двери, привел нас с мамой в замешательство.
- Леонард, милый, ты и здесь?! Выбираешь мне подарок, да? Ах, любимый, ты такой заботливый!
Я медленно повернулась, стараясь не замечать тарахтевшего в груди сердца. «Леонард, милый, любимый, заботливый», - все эти слова, конечно же, были мне прекрасно знакомы. Но я никак не могла поверить, не мозгом, нет, душой, что они произносились здесь, да еще и в адрес одного из моих женихов.
Это же неправда! Это не может быть так! Он же мой… жених!
Возле входной двери, в сопровождении двух молоденьких служанок, стояла и счастливо улыбалась красавица брюнетка. Тонкий стан, небольшой бюст, идеальный макияж, элегантная одежда.
Я повернулась к Леонарду – он находился в явном замешательстве. Стоял, молчал и только смотрел, то на меня, то на брюнетку.
В моей голове сами собой возникли слова. Они прыгали на язык одно за другим, не давая мне возможности остановиться и подумать над сказанным. Гораздо позже я узнала, что тогда мне помогла мама. Именно она подсказала мне «формулу отречения», как подобные фразы называли здесь. Но это было позже. Сейчас же я говорила без остановки, особо не вдумываясь в смысл произнесенных слов.
- Я, Светлана Торкаева, дочь Андреаса Торкаева, освобождаю от звания жениха Леонарда орт Шартоса, герцога Артанского. Он больше не принимает участия в отборе и способен удалиться туда, куда пожелает.
Несколько секунд ошеломленного всеобщего молчания. А затем Леонарда и брюнетку со служанками засасывает в подобие воронки.
Что ж, вот теперь у меня на одного жениха меньше. Молчи, глупое сердце. Ты и раньше знало, что у него есть невеста. Он не принадлежит мне. Никогда не принадлежал. И я должна, обязана была его отпустить. Все правильно. Все верно. Хоть и больно…
Леонард исчез, и мир словно утратил яркие краски, враз изменился, причем к худшему. Все вокруг в один миг стало серым и унылым. Меня больше не интересовали ни драгоценности, ни женихи, ни… Да вообще ничего.
Я прекрасно понимала, что позже, гораздо позже, это состояние пройдет. Я научусь жить в этом сером мире, без того, кто, оказывается, был мне дорог. Но здесь и сейчас я ощущала себя амебой.
Сама не заметила, как открылся портал. Прямо там, в лавке. И как меня, равнодушную ко всему окружающему, ввели туда под руки.
Очнулась я в своей спальне, на постели, как ни странно, с сухими глазами. Рядом, в кресле, сидела мама и встревоженно смотрела на меня.
- Похоже, отбор можно сворачивать, - криво усмехнулась я. – Мам, ты ведь поможешь мне с домом моды? Надо себя чем-то занять…
- Милая, - покачала головой мама, - не руби сгоряча. Возможно, это только растерянность, ничего больше.
Я грустно хмыкнула.
- Мам, ты же сама не веришь в свои слова. Ты же умеешь чувствовать других, да? Их чувства, эмоции? И зачем тогда уговариваешь меня? Ни один из оставшихся женихов мне не интересен. Вообще.
- А Леонард, получается, интересен?
Я досадливо передернула плечами. Глупый вопрос. Она же сама знает на него ответ.
- Что бы я ни сказала сейчас, становиться между ним и его невестой у меня нет желания. Пусть играют свадьбу и живут долго и счастливо.
Мама тяжело вздохнула.
- Может, следовало дождаться его ответа? Там, в лавке?
- И что бы он сказал? Да к тому же, ты уверена, что он не захотел бы взять меня в жены, только чтобы породниться с вами с папой?
Гром за стенами поместья меня не впечатлил.
- Пап, подслушивать нехорошо, - тяжело вздохнула я.
- Детка… - мама внимательно посмотрела мне в лицо, словно выискивая там какие-то эмоции или чувства. – Можешь, вернешься на Землю?
Я уверенно качнула головой.
- Нет. Бутики, рестораны и фильмы по Интернету меня не спасут. Мам, дом моды. Ты обещала.
Несколько секунд молчания.
Затем.
- Завтра мы поговорим с твоими женихами. Ты откажешься от каждого. И только после этого займемся домом моды. Хорошо?
Я кивнула. Завтра, так завтра. Какая, в принципе, теперь разница…
Глава 30
Обедала и ужинала я в своей комнате. Мне не хотелось никого видеть.
Там, на Земле, у меня бывали неудачные влюбленности. Но настолько сильно никто мое сердце не затрагивал. И потому, несмотря на неприятные эмоции, в те дни я продолжала вести обычный образ жизни.
Здесь же все было иначе. Из меня как будто вынули часть души. И без нее больше не жилось нормально. Вернее, никак не жилось. У меня просто угас интерес к жизни. Только физиология – еда, сон – и ничего больше.
Я прекрасно осознавала, что так нельзя, что нужно двигаться дальше, и надеялась, что дом моды меня отвлечет, займет исчезнувшую часть души, станет чем-то нужным.
До конца дня меня не беспокоили ни мама, ни женихи. Пару раз за окном гремел гром – природная аномалия. Но я понятия не имела, было ли это связано с моим состоянием, или отец таким образом просто ругался с мамой.
Ночью он пришел сам, во сне. Хмурый, недовольный, раздраженный.
- Убиваться из-за какого-то дурня с невестой?! Да ты с ума сошла! – едва ли не гаркнул он.
- И я тебя люблю, пап, - равнодушно откликнулась я. – Дурень или нет, а сердцу не прикажешь. Ты ж тоже на маме женился не из корысти, да?
Папа что-то произнес, на незнакомом мне языке, вряд ли очень цивильное.
- Дурная девчонка! – добавил он уже потом так, чтобы я поняла. – Смотри, Светка, или ты берешь себя в руки, или я Наташку пришлю.
Наташка была моей сестрой, старше на два года. Замужняя домохозяйка с четырьмя спиногрызами, как она представлялась при первой встрече, Наташка любила шум и движение. Вот уж в ком было немерено энергии. Утром она развозит детей в школу и садик, днем ее видят сразу в нескольких районах
