— Против нас все, — Настя опустила голову. — Ангелы, демоны, Ноктурна. Как мы сможем спасти мир от ее гнева и силы, если так беспомощны?
— Я верю, — Лика вытащила Настю на солнечный свет и заглянула ей в глаза. — Нас не сломают, не догонят и не победят. Пока мы верим. В добро. В чудеса. И магию любви. Пока мы верим в себя.
Синий взгляд ангела успокаивал.
— У меня вопрос: если вы станете предаваться однополой любви, разрешите хотя бы посмотреть?
Настя улыбнулась. Папа Римский, оказывается, увязался за ними.
— Ваше святейшество, — спросила Настя, когда Лика пошла покупать выпечку в булочную, — а как, все-таки, вы оказались под тем камнем?
— Архивариус хранилища был таким, как ты, говорящим с призраками. Когда я понял, что он меня видит, то возликовал: хоть какая-то компания, весь Ватикан был глух и слеп ко мне, и я, как глас вопиющего в пустыне…
— А покороче?
— Если вырезать прелюдию из любви, моя прелестница, удовольствия будет минут на пять, — парировал Папа Римский. — Что ты краснеешь, как невинное дитя?
И тут до Римского Папы дошло.
— Дитя мое! — взволнованно начал он. — Хочешь сказать, демон ни разу тебя не…
Папа сделал неприличный жест бедрами.
— Ни разу!
— И он тебя даже не… — он облапал ее виртуально.
— Нет!
— И даже не целовал?
— Да хватит уже! — кровь кипела лавой, Настя даже задыхалась от неловкости, стыда, возмущения, гнева, которые ядовитой смесью кусали кожу.
— Хорошо, хорошо! — примирительно выставил вперед ладони Римский Папа. — Так вот, я проводил дни и ночи в беседах с архивариусом. Начал учить его, как добиться власти, но тот был не слишком заинтересован в ней, куда больше его привлекали документы и печати, письма и книги. Кажется, я утомил его своими беседами, — Папа скорбно вздохнул. — Когда он полез в архив оккультной магии и колдовства, я и подумать не мог, что он затевает что-то нехорошее. А когда увидел у него в руках свою ладанку, было слишком поздно. Потом были века тьмы и безмолвия, молитвы и уединения. Пока не появилась ты, прекрасная дочь Сиона.
— Кажется совсем недавно я была вавилонской блудницей, — напомнила Настя.
— Язык не повернется назвать так чистое дитя. Хотя, тебе стоит поторопиться и вступить в брак, залежалый товар тоже не слишком ценится.
Настя прикрыла лицо рукой в отчаянии. Но в этот момент из булочной вынырнула солнечная Лика.
И конечно, ангел уже жевала какую-то выпечку.
— А вот и Диего, — сказала Лика. — Вот прохвост, почуял, что я булочки купила!
Диего смотрел на идущих по улице девушек, и на душе было гадко от разговора с графом Виттури. Проклятый демон давно просек чувства Диего, оборотня бесило, что он для него открытая книга.
— Ты же понимаешь, что ей не быть с тобой? Что причинишь ей вред? — гремело у него в ушах.
Он не дурак, он все понимал. Он скрывал, как мог, но демон видел, демон чуял все страсти и пороки. Диего и сам понимал, что не уверен, что зверь, в нем живущий, не оживет опять в бешенной сладострастной жажде в момент сближения с девушкой.
И он знал, что графа бесит его отношение к ней, но даже не подозревал о том, что не только ему приближаться к ней, но и ей сближаться с ним опасно. И теперь он был намерен сделать все, чтобы выполнить слово, данное графу. Он не признается в своих чувствах. Никогда.
ГЛАВА 7
Полет прошел спокойно, если не считать постоянные восторженные комментарии Родриго Борджия о том, что стоило просидеть взаперти столько веков, чтобы распробовать радости будущего.
В аэропорту Шарль де Голль их встречали Серж и Итсаску в сопровождении симпатичной француженки в кепке, белых кедах, обтягивающих джинсах и короткой маечке с надписью «Femme Fatale". У Лии было светлое густое каре а ля Мирей Матье, серые с карими крапинками глаза, вздернутый носик и пухлые губы. Она была человеком, в чем поспешила заверить Настю. Перед графом девушка совсем не сконфузилась, расцеловала всех в обе щеки.
Папа Римский не преминул вставить свое слово.
— Похожа…
— На вашу дочь Лукрецию. Я уже поняла.
— Какая попка! — взволнованно шептал призрак, когда Лия повела всех к своей машине. — Да будет вовеки прославлена новая, откровенная и возмутительная мода, ничего не скрывающая от взглядов истинных ценителей женских форм!
— А можете это думать про себя? — сквозь зубы процедила Настя.
На некоторое время Папа Римский замолчал, цепко выхватывая Лию взглядом в толпе аэропорта.
— Поиски картины могут затянуться, — услышала Настя голос Ильвира. — Архив был вывезен, но по дороге многое было утеряно, потом его перевозили с места на место, уничтожали ненужное, раздавали, даже был момент, когда уличные торговцы рыбой заворачивали товар в письма государей Европы предыдущих веков.
— Да, но вряд ли они заворачивали рыбу в холсты, — возразил граф Виттури.
Лика по другую сторону рассказывала Сержу и Итсаску про римские приключения. Диего ушел вперед к Лие и о чем-то беседовал с ней, девушка отвечала, с интересом глядя на парня.
Насте вдруг сделалось не по себе. Словно холод пронесся по залу аэропорта. Девушка передернула плечами. Лия, как оказалось, вела мини-вэн, так что вся группа разместилась вполне комфортно, граф сидел рядом с парижанкой, а Настя оказалась спиной к ним. Лия трещала на французском, а граф отвечал ей с улыбкой, ласково. То немногое, что Настя понимала, ей не нравилось: девчонка явно клеилась к графу. Прикусив губу, Настя старалась уяснить, что это в порядке вещей, но в ней поднималось звериное возмущение. И еще чисто женская зависть к тому, как Лия очаровательна и притягательна, что в ней есть шарм, которого Насте не достичь.
Серж что-то рассказывал Итсаску, показывая ей из окна город, руки вампирши он держал в своих руках, Настя любовалась этой парой. Вот если бы и ее кто-нибудь так полюбил. Просто заботился о ней. Просто был рядом.
Вздохнув, она отвлеклась на город. В Париже у графа оказалась во владении огромная мансарда.
— Что ж, вы располагайтесь, — Лия провела, словно невзначай, пальчиками по запястью графа. Тот усмехнулся. — Жаль, для меня места нет.
— Можешь остаться в моей спальне, — граф Виттури подхватил свою сумку. — Я все равно не сплю.
Лия жадно облизала губы.
— Это было бы чудесно.
— Тогда пойдем, я покажу тебе дорогу к моей постели.
Настя чувствовала себя разбитой и несчастной. Им с Ликой досталась одна ванная на две комнаты, и ангел пропустила ее в душ вперед. Девушка плакала, стоя под струями воды. Было обидно, но почему — она не могла объяснить. Она не хотела быть такой, как Лия. Но ей было грустно, что графу Лия нравилась. От этого она ощущала себя пустой. Со стороны она понимала, как глупо выглядит ее дурацкая ревность. Граф не ее собственность, и ревновать нет прав. Просто было обидно и все.
Вымывшись, она тут же залезла в кровать, в ужасе от того, что может не успеть уснуть до того, как Лия окажется в объятьях демона. И она довольно быстро отключилась, обиженная и нахохлившаяся, как воробушек.
За завтраком Настя ела, не поднимая глаз, а Папа Римский, сев рядом, долго елозил, вздыхал и устраивался, пытаясь обратить на себя внимание девушки.
— Какая это была ночь, — наконец, мечтательно произнес Папа Римский.
Настя почувствовала тошноту. Еще не хватало, чтобы он в подробностях описал все произошедшее между графом Виттури и Лией. Вон она льнет к нему, как кошка, задевает, словно невзначай, улыбается, стреляет глазами.
— Тебе действительно стоит поучиться у этой милой куртизанки. Спит обнаженной, так что я смог полюбоваться на ее тело и даже потрогать.
— Как это развидеть? — Настя пыталась прогнать образ Папы Римского с Лией.
— Я все ждал, когда придет исчадие ада, — Папа Александр кивнул на графа Виттури. — Но он так и не явился. А она вся извертелась на простынях, как грешница в кипящем масле. А жаль, за неимением возможности сделать это самому, с удовольствием посмотрел бы…
