— Она настаивает, чтобы я перевел вам… — сказал он как-то в сторону, словно боялся чего-то.
Антон сделал рукой протестующий жест, но Мехмет продолжил:
— Она просит передать Полине, что видит рядом с ней смерть.
В наступившей тишине было слышно, как тикают большие настенные часы. Я смотрела в глаза ясновидящей как зачарованная, не в силах отвести взгляд. Я не видела ничего, кроме этих бездонных черных зрачков.
Меня потянули за плечо. Я очнулась и поняла, что это Антон.
— Мы уходим! — резко сказал он, увлекая меня к выходу.
Женщина что-то крикнула нам вслед.
— Что она сказала? Что? — допытывалась я у Мехмета в состоянии, близком к истерике.
Мехмет немного помолчал, потом произнес, тщательно выговаривая слова:
— Что смерть — это рождение…
— Хватит уже этих сказок! — рявкнул Антон. И добавил чуть мягче, обращаясь ко мне: — Полин, ты, надеюсь, не поверила этим глупостям?
— Нет, конечно! — бодро соврала я. Мы вышли и направились к машине.
— Антон Борисович, какие планы? — робко спросил Мехмет, который, видимо, чувствовал свою вину за случившееся.
Антон кинул на него гневный взгляд и промолчал. Не дождавшись ответа, переводчик открыл дверь автомобиля и вдруг вскрикнул и торопливо захлопнул ее.
— Там… змея! — испуганно сказал он.
Антон посмотрел на меня и чуть заметно улыбнулся.
— Как она могла туда забраться? Ведь машина была закрыта! — спокойно заметил он.
— Я… Я не знаю! — Мехмет был очень напуган.
Антон взял у него ключи и подошел к автомобилю с другой стороны. Он открыл дверцу и, сделав шаг назад, крикнул:
— Все! Я ее выпустил! Она уползла…
Мехмет опасливо оглядел салон и сел за руль. Потом, немного успокоившись, позвонил кому-то и долго, эмоционально лопотал по-турецки — наверное, рассказывал об удивительном случае. Я заметила, что Антон улыбается.
— Ты чего такой довольный? — спросила я.
— Ты же понимаешь, что никакой змеи там не было? — шепнул он.
Подумав, я кивнула. А потом спросила:
— Разве тебе нравится пугать людей?
— Нет, конечно. Просто теперь ты мне веришь!
Мехмет тем временем закончил разговор и спросил:
— Может, пообедаем, Антон Борисович?
— Давайте! — не выдержав, встряла я. Я была сыта по горло новыми ощущениями и хотела посидеть где-нибудь в тихом месте. И к тому же я вся вспотела в своей синтетической блузке.
Но когда мы сели за стол в ресторане, я поняла, что от одного вида еды меня воротит. Я была вся потная, липкая, и мне даже казалось, что от меня плохо пахнет.
— Полин, ты как себя чувствуешь? — спросил Антон, вглядываясь в мое лицо.
— Нормально, — выдавила я. Мне совсем не хотелось доставлять им проблем в первый рабочий день. — Просто жарко очень.
— Здесь нельзя носить синтетическую одежду! — вмешался Мехмет. — Иначе можно получить тепловой удар.
— Завтра надену что-нибудь другое, — кивнула я и наложила в тарелку побольше салата, чтобы успокоить своих спутников.
После ресторана Антон и Мехмет поехали на местную телестудию, а меня отвезли домой — мои услуги больше не требовались.
Остаток дня я провела, валяясь на ковре и переключая турецкие каналы. Из русских тут был только Первый. В восемь вечера начался «Откровенный разговор» — бывшая программа Антона.
В студии кипели страсти. Пожилая женщина со слезами в голосе обвиняла дочь в том, что та пытается завладеть ее квартирой. Потом дочь, которая выглядела ровесницей своей матери, тоже плача, рассказывала, как мама в детстве не кормила ее и ставила в угол на колени, на горох. Я не услышала, как вернулся Антон. Услышав шорох, обернулась и увидела, что он стоит в дверях, скрестив руки на груди, и задумчиво смотрит на экран.
— Переключить? — спросила я, смутившись.
Антон не ответил. Он сел в кресло и убрал звук, отчего плачущие физиономии на экране стали казаться комичными. Антон откашлялся, поправил свой упрямый хохолок и… стал читать стихи:
— А вот студия другая, передача дорогая.
По количеству невыплаканных слез.
Слезы меряют на литры, обязательно пролиты.
Они будут. Да, мой друг, что за вопрос?
Ведь за этим, сна не зная, редактура наблюдает —
Репетирует: когда, зачем и кто?
Кто заплачет, кто завоет, повстречает, успокоит,
Кто споет — не дай бог, ежели не то!
Продлеваются контракты, улучшаются контакты,
Без антрактов и без устали за трактом тракт.
Два часа рыдает зритель. Программу поглядите,
И от всей души получите инфаркт!..
Я расхохоталась, а Антон спокойно переключил канал.
Этой ночью мне ничего не снилось. Я спала так крепко, что утром даже не услышала, как встал Антон. Когда я проснулась, он был уже на кухне и, кажется, пил кофе. Я же лежала и думала о том, как мне отпроситься у моего шефа на целый день, чтобы поехать в деревню Кумалыкызык искать Саймона. Как проехать туда из Измира, мне объяснила в письме Нелли — русская девушка, которая живет здесь. Я знала, что добираться до деревни часа два с половиной. С учетом времени, которое может уйти на поиски, мне требовался целый день. Но я не хотела объяснять Антону, куда еду и зачем, чтобы избежать лишних вопросов. К тому же я боялась, что он просто не отпустит меня одну так далеко.
Так ничего не придумав, я вышла на кухню. Антон бодро поздоровался и сразу же огорошил меня вопросом:
— Полин, в твоем гардеробе есть что-то из натуральной ткани? Вчера, по-моему, ты чуть не потеряла сознание в своей синтетической блузке… Она, конечно, красивая, — усмехнулся он, — но не для этого климата.
— Не знаю, — честно ответила я. — Я, когда покупаю вещи, вообще не смотрю, из чего они…
— Непрактичное дитя города, — съязвил Антон.
Мне показалось, что хотя он и шутит, но держится как-то скованно.
Мы пошли в комнату и вместе перебрали всю мою одежду.
— Можешь записываться в клуб фанатов синтетики! — резюмировал Антон, откладывая в сторону последнюю белую футболку, которую я искренне считала хлопковой. Оказалось, даже она содержит искусственные волокна, не говоря уже о ярких блузках, купленных мною в «Охотном ряду».
Я только обиженно сопела, так как возразить ничего не могла. Горе-ассистент опять опозорился!
— Сегодня я еду в студию, местные телевизионщики помогут сделать монтаж. А тебя, моя синтетическая фея, командирую по магазинам — купи себе что-нибудь из одежды. — Антон старался говорить шутливо, хотя глаза у него были невеселыми. — Только на ярлыки смотри, пожалуйста, внимательно. Встречаемся на кухне в девятнадцать ноль-ноль. С тебя, кстати, и ужин!
