Сэм открыла глаза. Старейшие сидели, не шевелясь. Все их взгляды были прикованы к противоположной стороне зала.
— Что происходит? — пробормотала Сэм, но на нее никто не обратил внимания. Она повернула голову следом за их взглядами: на входе в зал стоял Малькольм, рядом с ним незнакомый ей вампир, а за ними — Дэниэл и еще вампиров двадцать.
— Это вторжение? — с восторгом спросил Фиск, нарушив тишину.
— Они не привели с собой слуг, — разочарованно заметил Нерф, поглаживая Пита.
— Отпустите ее, — тяжело произнес Малькольм. — Она — не та, кого вы ищете.
— Мы тоже так полагаем. — Легко согласился Харам.
Малькольм замер в нерешительности. Но тут заговорил вампир, стоявший рядом с ним:
— Им уже все равно. — Спокойно сказал он. — Их разбудили, и они хотят крови.
— Этан, рад видеть тебя, сын. — Абрах кивнул ему в знак приветствия. — Вы нарушаете заседание совета.
— Какое такое важное дело рассматривает совет, отец, позволь узнать? — язвительно спросил Этан, обращаясь ко всем собравшимся.
— Они совсем распоясались, — заметил Харам. — Вам не кажется, что оставлять управление на детей было глупо?
— А управлять самим из ночи в ночь — еще глупее, — добавил Фиск, снова начинающий терять интерес к происходящему. — Мы должны убедиться, что она не та. Поэтому мы здесь собрались, чтобы прочитать этого человека. — Занудным голосом протянул он. — Если желаете, можете присутствовать. Если же все те, кого вы притащили с собой — это угроза, то…
— То не смешите, — оскалился Нерф, — потому что мой Пит разделается с ними одной передней. Он не наигрался с Кристофом, верно ведь, малыш? — Нерф потрепал животное по загривку.
Люсинда безудержно захохотала.
— Ладно вам, мальчики. Сколько лет мы так не собирались, с детьми. В конце концов, мы должны быть благодарны этому маленькому человечку. Может, оставим игрушку Малькольма в покое?
— Заговорила мамочка, — проворчал Нерф.
— Она твоя создательница? — прошептала Сэм, глядя на Люсинду, а затем на Малькольма.
Он бросил на нее короткий взгляд, говоривший, что здесь не время и не место для подобных вопросов.
— Да, дорогая, я — его мать. — Улыбнулась Люсинда, подхватывая ее за руку и уводя в сторону.
— Люсинда, — строго сказал Фиск, — прекрати свои игры. Мы их все прекрасно знаем. Даже ради своего сына ты не умыкнешь ее.
— Отец, — Этан смотрел на Абраха, — отпустите ее.
— Ты веришь, что она сделает тебя человеком? Верно? — Спросил Абрах, всматриваясь с своего сына.
— Неважно, во что я верю. Я верю, что она здесь ни при чем. И верю, что тот, кто потревожил вас, уже наказан по заслугам.
— О, это вышло почти нечаянно, — заметил Нерф.
Сэм смотрела на происходящее, как на театр сумасшедших. Отличная ночь в семейном кругу, где о ней рассуждали, как о каком-то необременительном предмете.
— Может, свалить, пока они тут пререкаются? — скользнула у нее шальная мысль, но едва дернувшись, она наткнулась на Даниса.
— Не торопись, — сказал он мысленно, и она отлично расслышала его. Сэм взглянула на Малькольма, как смотрит тонущий. Несмотря на всю эту семейную пьесу, она поняла, насколько ничтожны шансы «детей» добиться чего-то от старейших. Совет скорее забавлялся разыгрывающимися событиями, наслаждался, выжимал из ситуации все, что было можно, чтобы хорошенько развлечься, и не более того. Старейшие не воспринимали появление Малькольма и Этана со свитой всерьез. Кристоф был мертв, и вовсе не из справедливости, а так — для развлечения. Их поступками действительно правила скука и предельная жестокость, проистекающая из всемогущества.
