наконец, что защитить себя и дочь можете только вы сами. В этом мире, как и в вашем, выживают сильные, а слабые погибают.
Я не ответила.
Положив руку на холку Локи, я вышла из дома, где меня встретил Владимир.
— Всё в порядке? — встревоженно спросил мужчина.
— Да, я не виновна, — коротко ответила, думая о словах дознавателя.
— Идём, я провожу тебя.
Владимир хотел взять меня под руку, но я отступила.
— Не нужно.
Мне просто необходимо побыть в одиночестве и переосмыслить всё, что со мной происходит. Как минимум пора прекратить прятаться за спину пожилой женщины и начать отстаивать свои права.
И готовиться к отъезду. В середине весны меня уже тут не будет, даю слово.
Я ощущала на себе посторонние взгляды, но страха или неуверенности не испытала. Лишь положила руку на холку Локи, давая понять, что всё хорошо, а то он начал нервничать и периодически скалился.
Я шла и думала, что всё также беззащитна, но что-то изменилось.
Вспомнила, как решилась на побег. Меня гнал страх, но и тут страх есть.
Тогда что?
Не у кого было просить помощи. Вот оно что. Здесь женщина, ставшая мне мамой в этом мире. Здесь мужчина, готовый защищать. И вроде как уже не надо делать вид, что сильная, но…
Там, на Земле, такое поведение сочли бы нормальным. Женщина — существо слабое, её надо защищать, любить беречь.
А здесь меня сожрут. Вне зависимости от того, кто будет рядом.
И сегодня мне это показали, парой слов выставив Владимира за дверь.
Всегда найдётся тот, кто сильнее, у кого власти больше, возможностей, знаний. Всё это сводится лишь к одному выводу: защитить себя и дочь могу только я сама. Да и на Локи может найтись управа, хоть он и весомый аргумент против обидчиков.
Сегодня меня оправдали, но надеяться на то, что ко мне не пристанут в следующий раз, было бы глупо. Да, кое-кто будет бояться, распуская злой язык на расстоянии. Но есть же куча способов портить жизнь исподтишка.
А ещё, после короткого, немногословного разговора с дознавателем, я поняла, что страхи, мои и мамы, не обоснованы. Меня не забрали, не арестовали, не пытали, пытаясь прознать, как пройти в мой мир. Только посмотрели воспоминания. Кстати, теперь у меня нет ни капли сомнений, что магия существует. Просто попали мы с Янкой не в нормальный, крупный город, а в глухую деревушку, куда цивилизация доходит спустя много лет.
А может это тоже не просто так? Может это некий экзамен от Валенсии? Спасти существо, но дать возможность самой выбрать судьбу. Дать возможность проявить себя, измениться, стать лучше, умнее. Что же, в любом случае надо хотя бы постараться оправдать надежды богини.
За размышлениями я и не заметила, как дошла до дома, где меня ждали испуганные мама и Янка.
— Ну что? — мама поднялась со скамьи с надеждой посмотрела на меня.
— Всё нормально, меня оправдали, — ответила я, снимая шубку и садясь за стол. — Единственное, дознаватель знает, что я из другого мира.
— И что теперь будет? — мама нахмурилась.
— Не знаю, но он меня просто отпустил, после того, как просмотрел воспоминания, — я пожала плечами.
О совете я решила не говорить. Что-то мне подсказывает, что маме это не понравится. Как и если я начну проявлять излишнюю самостоятельностью.
А я хотела! Безумно боялась, но хотела. Спокойно заходить в дома и лечить людей, смотреть на мир с высоко поднятой головой, а не опускать взгляд, выходя за калитку.
— Ты какая-то странная, — мама недоверчиво покосилась на меня.
— Я просто рада, что всё закончилось, — я пожала плечами. — Всё же, если бы не дознаватель, то история могла закончиться плачевно.
— Он же не успел? — тихо спросила мама, с тревогой поглядывая на меня.
— Нет, Локи остановил раньше, — усмехнулась я, прекрасно поняв, о чём я говорю.
— Думаю, тебе пока следует посидеть дома, а лучше, поговори с Владимиром. Может он повлияет или объявит, что ты под его защитой.
— Нет! — прозвучало резче, чем я хотела. — Со старостой вопрос решён. Я не буду втягивать его в свои проблемы. В случае чего Владимир тоже пострадает. Не надо, сама справлюсь.
— А справишься ли? — прищурилась мама. — Думаешь, вдова успокоится, признав поражение? Месть готовить будет.
— Значит, пора зубы отращивать, — фыркнула я.
Как бы я не хорохорилась, было страшно, тревожно.
Конечно, старая травница права. Конечно, женщина с двумя детьми, лишившаяся мужа, попытается отомстить. И не важно, что Михас был отвратительным человеком. Разве это кому-то важно? Интересно? Ни сколько.
От раздумий отвлёк стук в дверь.
— Сиди, — буркнула мама, вставая.
— Всё нормально, — усмехнулась я, подходя к двери, пока мама в очередной раз не запихнула меня себе за спину.
Распахнув дверь, я увидела Велису. Молодая женщина едва ли не лучшая подружка Авдотьи.
— Бабушку Весю позови, — надменно отдала приказ Велиса, задирая нос.
— Отдыхает она, — тихо ответила я, с лёгкой улыбкой.
Я смотрела на гостью и понимала, что она опасна лишь длинным языком, не более. Почему я не видела этого раньше? Конечно, сейчас немного страшновато стоять вот так перед человеком, который пойдёт потом распускать слухи. Но… Но разве мало слухов ходит обо мне? Одним больше, одним меньше.
— Позови, — с нажимом произнесла Велиса. — Младший заболел.
— Приводи сюда, я посмотрю, — пожав плечами, отозвалась я, давая понять, что не метнусь тут же выполнять её требования.
— К тебе? Да ни за что! — едко рассмеялась женщина.
— Значит я, как травница, тебя не устраиваю? — едва не рассмеялась я, понимая, какую подлянку устрою. Правда, мама может не согласиться, но… Я постараюсь убедить.
— Не знаю, какая ты травница, но развратнице дотронуться до ребёнка не дам! — и гордости столько в голосе. Боги, это напрочь больное общество.
— Наш приём стоит пять медяшек. Если решишь, приводи ребёнка, — я развернулась, давая понять, что разговор окончен.
— Как это пять медяков? — охнула Велиса. — Раньше бесплатно было! Я вон, яички дам!
Женщина даже забыла на миг, что разговаривает с падшей женщиной, настолько было велико её негодование.
— Времена меняются, Велиса. Раньше можно было что-то обменять, а сейчас за монеты мы работать будем. Мы, Велиса. А иногда и я одна. А если ты против, то можешь вызывать лекаря из города.
Захлопнув дверь перед носом гостьи, я облокотилась на неё и прикрыла глаза. Руки мелко подрагивали от волнения. Никогда… Никогда не была наглой, никогда не отстаивала что-то.
А ведь это только начало… Но назад дороги нет, просто вынуждена стать
