Я только обиженно сопела, так как возразить ничего не могла. Горе-ассистент опять опозорился!
— Сегодня я еду в студию, местные телевизионщики помогут сделать монтаж. А тебя, моя синтетическая фея, командирую по магазинам — купи себе что-нибудь из одежды. — Антон старался говорить шутливо, хотя глаза у него были невеселыми. — Только на ярлыки смотри, пожалуйста, внимательно. Встречаемся на кухне в девятнадцать ноль-ноль. С тебя, кстати, и ужин!
Я энергично закивала, хотя не была уверена, что вернусь к семи вечера. Я решила воспользоваться случаем и ехать в Кумалыкызык. Поэтому я вообще не знала, чем кончится сегодняшний день, и от этого на душе стало муторно и тревожно.
У Антона зазвонил мобильный.
— Это Мехмет, — сказал он. — Можем довезти тебя до центра…
— Нет, спасибо, я хочу немного навести марафет, это займет часа два, — попыталась я поддержать шутливую атмосферу.
Раньше я не представляла себе, как трудно шутить с человеком, которого собираешься обмануть!
— Ну давай! — махнул мне Антон и пошел к двери.
Я смотрела ему вслед. В дверях он оглянулся, и мы обменялись невеселыми взглядами. В этом действии правды было больше, чем во всем нашем предыдущем разговоре. Когда дверь за Антоном захлопнулась, я впервые подумала о том, как тяжело ему сознавать, что «побочный эффект» от экспериментов Грасини останется с ним навсегда…
У меня совсем не было времени на сборы. Я надела ту самую белую футболку, которую только что забраковал Антон, и белые джинсы. Взяла с собой мобильный, деньги и бумажку с названием деревни. Уже через пять минут я сидела в такси. Объяснить таксисту, что мне нужно ехать в направлении города Басса, не составляло труда. Сложнее оказалось с названием деревни. До последнего момента я не была уверена, что таксист понял правильно.
Удаляясь от города, дорога долго петляла между холмами и деревьями. Машин становилось все меньше, зато стали попадаться конные повозки, мотоциклы с прицепами. Наконец, появился очередной населенный пункт. Мы подъехали к зданию, напоминавшему почту, и остановились.
— Ку-ма-лы-кы-зык! — по слогам сказал шофер, показывая пальцем на ряд маленьких домишек.
Я расплатилась и вышла. Передо мной раскинулась турецкая деревня, о которой я столько думала, представляя себе ее то так, то эдак. Но действительность оказалась намного прозаичнее моих фантазий.
Дома небольшие, какие-то скособоченные, улочки грязные, мусор валяется прямо на дороге. Справа от меня высилась старая мечеть, чуть поодаль стояла школа, откуда шумной оравой выбежали дети — девочки все в длинных платьях и платках. Слева — маленькое кафе. Через открытую дверь я видела сидящих перед телевизором мужчин.
Вдруг над самым ухом раздался громкий крик. Недовольный пожилой турок, восседая верхом на осле, видимо, крикнул мне что-то типа: «Что встала посреди дороги!» Я отскочила в сторону.
Около одного из домов в тени сидел старик. Он сложил руки на полном животе и важно оглядывал улицу. Я решительно зашагала к нему.
— Экскьюз ми! Ду ю ноу самсинг эбаут… м-м-м… пиплс фром зе си?[1]
О Боже, почему я заранее не продумала, как можно спросить о Морских у турков?
Мужчина безразлично пожал плечами.
— Ду ю спик инглиш?[2] — с надеждой уточнила я, но он лишь снова пожал плечами.
Я стояла на солнцепеке как дура. Вдруг занавеска, прикрывающая вход в дом, отодвинулась, и оттуда показалась голова пожилой женщины в темном платке, надвинутом почти до глаз. Она зашипела на меня. Перевод не требовался — ясное дело, мне предложили убираться прочь.
Я повернулась и зашагала вдоль домов, еле сдерживая слезы. Как мне узнать хоть что-то о Морских? В растерянности брела я по извилистым улочкам, стараясь держаться в тени — солнце вошло в зенит и палило немилосердно. Сколько улиц я прошла? Не знаю. То и дело из окна какого-нибудь домика высовывалась чья-то голова — иногда это были женщины, сразу же задергивающие шторки на окнах, иногда — маленькие дети, с любопытством оглядывающие меня с головы до ног. По сравнению с Измиром, где каждый второй говорит по-русски и английски и пытается тебе что-то продать, эта деревня выглядела закрытой общиной, где ненавидят чужаков. Правда, пару раз мужчины, широко улыбаясь, обращались ко мне по-турецки, но от них я шарахалась сама.
Хотелось пить, было жарко, сланцы уже натерли большой палец, а голова нестерпимо болела, и боль усиливалась при каждом шаге.
В одном из проулков из-за угла мне навстречу вдруг вышел огромный турок лет сорока, в засаленной рубахе и шароварах. Он схватил меня за руку выше локтя и громко и бессмысленно загоготал. Мне стало страшно.
— Ноу, ноу! — закричала я, пытаясь вырваться. Вспомнив чудодейственное заклинание, я заорала: — Туристик полис!
Однако на незнакомца мои крики совершенно не подействовали — он держал меня за руку, как пойманную птичку, и скалил великолепные белые зубы. Глаза у него были мутные, изо рта капала слюна. Я поняла, что это больной человек, и испугалась еще больше. Я лихорадочно соображала, что делать: позвать на помощь — но как, ведь я не знаю ни слова по-турецки? Попробовать вырваться хитростью? Или ждать, пока он сам меня отпустит? Пока эти мысли лихорадочно проносились в моей голове, мужчина перестал смеяться и угрожающе ощерился. Кажется, что-то во мне ему не понравилось. Он показывал пальцем на мои волосы и сердито мотал головой. Вдруг из двери соседнего дома показалась сердитая старуха в платке и длинном грязном халате. Она что-то крикнула, и я тут же почувствовала, как тиски на моей руке разжались. Турок отступил и, виновато опустив голову, пошел к старухе. Та начала визгливо отчитывать его, как маленького мальчика. Потом повернулась ко мне и что-то сказала, показывая пальцем на мою голову, потом на свой платок. Наверное, этот мужчина рассердился из-за того, что я без головного убора Я сообразила, что еще не видела здесь ни одной женщины без платка. Старуха указала огромному турку пальцем на дверь и что-то крикнула, он покорно пошел в дом, по-детски вжав голову в плечи. Я же рванула прочь и вздохнула свободно, лишь когда свернула на другую улицу. Навстречу мне шла девушка, с головы до ног укрытая темным хиджабом.
— Ай нид хелп! — бросилась я к ней. — Ай лост май френд, хи лив ин зе си! [3]
Я буквально впилась глазами в лицо незнакомки. Но она лишь покачала головой, как бы говоря, что и рада помочь, но не понимает, о чем речь. В отчаянии я принялась показывать ей жестами — волна, море, понимаешь? Девушка улыбнулась и показала себе за спину.
