чего ещё.
Сказать вслух о будущем сыне язык не поворачивался. Одно дело думать об этом, совсем другое — обсуждать. До сих пор в голове не укладывалось, что у меня в животе может развиваться, расти и существовать новая жизнь. Жизнь, которая совсем скоро появится на свет. Если мы все выживем, пока он появляется, учитывая предостережение того же отца этого самого чада.
— Нет, я не об этом. Тебе нужен был убийца миров, Амитиас не хотел его тебе отдавать, а ты всё равно его себе присвоила — это дело уже известное и фактически пришедшее к своему итогу. Цветок вернётся туда, где ему место, теперь вы оба с этим, насколько я понимаю, согласны, — в очередной раз удивила, но теперь уже своей осведомлённостью, чёрная ведьма. — Для того, чтобы ваш сын родился и вырос, вам также придётся находиться вместе, думаю, ты и сама это прекрасно понимаешь, — продолжила она. — Что ещё вам делить? — выгнула бровь.
— Ты правильно заметила, придётся, — только и сказала я, небрежно ухмыльнувшись.
Чёрная ведьма на это в очередной раз показательно страдальчески закатила глаза.
— Амитиас не так уж и плох, чтобы заставлять себя, — прокомментировала Ева. — Сын ведь у вас как-то получился, — съехидничала в довершение.
За последние сутки я не впервые слышала этот вполне себе справедливый со стороны упрёк, так что не стала принимать близко к сердцу, хотя глубоко в душе неприязненно кольнуло. Там и без того было слишком много всего. Едва умещалось.
— Я — собирающая души павших в бою воинов, для того чтобы они возрождались в своём храбром величии в Чертогах Возрождения, пополняя ряды несокрушимого войска пантеона Богов Первых Миров, — напомнила я всем присутствующим сразу с кривой усмешкой. — По крайней мере, раньше ею была. Теперь же… Не знаю. Наверное, я просто оказалась не готова к чему-то подобному, — призналась, помедлила ещё мгновение, за которое проглотила подступивший к горлу ком горечи. — Какая из меня мать? Разве я предназначена для такой ответственности? И вообще… Ты бы сама согласилась стать восемьсот семьдесят Хела его знает какой там по счёту?!
Ну вот, сказала…
Сама же себя подставила!
Слишком уж звучало похожим на ревность.
А я разве имею право на нечто подобное?
Вот уж нет!
Ни за что…
Даже если весь мир сгорит и сгинет, превратится в ничто. А он в скором времени именно что сгинет, если я не перестану поддаваться этим несуразным чувствам и наконец не сосредоточусь на том, что поистине важно. Та, кто существует бок о бок со Смертью, не может желать чего-то большего, и уж тем более испытывать привязанности, кого-то настолько ценить. Это… погибель.
Для всех.
Вот и поспешила исправиться:
— К тому же, ты сама заметила, моё знакомство с эйном удалось не лучшим образом. Я обманом проникла в его спальню, и лишь потому, что через неё лежал единственный путь туда, где цвела похищенная ночь. Я её фактически украла. Жаль, скрыться вместе с ней достаточно быстро не удалось. Эйн оказался гораздо сообразительнее, нежели я ожидала. Успел связать нас силой своей крови гораздо раньше, чем я поняла, что он это сделал. Соответственно, с лёгкостью выследил меня. Хотя когда связывал нас кровно, вряд ли учитывал, что оно пригодится для чего-то подобного, скорее из-за возможного появления будущего маленького эйна, — тоскливо вздохнула, вспоминая все свои былые «заслуги». — Из-за меня погиб его брат. Брон. Из-за меня сын Брона — единственный в настоящее время наследник аксартонского престола, лишился своего дара, а ковен магов крови — надежды на лучшее будущее. Я предала весь Аксартон. И не раз. Я подвергла риску не только… — как начала дальнейшее перечисление, так и прервалась. — Чего я, в общем, только не сделала, — вздохнула повторно, обобщив всё и сразу. — И только тот факт, что во мне растет наследник Повелителя огненных пустынь останавливает его от расправы надо мной. Может быть он и правда очень искусен в своём вынужденном терпении ради своего наследника, но я не настолько наивна, чтобы поверить, будто тот, кто совершенно точно как минимум презирает меня или же вовсе люто ненавидит, может преклонить предо мной на колени и поцеловать в живот, как какой-нибудь истинно любящий папочка, потому что простил меня и забыл всё былое во имя будущей семьи.
Мрачные йотуны и элементаль стали выглядеть ещё мрачнее, как грозовые тучи, услышав такие мои полные сарказма откровения. Но не Ева.
— К-кто? Амит? — шокировано переспросила она. — Преклонил колени?! Серьёзно?!
Судя по тому, как округлились зелёные глаза, она удивилась ничуть не меньше меня самой на тот момент. Я же призадумалась о том, что определённо погорячилась со своими чересчур открытыми высказываниями.
Глава 7.2
— Я этого не говорила, — поспешно взяла я большинство всех своих слов назад. — Я имела ввиду в общем и в целом, абстрактно!
Жаль, но подозрительно прищурившийся ведьминский взор тому явно не поверил. Она не перестала пытать меня им даже после того, как мы свернули в проулок и прошли ещё два, выйдя на широкую площадь.
— Ну ладно, твоя взяла, хотя я знатно преувеличила, не прям колени, всего одно, — сдалась я. — Видимо, чтоб было удобнее… — последнее проворчала совсем тихо.
Помогло.
Ведьма отошла от шока и ласково улыбнулась.
— Зря ты так в него не веришь. Может быть Амит и бывает временами очень суровым, зачастую вредным и упрямым, но у него большое сердце. Поверь мне, как той, кто знает его дольше твоего, — произнесла тихо Верховная.
Не стала с ней спорить. Всего лишь заметила:
— Ты, видимо, запомнила только последнюю часть из сказанного мной и пропустила всё предыдущее.
— Или же Амитиас просто понимает, что
