не задерживались. То сами уволятся, то Наташка уволит, с формулировкой: «За бездеятельность и нерасторопность».
И если раньше я удивлялась, почему, при таком боевом поведении, ни с кем из четверки ничего, кроме синяков и несильных ушибов, не случалось, то теперь все стало ясно. Дед-бог, очевидно, умел магически обезопасить любимых внуков от любой мало-мальски серьезной неприятности.
И вот теперь вся эта банда, вместе с мамой-предводительницей, грозила разнести поместье. Понятия не имею, как и чем именно собиралась их занять моя мама. На мой взгляд, угомонить моих дражайших родственничков можно было, только крепко связав их и привязав друг к другу.
Но вряд ли родители согласились бы на столь радикальное, хоть и действенное, решение проблемы.
- Светик, милая, - негромко напомнила о себе мама. И я вынырнула из своих нерадостных размышлений, прислушиваясь к ее словам, - постарайся быть поласковей с Наташей.
Я только равнодушно плечами пожала. А то я когда-то ей грубила. Всего лишь пару раз сообщила, что она отвратительно воспитывает детей. И разве это грубость? Нет, чистая правда. Тем более, в тот день мои ненаглядные племянники разбили половину дорогого английского сервиза у наших с Наташкой родителей. Вот я и вспылила.
- А может, ты мне покажешь ваш с папой столичный дом, и я перееду туда? – сделала я встречное предложение. – Тогда и с Наташкой мы не будем пересекаться.
- Ты считаешь, они станут сидеть здесь, в четырех стенах? – улыбнулась мама.
Да уж. Глупость сморозила. Признаю.
Глава 32
Остаток дня мы с мамой провели спокойно. Я закрылась в потайной комнате с рулонами ткани и нарядами, сидела там и в деталях обдумывала дом моды в столице. Представляла себе внешний вид, обстановку внутри, отделку комнат, манекены, мастеров, которых надеялась обнаружить в столице.
И тщательно гнала от себя любые мысли о Леонарде. Он ушел. Все закончилось. Надо жить дальше. Идти вперед. Думать о будущем. А чувства… Ну… Многие люди и с разбитым сердцем живут. Годами.
Обедала и ужинала я в своей спальне. У меня не было ни малейшего желания куда-то выходить и с кем-то встречаться, включая маму. А потому я усиленно работала челюстями, заперевшись в собственной комнате.
Легла спать я рано, и то только потому что помнила о завтрашнем появлении любимых родственничков. Эта толпа и с ног свалит, и спать не даст, и поместье разрушит до основания за пять минут.
Ночь я провела без снов. Папа, видимо, сказал все, что хотел. В принципе, я тоже.
А на следующее утро домочадцы поместья подскочили от шума и гама. Как будто в доме внезапно появилось стадо слонов, сносившее на своем пути все живое и растаптывающее то, что снести никак нельзя.
- Да чтоб вас, - сонно пробормотала я, протирая глаза спросонок. – Можно было и дать мне выспаться. Это ж теперь надолго.
Словно в ответ на мои жалобы, внизу, на первом этаже, что-то загрохотало. Затем раздался ор. Не крик, нет, ор. Племянники развлекались. В четыре глотки. Орали так, что у меня на втором этаже в ушах звенело. Боюсь даже предположить, что испытывали те, кто находился намного ближе. Оглохнуть же можно.
Понимая, что больше не усну, я заставила себя вылезти из постели. Поколебалась немного, но все же вызвала служанку.
Как ни странно, она прибежала, живая и здоровая. Только всклокоченная. Волосы стояли дыбом. Меня так и подмывало спросить, причесывалась ли она сегодня.
- Переодень меня и вымой, - приказала я. И, поколебавшись, спросила. – Сколько там гостей прибыло?
- Пятеро, госпожа, - пробормотала служанка и посмотрела на меня сумасшедшим взглядом.
Пятеро, значит. То есть все. Отлично. Теперь тут точно никому скучно не будет.
Сначала – ванна, потом – переодевание. Минут через двадцать я была готова к встрече с родней. К тому моменту внизу уже все успокоилось. То ли вымер народ, причем массово, то ли маме и Наташке все же удалось занять чем-то менее разрушительным моих ненаглядных племянников.
В любом случае, вниз я шла с опаской. Так и ждала, что подо мной подломится очередная ступенька. Или на голову выльется ведро воды. Фантазия у мелких была очень, очень живой. Бурной, если можно так выразиться.
Но нет, как ни странно, до обеденного зала я дошла живая и здоровая. Даже не споткнулась ни разу.
Переступила порог. Осмотрела зал. И дети, и взрослые сидели за столом и что-то активно жевали. Завтракали, значит. Теперь понятно, почему прекратился ор. Племянникам заткнули рты едой.
Наташка с мамой тоже ели, работали челюстями.
- Доброе утро, - поздоровалась я.
Наташка кивнула. Мама улыбнулась. Дети, слава богам, продолжили есть.
Я уселась на свое место, наложила себе сладкой каши и принялась завтракать.
Наташка, симпатичная миниатюрная брюнетка с синими глазами и точеными чертами лица, долго в поместье не задержится. Ей здесь будет скучно. Так что я все еще надеялась, что не сегодня-завтра они с детьми отправятся наводить шорох в столице.
Ну и мы с мамой пойдем порталом вместе с ними. И там уже я на месте осмотрюсь, подберу дом для своих целей, подумаю, где брать персонал, узнаю, что именно сейчас актуально у столичных модниц. В общем, проведу небольшое расследование. И уже опираясь на его данные, буду решать, что делать.
Каша на моей тарелке закончилась. Я запила ее компотом, поднялась.
- Рада вас всех видеть. Надеюсь, поместье устоит.
Мелкие фыркнули со своих мест. Наташка пожала плечами.
- И я надеюсь, но ничего не обещаю.
Ну да, не свое же, не жалко.
При маме я ругаться не стала, повернулась и вышла из обеденного зала.
У меня не было настроения с кем-то общаться. Вот модели порисовать – это да. Зарыться с головой в дела, подумать, как и что будет происходить. В общем, нагрузить себя по полной. Чтобы не думать ни о чем постороннем. И ни о ком тоже…
Глава 33
В своей спальне я просидела
