— Ну и куда ее могло телепортировать? — Эдвард был крайне разозлен, когда услышал рассказ своих друзей о том злополучном, ненавистном ему вечере. Все должно было быть не так. Он бы признался ей в любви, и они бы жили долго и счастливо. Но это только в его мечтах…
***
Яркие лучики солнца проникали в комнату через колышащиеся занавески. Тело было расслабленным; я чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Если я и умерла, то точно попала в рай.
Именно с этим замечательным настроением я и проснулась в чужом домике все в том же, слегка порванном, бальном платье. Потянулась на кровати и поднялась, принявшись осматривать комнату. Ничего необычного в этом месте не было. Одна-единственная кровать, пара обшарпанных кресел, стол, на котором красовалась гора из книг, небрежно лежащих друг на друге. За окном виднелись деревья, густые с мощными стволами. Но мое внимание привлекла картина с изображением двух детей, что висела недалеко от двери.
Но как только я встала, чтобы рассмотреть работу художника поближе, дверь со скрипом открылась, и в дверях показался мужчина с заросшей бородой. От неожиданности я дернулась, но стоило мне посмотреть в его лицо, как спокойствие накрыло меня с головой. Этого мужчину я уже где-то видела, а вот где… не помню. Шестое чувство твердило, что он свой, что с ним безопасно, что он никогда не обидит…
— Кто вы?
— Не помнишь, значит. Ну да, много лет прошло с того момента, как ты видела меня в последний раз, — хозяин дома прошел в комнату и вальяжно сел на кресло.
— Давай знакомиться заново. Я — Вортус. Тебя как зовут?
— Мирослава, — если мы с ним уже были знакомы, почему он спрашивает мое имя? Забыл?
— Мирослава, значит, — Вортус ухмыльнулся.
— Как я попала сюда?
— Когда ты была маленькой, я наколдовал тебе заклинание защиты: при наличии смертельной угрозы, тебя порталом переносит ко мне, чтобы я мог оказать тебе дальнейшую помощь.
— Но меня уже несколько раз пытались убить, а переместилась я только сейчас.
— Значит, заклинание знало, что ты выживёшь. Однако, сейчас ты тут. Если бы не портал, ты была бы уже мертва.
Тут он нахмурился, пристально разглядывая стену. Его лицо явно выражало недовольство.
— Тебе пора. Я перенесу тебя в то же место, что и много лет назад, — загадочно произнес тот.
Вортус вытянул правую руку и из пустоты при помощи магии стал вырисовываться портал. Такого же фиолетового цвета, как и мои глаза на том самом балу. Даже оттенок идентичен моему. И светится…
— Почему именно этот цвет? — спросила я, перед тем, как шагнуть в портал.
— Фиолетовый — цвет магии телекинеза. Когда-нибудь и ты научишься их открывать. Я верю в тебя. И еще, Мира, — я уже занесла одну ногу, чтобы войти в портал, как Вортус меня притормозил. — Береги себя…
Фиолетовое облако магии окутало меня со всех сторон. Чувство полета было прекрасным, я парила до тех пор, пока ноги не коснулись твердой поверхности и меня не вышвырнуло из портала. Смачно приземлилась на мокрую землю, испачкав бальное платье. Огляделась по сторонам и сию же секунду узнала место, где я "вышла".
Когда я была маленькой, бабушка часто приводила меня сюда. Это было ее любимое место в лесу, где мы расстилали плед и сидели часами обсуждая травы. Мне часто не хватает ее мудрых советов, ехидных шуточек про местных грымз, что завидовали ей. Но она всегда в моем сердце была, есть и будет.
Кто бы ни был тем найденышем на букву "М", они — моя семья, самые близкие мне люди. Они растили меня, воспитывали и помогали мне сколько я себя помню. Я люблю их больше всего на свете. Но я должна знать правду, чтобы, в первую очередь, разобраться в самой себе…
Для тех, кто снова запутался! Чтобы отомстить Мире и Эдварду, Беатрис похитила принца, заперла его в подвале, а сама заменила его… лжепринцем. Просто придала внешность Эдварда одному из своих "помощничков" и выдала его за принца.
Мира расстроена предательством, а Эдвард теперь обязан жениться на Арабелле, так как заключил с ней помолвку на глазах у всех (и поцеловался!!!).
Глава 23
До дома было идти в районе двадцати минут. Прямиком по тропинке я добралась до отчего дома.
Но мой путь был ужасен! На улицах было оживленно, жизнь в деревне "кипела". Мой внешний вид привлекал внимание каждого, люди стали перешептываться и некультурно тыкать в меня пальцами. Многие даже от шока забывали поздороваться.
Ну, конечно. Шикарное бальное платье было порвано в паре мест, испачкано до безобразия, на голове не уложенные, потрепанные волосы, ссадины и синяки по всему телу. По мне будто карета проехалась… а потом вернулась и проехалась еще раз.
Дом! Милый дом! Калитка была открыта. Наверное, опять мама забыла закрыть, наверное. Будучи беременной, она периодически забывала что-то сделать или сказать. Отец говорил, когда мама вынашивала нас с Мишель, у нее была точно та же привычка.
— Мира пришла! — дверь с грохотом открылась, и сестренка бросилась ко мне со всех ног. Вслед за ней из дома вышли и родители. Мама, увидев мой внешний вид, ахнула и прикрыла ладонью рот.
— Вернулась, дочка, — заботливо сказал папа, жестами призывая войти в дом. За калиткой уже собралась толпа зевак. Как всегда лезут не в свое дело.
— Что с тобой случилось? Почему в таком виде? — отмерла мама, стоило нам оказаться за закрытыми дверями.
— Неудачно вышла из портала. Пустяки, — я махнула рукой. Говорила легко и непринужденно, чтобы у нее не возникло сомнений, что именно так все и было. Про нападения ей знать не стоит. А то еще родит, не дай Бог, раньше времени. Маме волноваться нельзя, да и у папы не седых волос практически не осталось. Хе-хе. — Если вы не против, я хотела принять ванну и привести себя в порядок.
— Да, доченька. Конечно.
Водные процедуры заняли у меня около часа. Надев одно из своих любимых платьев, я спустилась в низ. В зале сидела только Мишель, увлеченно рисуя за маленьким столиком. Что удивительно — в комнате было 5 кресел, но она все равно стояла на коленках перед своим любимым предметом мебели во всем доме день изо дня. Вот любила она так сидеть, и все. Пересадишь Мишель на кресло, а она опять на пол слезает. Все в нашей семье с этим уже давно смирились и не трогают девчонку.
— Опять молишься? — пошутила я, имея в виду ту позу, которую приняла сестренка. Девочка рассмеялась. — Что рисуешь?
— Принца, — довольно ответила та и протянула мне рисунок.
— Солнышко, а почему у него глаза красные? — принц с этого рисунка больно уж мне Эдварда напоминал. Так не привычно называть любимого некроманта другим именем…
У него один раз тоже кроваво-красные глаза были. В голове промелькнула мысль, что, как фиолетовый — цвет телекинетиков, так и красный может быть отличительным цветом некромантов.
— Он грустит. Его принцесса пропала. Принц ее ищет-ищет, но нигде нет принцессы. Ему страшно, что она никогда не вернется… — она стала копаться в своих прежних рисунках, после чего выудила оттуда одну и вновь протянула мне. Посмотрев на то, что было изображено, я не поверила своим глазам.
Мишель нарисовала меня. Лежащей на полу того самого длинного коридора, с хаосом за моей спиной… В бальном платье и с фиолетовыми глазами… Даже дорожки слез прорисованы были. У моей сестры дар! Никто не мог рассказать ей об этом вечере. А если бы и рассказал, то помог не сильно. Тут надо своими глазами видеть, чтобы так рисовать. Тем более, что прорисовано все до мелочей.
— А расскажи мне, как у тебя дела? Ты ходишь в магический двор?
— Да. Мама договорилась, чтобы меня приняли в специальную группу. Там поменьше детей, а еще с нами много занимаются. Тесты всякие проводят часто. Моя магичка не кричит. А вот в других группах — кричат, — с гордостью произнесла та.
— Умница, золото мое. Я пойду родителей найду, а ты порисуй. Хорошо? — сестренка лишь коротко кивнула, продолжая увлекательное занятие, а я пошла искать родителей. Они нашлись они именно там, где я и предполагала — на кухне.
