Ньельм запнулся на ровном месте. Страшно побледнел и скосил глаза через плечо.
— Вэлн?! — уточнил недоверчиво. — Это что, ловушка?!!
Крепкие руки выдернули его из дверного проема и швырнули на дощатый пол коридорчика.
— Помнишь, что я обещал при последней встрече? — обманчиво ласково проговорил Ястреб, нависая над ним.
— Проверить, что за дерьмо у меня вместо мозгов? — проскулил колдун, подтягивая колени к подбородку.
Вальен ударил кулаком в стену прямо над его макушкой.
— Ответ неверный! — рыкнул, наклоняясь ближе. — Напряги память!
Я приблизилась к ним и застыла в недоумении. Ньельм — не слабак. Пусть он не обладал мускулами Ястреба, оттолкнуть калеку и сбежать для него не составило бы труда.
— Они знакомы! — Лилея умиленно захлопала ресницами. — Это так мило!
Растрепанная Ласка утащила ее в первую попавшуюся комнату.
— Повыдергивать ребра? — знатный колдун рискнул поднять взгляд.
— Ошибочка, дружочек. Вспоминай дальше.
«Почему же он не бежит?!» — терялась в догадках я, краем сознания помня, что за появление на «базе» свеженького трупа из весьма уважаемого рода Буревестников начальство не похвалит.
— Выпустить кишки?
Ньельм уже сидел на корточках, и его глаза блуждали по широкой груди Ястреба. Он будто не осмеливался посмотреть противнику в лицо. Выглядел, как нашкодившая собака в ожидании трепки: вроде и зубы есть, а укусить не укусит.
— Ты сказал: «Я привел его, Сойл. Ну что, пропихнешь меня в Драконий комитет?». Мой ответ?..
Сердце ушло в пятки, и я зашаталась, переваривая услышанное. Сопоставить события не составило труда.
Вальен не поладил с Белым Драконом.
Ньельм доставил Вальена к Белому Дракону.
Белый Дракон лишил Вальена ног.
И сейчас колдун с золотой пластиной лишится жизни.
— «Попадешься — убью», — процитировал Ньельм.
Так просто, без бессмысленных угроз и яростных выпадов. Ястреб настроен серьезно. Такого не прощают.
— В твоих интересах снова ударить подло, — ощерился Вальен. — Поторопись!
Колдун не сдвинулся с места. Неужто испытывал угрызения совести и жаждал понести наказание? Не исключено.
Эх, если бы сейчас за «базу» не отвечала я! И если бы моя нелюбовь к ищейкам уменьшилась хоть чуть-чуть! Если бы свидетелей не было, пусть бы убивали друг друга сколько влезет, я бы даже помогла прятать труп!
— Это тот, о ком ты говорила, Тая? Знатный козел, который тебя бросил? — лениво протянула Ласка, зачем-то поглаживая свой живот.
Оба противника уставились на меня с одинаковым недоумением. Я же вдруг увидела решение проблемы.
Враг моего врага — друг? Стоило этим воспользоваться. Конечно, о примирении речи не шло, однако смертоубийства я надеялась избежать. Расчет простой: Вальен ненавидит колдунью и, возможно, пощадит человека, которого ненавидит она. Главное, чтобы Ньельм не вылез с опровержениями, а объясняться будем потом.
— Не меня. Мелу. Полгода ей голову морочил. С родителями знакомил, на званые ужины приглашал, в замке едва не поселил. А потом проговорился, что ему пора жениться. Ну разве не козлина?
Временами я бываю слепой, глухой и, скажем прямо, туповатой. Более десяти дней на моих глазах разворачивалось действо под названием: «мы смертельные враги, не смейте в этом сомневаться». Я не заметила подвоха. А Илона, наоравшая на меня как на последнюю дуру, оказалась куда проницательней.
Если же по порядку, то…
Грубое лицо Ястреба исказилось до неузнаваемости, и он замахнулся на Ньельма с явным намерением проломить тому голову. Ласка завизжала дурным голосом, и лишь впоследствии я разобрала, что адресовались ее обидные слова исключительно мне. Колдун сжался, ожидая удара…
— Твои родители давно мертвы! С кем ты ее знакомил?!!
Любопытство сгубило не одну горячую голову — и столько же спасло. Вальен остановил замах, рывком подтянул Ньельма вверх и распластал по стене.
— У меня даже замка нет! И жениться я не собираюсь! Я год как в бегах! Понятия не имею, о чем говорит эта сумасшедшая! — у колдуна наконец-то прорезалось красноречие. — Я и сотка? Не смешно! Забыл, как сам запретил за ней ухлестывать?!
— Это было давно!
— Тебя удивляет, что твои слова помнят годами?!!
«Опасность миновала?» — понадеялась я, приходя в себя после свалившихся новостей.
Как же все сложно и запутанно! История «неприязни» неожиданно обрела совсем иной смысл, и вопросов зародилось столько, что мозг отказывался их обрабатывать.
«Не беда, подруга! Раз уж у меня со счастьем не сложилось, подсоблю хоть тебе», — жаль, я слабо представляла, нужна ли Меле моя помощь. Слова «Вальен» и «крепкие надежные отношения» не сочетались, как ни крути.
Но он точно не был к ней безразличен. И у него имелось немало денег… Атайя Тавеннская охотно женила бы такого на себе, а затем сделалась бы вдовой.
«Не лезь», — подсказал внутренний голос.
Он у меня умный. Временами. А порой талдычит прописные истины и возмущается, что в современном мире они не работают.
Затем стало не до сводничества.
— …Дракон, — услышала я очередное откровение Ньельма.
Вкупе с направленным на меня пальцем и обвиняющими интонациями, это не сулило ничего хорошего.
***
Я считала, что инстинкты — полезная штука. Мне они помогали выживать. Исчезать, когда запахнет жареным, избегать опасных личностей, доверять чутью и уносить ноги в любой мало-мальски сомнительной ситуации.
Когда-то меня не слишком заботило, как это выглядит со стороны. Цела — и слава Создателю. А смешки за спиной и удивленные взгляды — мелочь, не стоившая внимания.
Мы с Ферном были сами по себе и нас это устраивало.
Теперь же я вернулась, как любят выражаться ученые мужи, в лоно общества. Вместе с инстинктами. И хотя с каждым днем мне удавалось управляться с ними лучше и лучше, сегодня они взяли верх.
Упоминание Барра швырнуло меня в прошлое. Я сорвалась. Бросила все на произвол судьбы и понеслась в том направлении, куда выводила дверь.
В основном по прямой. На юг. Через половину поселка, мелкий пруд, заросли камыша, чьи-то гречишные поля и пасеку.
Укус пчелы слегка погасил мой запал. Я притормозила, чтобы отдышаться, и здравый смысл напомнил о себе.
Стало по-настоящему стыдно. Не за позорный побег (плевать я хотела на мнение «убийц» и аристократов) — за то, что оставила доверенное мне имущество и людей без присмотра.
Следовало вернуться. Ньельма уже либо вытурили пинками, либо пришибли, причем второй вариант казался более достоверным. Вальен неопасен, если к нему не приближаться. Ласка поржет, да и забудет. Правда, Эньер наверняка упомянет при Меле, какую напраслину я на нее возвела.
Ничего, переживу. Колдунья поймет. Она всегда все понимает и прощает.
Увы, я не очень хорошо представляла, куда идти. Двинулась на север — вышла к той самой пасеке. На северо-запад — к свекольным полям. Северо-восток? Пейзажи потянулись сплошь непривычные, и я поспешила убраться обратно — к пчелам.
Устроилась в хлипком сарае без двери, принялась размышлять о местности… Солнце катилось к закату, шнырять в темноте не было ни малейшего желания.
Я решила до наступления сумерек сделать еще одну вылазку.
И задремала.
Хруст кустарника разбудил меня, когда на небосводе сияли полуночные созвездия. Я подхватилась, испуганно заозиралась… И облегченно выдохнула.
Вокруг прохаживались козы. Да-да, обычные тресковницкие козы, которых в округе пруд пруди.
— Ну и откуда вы пришли? — разочарования в моем голосе хватило на все стадо. — Куда уйдете?
Они ответили равнодушным меканьем.
Я выбралась наружу, потянулась…
Сон ушел. Вопрос с направлением тоже исчез сам собой.
Днем я правильно определила, где поселок. Наверное, отклонялась вбок и ходила кругами. Сейчас же сомнений не оставалось: Тресковник прямо на севере, захочешь — не ошибешься.
— Хорошо вам, рогатые. Одна забота — травку щипать, — пробормотала «соседкам» и начала прокладывать свою собственную тропу к селению.
