корень дерева и упала.
– Ааааа! – снова закричала, обнаружив прямо перед собой оскаленную волчью морду… тоже, кстати, незнакомую. – Ааа!
Стала отползать в сторону медведя. Тут моя рука нащупала что-то мягкое и пушистое, хотела снова заорать, но опустив глаза, увидела испуганно дрожащего зайца, пригнувшегося к земле, в надежде, что его не заметят. Рефлекторно схватила зверюшку и прижала к себе. Угу, нас теперь двое кому-то на ужин, зато не так страшно…
– Ааа! – зажмурившись, завыла на одной ноте.
Спасёт меня уже кто-нибудь???
Треск, рык, визг, скулёж, снова треск, шебуршание… Кто-то фыркнул в мои волосы, затем тяжело вздохнул, поднял на руки и куда-то понёс.
Сперва открыла один глаз, увидев, что нахожусь на руках Вальдемара, с облегчением выдохнула и открыла второй.
– Что тттак долго-то? – спросила дрожащим голосом, по-прежнему прижимая к себе зайца одной рукой, а другой привычно обхватила шею мужчины.
Ух, как он на меня глянул! Прямо дрожь пробрала. Если бы не недавние встречи в лесу, я бы, пожалуй, даже испугалась, настолько злым, полным едва сдерживаемого бешенства был этот взгляд. Но дикие звери всё же страшнее, а когда есть с чем сравнивать, то не так боязно, и вообще, Вальдемар, получается, милашка, добряк и свой парень. Надо бы его как-то поддержать, что ли.
– Да ладно, не волнуйся, – ободряюще похлопала его по плечу. – Всё хорошо. Я вас прощаю.
Мужчина резко остановился, закрыл глаза и тяжело задышал, сквозь стиснутые зубы.
"Переживает!" – догадалась я и успокаивающе погладила его по голове. Он весь напрягся и с минуту почти не дышал… Но потом вроде остыл, открыл глаза и так же молча продолжил путь.
– А где Михей с Ингисом? – спросила, заметив, что на облюбованной мужчинами поляне никого нет, лишь кучка хвороста сиротливо валяется, возле поваленного кем-то дерева.
Но мне никто не ответил. Вальдемар лишь усадил нас с зайцем на импровизированную скамейку и отошёл на приличное расстояние, чтобы скрестив руки задумчиво пялиться вдаль.
Я пожала плечами, уважая чужое право на уединение и стала тискать зайку, успокаивая его, а заодно и себя. Правда, долго релаксировать не получилось, вскоре на поляну примчался коричнево-рыжий вихрь. Секунда – и я снова на руках, только теперь у Михея, который сразу принялся меня ощупывать и обнюхивать.
– Тише, зайца раздавишь! – пискнула возмущённо, когда меня прижали к себе особенно сильно. – И вообще, отпусти! Сначала женись, а потом лапай! Эх, никакого понятия о приличиях!
Жених грозно сощурился и как-то по-звериному зарычал, доведя моего питомца до обморока. Я с осуждением покачала головой и наставительно подняла палец вверх:
– Это ты рычишь, потому что голодный! И я, между прочим, тоже не отказалась бы перекусить. Вот, если бы меня послушали и остались в таверне…
Михей не дал мне договорить, резко встряхнул так, что я чуть язык не прикусила и яростно зашипел рубленными фразами:
– Больше никогда!.. От нас ни на шаг!.. Сам убью!.. Поняла?
Я испуганно вжала голову в плечи и подумав, кивнула. Но когда меня опустили на землю, не сдержавшись, язвительно заметила:
– Н-да, с каждым днём перспективы всё радужнее…
Вот странные эти люди – мужчины! Пострадавшая сторона – я, а психуют и злятся почему-то они… Ещё и угрожают вдобавок. Лучше бы помогли зайца реанимировать!
Только обращаться с подобной просьбой я не рискнула, заметив, как плотоядно на пушистика поглядывают кочевники. Конечно, зачем идти охотиться, если добыча уже здесь?! Только не угадали, зверька, с которым, я, можно сказать, сроднилась после всего пережитого, им не заполучить. Демонстративно прижала к себе питомца и упрямо вскинула подбородок, всем своим видом показывая, что не отдам товарища по несчастью. Михей насмешливо хмыкнул, Вальдемар закатил глаза… В итоге оба ушли, оставив меня на Ингиса, который уже развёл костёр и скромно сидел рядышком.
Подумав, что это удача… Ну, то, что я осталась наедине с самым общительным из всех троих, решила воспользоваться случаем и хорошенько его расспросить. Благо вопросов накопилось множество.
Хм, как бы только начать разговор? Вдруг он тоже рычать начнёт и злиться?!
Вздохнула. Ноль реакции. Нетерпеливо поёрзала… Тоже. Опять вздохнула, подсела поближе и нетерпеливо поёрзала… ещё раз вздохнула… Ингис покосился на меня и усмехнулся:
– Спрашивай, что хотела, – с добродушной улыбкой разрешил рыжий.
– А вы часто так превращаетесь? – выпалила на одном дыхании то, что больше всего не давало покоя. – А вам не больно? У вас все так могут? А почему это происходит? Вы вообще люди?
– А ты нас совсем не боишься? – передразнил меня рыжий, задав свой вопрос.
– Ну, знаешь… – ответила задумчиво. – Хотели бы избавиться, не спасали бы от змея и диких зверей. Значит, по крайней мере сейчас мне вас опасаться нечего. Я не права?
Мужчина внимательно, с некоторым удивлением посмотрел на меня и улыбнулся:
– Права. Мы не причиним тебе вреда, – уверенно заявил он и тоже вздохнул, будто собираясь с силами, после чего начал рассказывать: – Ладно, слушай. Наш вид называется дуалами, и мы не совсем люди. Мы физически сильнее, дольше живём и умеем оборачиваться животными, точнее, каким-то одним из них. Говорят, наш Отец-прародитель был полиалом и мог превращаться в нескольких, но нам эта способность не передалась. Делать это мы можем по желанию и нам не больно.
– Ого, как интересно! – восхитилась я. – А этот ваш Отец, он откуда? И почему мы о нём ничего не слышали?
– Не знаю, может, не хотели слышать, – пожал плечами Ингис. – Или напротив, захотели забыть… Согласно нашим летописям когда-то он жил в другом мире, но однажды его выкинуло сюда, на территорию Свящённого леса. Сперва он думал, что это дикий мир без разумных форм жизни, и стал самостоятельно обустраиваться. Построил дом, установил свои порядки над обитателями леса, но потом случайно обнаружил людей. То были деревенские девушки, пришедшие в лес за ягодой… Их было пять и в отведённый срок все они понесли…
Я поперхнулась и закашлялась:
– Ну ничего себе, сходили девки за ягодой! Силён мужик… – не смогла удержаться от колкости.
– Да, никто не мог ему противостоять, – с явной гордостью за предка подтвердил Ингис. – Мужчины преклонялись перед его силой, а женщины были без ума от его мужественности. Он не знал у них отказа. Но всегда выделял тех первых, которые родили ему детей. Они стали жить с ним, в его доме.
– Большой, должно быть, был дом, – снова вставила я.
– Его достраивали, – объяснил рыжий и нахмурился. – Ты будешь слушать или постоянно перебивать?
– Молчу-молчу. Просто интересно же.
– Хм… Ладно. Так
