В общем, покрутив ситуацию в уме так и этак, Зина поняла, что, возможно, убрать хотели именно её, Эжению. В монастырь или на плаху - неважно. И случай с герцогиней был только ступенькой в плане неизвестного - потому и не стали Милену добивать, что не она была целью.
В то, что Эжения была настолько глупа и ревнива, что "заказала" счастливую соперницу из мести - Зина не верила. Теперь не верила. Когда читала роман - верила вполне, а теперь, узнав больше о самой Эжении и о её жизни - засомневалась. Эжения проявила себя как особа весьма рациональная - самой Зине до неё далеко. То, как скрупулёзно её предшественница вела дела, вызывало у Зины восхищение пополам с завистью. Самой ей ни за что было бы не организовать так работу, если бы не записи Эжении. Зине просто оставалось дальше вести журналы по заданному образцу, что существенно облегчило ей жизнь. Расходы, доходы, причем каждая графа расходов и доходов расписывалась отдельно - и всё аккуратным почерком заполнено без единой ошибки или помарки. Сама Зина уже успела начеркать в журналах. И чтобы вот такая девушка поддалась эмоциям и убила - без всякого на того смысла - другую девушку, которая на тот момент уже стала женой герцога Ланттарского? Ладно бы, спешила устранить соперницу, но ведь ясно же, что битва проиграна, чего бы это убийство решило? Вряд ли герцог, опечаленный смертью молодой супруги, тут же решился бы на повторной брак, да еще с бывшей любовницей. Бред же! И Эжения не могла этого не понимать.
Да и потом, автор в эпилоге ясно обозначил, что никаких покушений больше не было - ведь злодейка-то в монастыре. Но, если Эжению подставили, и злодейка - не она? Почему тогда никто не пытался убить герцогиню повторно? Герцог, конечно, после того случая окружил её охраной - и возражений слушать не стал, но наверняка возможность можно было найти. Поэтому Зина всё больше склонялась к мысли, что целью была сама Эжения. И всё это было затеяно лишь для того, чтобы убрать её. Но почему? Кому она помешала? Увы, на этот вопрос она не знала ответа.
Так что теперь Зина боялась. Боялась, что, поскольку, она не включилась в борьбу за герцога Ланттарского, то её могут устранить каким-то иным способом - например, убив. А потому встречаться с незнакомыми людьми предпочитала в присутствии кого-нибудь ещё. Паранойя? Возможно. Но всегда лучше перебдеть, чем недобдеть - тем более, в вопросах жизни и смерти.
Когда Зина спустилась и прошла в гостиную, навстречу ей поднялась молодая женщина, примерно её ровесница - именно её, Зины, а не Эжении. То есть, посетительнице было на вид года двадцать два - двадцать три, но при этом она выглядела именно молодой женщиной, а не юной девушкой - такой уверенный и взрослый был у неё взгляд. Окинув Зину цепким взглядом, девушка шагнула к ней и протянула руку для рукопожатия, представившись:
- Меня зовут Эмилия Фейермау, я хозяйка дамского салона красоты на улице Купеческой.
Зина на автомате пожала руку гостье и только потом поняла, что происходит что-то не то. Если девушка незнатного проихождения, то она должна была присесть в реверансе, а если знатного и равного по титулу графине, либо выше - то ограничиться кивком. Руку же при знакомстве пожимали только мужчины.
Изумленно и с любопытством Зина осмотрела необычную гостью с ног до головы: та выглядела строго, но, вместе с тем, стильно - в своём дорожном светло-зеленом костюме, состоящем из длинной юбки и пиджака, по фасону очень напоминающему мундир. А вот волосы... Тёмно-рыжие волосы девушки были коротко стрижены, причем весьма неравномерно: с правой стороны они были короткие, почти "под мальчика", а с левой свисали длинные пряди - до уровня подбородка, при этом чёлка была завита. Зина сама такую стрижку делала не раз до того, как очутилась здесь, а потому заподозрила в незнакомке такую же попаданку, как она сама. А что: за руку здоровается, причёска, свойственная землянкам, но совсем не свойственная местным барышням - даже простые горожанки не носили таких, уж этот-то вопрос Зина изучила. Но следующие слова гостьи всё расставили по своим местам.
- Я из Варнавии, - объяснила Эмилия, заметив недоумение Зины, - у нас принято одеваться и стричься именно так.
Зина, кивнула, принимая такое объяснение, хотя подозрения всё равно остались. Сама Зина бы тоже отговаривалась тем, что из другой страны, если бы оказалась тут в своём истинном виде, а не в теле Эжении.
- Присаживайтесь, - махнула рукой Зина, приглашая гостью расположиться на диване, в то время как сама опустилась в кресло напротив.
- Карл, ты тоже, - пригласила Зина присесть и своего мажордома. который топтался в дверях.
Когда все устроились, Зина спросила:
- Итак, чем могу быть полезной, госпожа Фейермау?
- Я к вам с деловым предложением. Дело в том, что я недавно открыла салон красоты для обеспеченных горожанок. У меня есть зал для причесок, зал для косметических процедур и зал для массажа. Я пыталась внедрить несколько причесок, популярных у меня на родине, но столкнулась с тем, что все богатые горожанки - а другие ко мне в салон и не ходят - хотят причёски исключительно, как у знатных леди. Особенно такие, какие вошли в моду совсем недавно - с цветными прядями. Но мои девочки не умеет делать ничего подобного, поэтому я пришла к вам.
- Ко мне? - переспросила Зина, беря тем самым паузу на осмысление информации. Значит, не одной ей показалось большим упущением, что в городе нет женских парикмахерских. Нашлись желающие занять свободную нишу.
- Да, к вам. По своим каналам я узнала, что авторство новых причёсок принадлежит вам. Это так?
- Так, - не стала отрицать очевидное Зина.
Взгляд Эмилии прошёлся по её косичкам и вновь вернулся к лицу.
- Два процента с дохода парикмахерской, при условии, что вы будете обучать моих сотрудниц всем новым причёскам, которые появятся в высшем свете, - выдала госпожа Фейермау своё деловое предложение.
Зина задумалась. Обучить-то можно, не проблема - Мила и Дана прекрасно справятся с задачей. И у неё будет источник постоянного дохода! А то эти леди - сегодня придут, завтра нет. Да еще и платят украшениями, а тут будут деньги! По сути, Зина ничего не теряет, больше того - она уверена, что работницы Эмилии рано или поздно сами бы разобрались, но в том-то и дело, что дороже будет стоить причёска "как у знатной леди" сразу же, как только та войдёт в моду, а не когда-то потом. За это ей и собираются платить два процента. А не мало ли?
- Почему именно два процента? Почему не пять? - спросила Зина.
- Потому, что я буду платить вам с дохода всего парикмахерского зала, а не только с каждой вашей прически. Последнее было бы трудно организовать и трудно проверить. Поэтому я плачу вам два процента, но со всех причёсок. Как вы понимаете, для меня это - риск. Но я готова на него пойти ради привлечения клиенток. Так что, по рукам?
И странная гостья вновь протянула ей руку, которую Зина с удовольствием пожала.
"А что, может, перебраться жить в Варнавию?" - подумала Зина. Если там у женщин настолько больше свободы, то почему бы и нет? Заодно и таинственным злоумышленникам будет до неё не дотянуться. Надо только получше расспросить свою новую новую знакомую об этой стране.
- Отлично! - обрадовалась Эмилия. - Я составила договор в двух экземплярах, можем прямо сейчас подписывать, а после сходим заверим у нотариуса.
С Этими словами деловая девушка достала из саквояжа договор, с которым Зина и Карл внимательно ознакомились, а после Зина его подписала.
- Когда ждать ваших работниц для обучения? - спросила немного растерянно Зина, не ожидавшая, что сделка произойдёт так быстро.
- Желательно сегодня, - прямо заявила Эмилия, - чем быстрее - тем лучше.
- Что ж, тогда пусть приходят к вечеру, - согласилась Зина. Расплетение косичек можно и отложить на денёк-другой ради такого случая.
- С вашего позволения, миледи, - вмешался Карл, который по большей части молчал всё время её разговора с гостьей, и высказывался только тогда, когда Зина хотела услышать его мнение об условиях догвора. - Лучше, если Мила и Дана сходят сами в салон к госпоже Фейермау.
