— Вы все это подстроили специально? Ведь так? Маска? Платье? Вальс? Вы исполняли мои желания. Зачем?
Он слегка пожал плечами.
— Хотел сделать Вам приятное. Не каждый день в нашем агентстве появляется говорящая с призраками.
— Вы залезли без спроса в мою голову!
— Вы не очень-то сопротивлялись.
Мне хотелось разораться от ярости в ответ, стукнуть его, сказать что-нибудь гадкое, но я вдруг посмотрела на Цезаря: он покачал головой. За это время я научилась понимать маловыразительное его лицо. И сейчас тонкие губы были скорбно поджаты, словно он хотел, чтобы я тоже молчала. Глаза его просили меня. О чем?
Я опустила взгляд и собралась с силами. Ради Цезаря. Ради наших долгих лекций об истории и искусстве, когда его лицо слабо озаряла улыбка. Ради моих друзей, что стоят сейчас вокруг.
Я промолчала. Он ждал, я молчала. И только связь между нами вибрировала, как тугая струна. Что же это такое? Что это за сила? Влюбилась я, что ли? Как идиотка втрескалась в незнакомого человека за то, что он станцевал со мной танец? «Но как станцевал, Анастасия, как станцевал», — прошептал кто-то у меня в голове. Я снова сосредоточилась на носках моих коричневых туфель. «Вон из моей головы!» — возмутилась я. Нет, я сильнее, чем кажусь, пусть себе смеется. Пусть. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. И мое молчание заставило его отступить.
— И какие у вас соображения по поводу возможного местонахождения книги? — перешел он к делу, поворачиваясь к остальным.
— Настя думает, она в Венеции, — ответил за всех Цезарь.
— Хорошо. Возьмите, если надо, всех агентов, что сейчас в городе. Обыщите все. Приступайте.
И он скрылся в кабинете.
Цезарь проходя мимо меня, кивнул мне и улыбнулся краем рта. Через час в бальной зале собралось около тридцати агентов, мы разделили город на сектора и, наспех перекусив поданными нам бутербродами, отправились прочесывать его в поисках книги.
Стемнело. Меня уже не удивляло, что перед нами открывались все двери и даже самые охраняемые здания — зеленые глаза Диего, казалось, завораживали людей еще за стенами: иначе сложно объяснить, почему нам открывали двери еще до того, как мы стучали. У Итсаску оказалась целая коллекция отмычек, которые отворяли нам там, где не было ни охраны, ни жителей. Мы обыскивали церкви, старые дома, палаццо на своем участке. Сначала это казалось интересным и захватывающим: мы словно разбойники или расхитители гробниц с фонарями бродили по каменным залам, коридорам, нефам. Простукивали, сканировали какими-то мудреными аппаратами, которые захватил с собой Серж. Он сам, весь обмотанный проводами и камерами, насвистывал что-то себе под нос, погрузившись в мир простенков и тайников. Только очень скоро стало сыро и холодно, захотелось спать. Я с ног падала от усталости и без устали зевала.
Преодолевая сон, я шла за остальными по комнатам очередного палаццо. Заброшенное, обшарпанное здание, пахнущее сыростью. Но свет фонариков вырывал из темноты то уцелевший элемент росписи на потолке, то лепнину на стенах.
— Не лучше ли дождаться утра? — рассуждала я вслух. Мой голос гулко раздавался в пустой зале. — Наверняка можно выяснить наиболее возможные места, если подумать на свежую голову.
— Мы не знаем, сколько у нас времени, — отвечал Цезарь. — Мы не знаем, что известно тем, кто затеял эту игру. Возможно, они тоже ищут книгу в Венеции.
На всякий случай, я нащупала меч у бедра.
— Ты думаешь? — я нервно оглянулась. Темнота жадно глотала комнаты и жалкие богатства палаццо, как только фонарики скользили дальше. По сути, мы окружены тьмой. Никто не знает, кто крадется позади.
Я нервно посветила назад, словно ожидала высветить толпу монстров, следующих за мной. Но там никого не было.
— Настя, не отставай! — послышалось из коридора.
Я поспешила вслед за остальными. Коридор был черен, фонарик друзей сверкнул в следующей зале, я поспешила туда, но там тоже было темно. И пусто.
— Эй! Вы где?! — мне никто не ответил. Мой вопль разнесло эхом по пустому пространству палаццо. Мой фонарик, дрожа, скользил по комнате в тщетной надежде найти хоть кого-нибудь из друзей.
— Выходите! Я потерялась! Диего! Цезарь! Ребята! Ну, пожалуйстаа!
Стало страшно. Умом я понимала, что так быстро они от меня никуда не могли исчезнуть. И что если бы слышали меня, то обязательно пришли бы. И тут я услышала то ли шепот, то ли свист. Как и утром. И почувствовала, как каждый волосок на теле встает дыбом. Я не заблудилась, я в Ином городе. Мои друзья наверняка ищут меня, но меня там нет. Я здесь. Паника мешала дышать и думать. Я прижалась к стене, сжала меч в руке и попыталась дышать глубже. Как дурочка, надеясь на чудо, я вернулась в предыдущую залу и снова повернула в коридор. Но чудесного портала тут не было.
Оставаться в палаццо было невыносимо. Слишком темно и пусто. Надо выходить на улицу. Я попыталась вспомнить дорогу к выходу из дворца. И медленно двинулась назад. Больше всего, конечно, хотелось скорчиться, обнять себя и плакать от страха. Но инстинкт двигал мной, я должна была идти, чтобы не отчаяться и не сдаться. Комната за комнатой, поворот за поворотом, ступенька за ступенькой. Каждый шаг был преодолением сковывающего тело ужаса.
Я выбежала на улицу. Все было, к моему облегчению, залито лунным светом. Я выключила фонарь. Бил колокол. Каждый удар звонко разносился по спящему городу. Или пустому городу? Я уже не знала. Ночной воздух бодрил. Надо только сориентироваться, где я нахожусь, двинуться в сторону отеля. Даже если я не приду туда, пока есть цель, я могла сконцентрироваться и не паниковать. Стараясь держаться у стен домов, я двинулась в путь. На улице шепота не было слышно. «Может», — подумала я, — «то были голоса из другой реальности, в которой друзья искали меня?»
Ночью идти по пустому городу было еще страшнее, чем днем. И в то же время, яркая и огромная луна, неестественно близко нависшая над городом, освещала все своим серебристым и волшебным светом. Сначала я кралась затравленно вдоль стен домов, но потом осмелела и пошла довольно быстрым шагом. Пока что я узнавала дорогу, и это тоже меня успокаивало. Так прошла я минут двадцать: даже начала находить очарование в пустом городе, где только мои шаги ласкают мостовую, которую в реальном городе ежедневно топчет тысяча людей.
Переходя через мост, я вдруг почувствовала холодок на правой щеке и повернулась в эту сторону: на соседнем мосту канала я увидела женский силуэт в платье: бледная кожа и темные волосы. Она вытянула руку, указывая на меня пальцем, и громко крикнула:
— Вот она!
На мгновение волна облегчения омыла меня радостью: это Итсаску! Но в следующий же момент я поняла, что то была женщина в красном: цвет ее платья вдруг вспыхнул в темноте. И тут в окнах домов, выходящих на канал, стали громко хлопать ставни. Я подняла голову: из каждого окна выглянуло белое, безжизненное лицо. И вопль:
— Вот она! — одновременно исказил их рожи. Эти бледные человекоподобные существа вылезли в окна и с юркостью ящериц поползли по стенам вниз.
Я побежала. Засунула меч в ножны и побежала, что есть духу. Вот и пригодились пробежки с Диего вдоль пляжа Барселоны. Я бежала, рассекая руками воздух, ритмично дыша, как он учил. Вопль «Вот она!» мчался за мной, опережая меня, прибавляя все больше последователей к моим загонщикам.
Маленькая площадь со статуей монаха, дальше за небольшим поворотом круглая церковь, а впереди широкий мост, за которым до отеля рукой подать. Но эти твари слишком быстрые. Я поняла, что не добегу. Оставалось только дотянуть до моста. Они уже хватали меня за одежду, смердящее дыхание их голодных ртов обдавало меня жаркой волной. Я бежала, что есть сил. Вырвалась на пять шагов вперед, успела вступить на мост и достать меч. Я обрушила свою ярость на первых же из них, они массой навалились на меня, я увидела, как женщину в красном, словно королеву, несут над этой безликой массой навстречу мне. Я оборонялась, меч легко разрезал их и обращал в пыль, но их было слишком много. Их многочисленные руки вцеплялись в меня со всех сторон, я была на середине моста, я видела, как улица, словно во время демонстрации, затоплена бледными телами, и над ними надвигается на меня самая красивая и самая ужасная женщина из когда-либо существовавших на земле.
