Время обеда миновало, для ужина было еще рано, а большинство солдат, тех, кто не нес караулы внутри городка, патрулировали город, пытаясь поймать неуловимую Алету, которой, как надеялся Эшери, уже давно не было на этом континенте.
Подавальщица принесла тарелку свиных ребрышек с земляными яблоками. Незаметно Эшери провел над ней ладонью. Яда не было. Но какое-то воздействие точно было. Его собственный, внутренний детектор, определил его как "условно враждебное". Снотворное? Порошок истины?
Со своей подготовкой, Эшери мог спокойно употребить внутрь большинство известных ядов и прочих "условно враждебных" зелий в любых сочетаниях. Все, что ему грозило — легкое расстройство желудка.
Но навернуть тарелку ребрышек, а потом, как ни в чем не бывало, заявиться в портальный зал, значило бы прямо заявить, что он маг — и не слабый.
— Красавица, — позвал Эшери. Подавальщица мгновенно появилась у стола, словно ее принесло быстрым и доброжелательным вихрем — даже темная челка слегка растрепалась.
— Я терпеть не могу есть в одиночестве, начисто пропадает аппетит, — беззастенчиво оклеветал себя герцог Монтрез. На самом деле, после полуголодного детства он мог есть даже головой вниз, и еду делил даже не на съедобную и условно-съедобную, а только на имеющуюся и отсутствующую. Как маг, он мог употребить в пищу почти любую дрянь и лишней брезгливостью не страдал.
Девица зарделась и спрятала руки под фартук.
— Мой господин, нам не разрешают…
— А если я прикажу? И оплачу твое время, — Эшери кивнул на соседний стул, давая понять, что отказа не потерпит и подвинул большое блюдо поближе к симпатичной подавальщице.
Уговорить того, кто сам этого желает, как правило, не трудно и не долго.
Девушка попалась — просто прелесть и потраченное на нее серебро отработала так, словно это было полновесное золото. Вскоре Эшери уже знал всю подноготную маленького гарнизона: подъем, отбой, штрафы и наказания, мечты и страхи… У главного повара в любовницах была местная травница и герцог невольно подумал, что союз шефа и отравителя вполне логичен.
О капитане девица не сказала ни слова, кроме имени: барон Дзесар. А еще через несколько мгновений откинулась на спинку тяжелого дубового стула и сладко засопела в две дырочки.
На кухне особой суеты не было, да и народа оказалось немного: два повара, как в детской сказке: худой и тучный, пара поварят да три подавальщицы, не считая той, что спала за столиком, уложив кудрявую голову на скрещенные руки.
Не говоря худого слова Эшери подошел к старшему, склонившемуся над кастрюлей и мягко спросил:
— Милейший, кто готовил свиные ребрышки?
— А вам что за дело? — огрызнулся тот, не отрывая глаз от варева.
Отвечать хамством на хамство герцог Монтрез счел ниже своего достоинства. Он просто оттянул ворот и пару раз крутанул так, что повар захрипел и обвис.
Держа его на вытянутой руке, как нашкодившего кота, Эшери обвел взглядом кухонное воинство:
— Кто готовил ребрышки, — так же мягко и спокойно повторил он. Повар под его рукой трепыхнулся, приходя в себя, и Эшери, не вступая в дискуссии, довернул воротник еще раз. Повар захрипел и из красного сделался фиолетовым.
— Мой господин, вы же его убьете, — пискнула одна из подавальщиц, светленькая.
— А он еще до сих пор жив? — удивился Эшери и приподнял повара, чтобы додушить уже до конца.
— Мой господин, — девушка повалилась на колени, — не убивайте Ортре, он не виноват!
— Кто же виноват?
Подавальщица замолчала, заозиралась и отступила назад. Повар уже не скреб ногами по полу, а тихо обвисал и, похоже, отдавал душу Святым Древним.
— Мой господин, вы хотите знать, кто виноват, что в вашем блюде оказалось снотворное, — спросил один из поварят, паренек лет семнадцати, высокого роста, широкоплечий, светловолосый, с необычными светло-голубыми глазами. Он смотрел на герцога без страха, а на повара — без жалости.
— Ты знаешь ответ? — шевельнул бровью Эшери.
— О, да, мой господин. Исчерпывающий, — короткий наклон головы — и паренек снова замолчал.
— Сколько стоит этот секрет? — правильно понял герцог Монтрез.
— Двести эров.
Эшери присвистнул. Сумма была вполне приличной, чтобы не сказать — солидной. Столько стоил хороший конь. Или меч картаэльской ковки. Или раб, наделенный каким-то редким талантом.
— И жизнь повара? — уточнил Эшери.
— Поварешка меня не волнует. Можете хоть с кашей его сесть.
Блондинка ахнула и, похоже, сомлела. Вокруг нее немедленно захлопотали подружки. Герцог отбросил повара от себя, отстегнул кошель и перебросил пареньку, прямо через стол.
Тот не разочаровал — поймал, левой рукой. Взвесил, улыбнулся очень нехорошей, совсем не доброй улыбкой.
— Капитан гарнизона, барон Дзесар, приказал насыпать вам, мой господин, снотворного, а потом связать — и в пыточную.
— Он врет! — захрипел повар, который не вовремя очнулся — не слушайте этого шлюхина сына!!!
Ударом ноги герцог заткнул его может на время, а, может и навсегда. Настроения соразмерять силу и осторожничать не было совсем.
— У тебя была возможность высказаться, теперь помолчи, — бросил он и обвел глазами кухню. — Крепкая кладовка есть?
— О, да, мой господин. Погреб. Хороший.
— Запри там всю эту команду отравителей и следуй за мной.
Поваренок бестрепетно кивнул и, прежде чем приступить к делу, вооружился тесаком побольше.
Глава 7
УДАР МОЛНИИ
Рамер Девятый смотрел перед собой пустым, ничего не выражающим, взглядом. Меж расставленных ладоней лежал обычный, очень просто ограненный топаз. А напротив стоял паренек: невысокий, плотный, молодой… слишком молодой. Который все прекрасно понимал.
По глазам, карим, умным глазам видно было — понимал.
И что с ним, таким понимающим, делать? Съесть по-тихому, прямо тут, в кабинете?
Император поднял взгляд. Черные глаза встретились с
