Вернее, туда, где в темное небо поднимался столб пламени. И, хоть убейте, я чувствовала: это — не случайный пожар.
***
К тому времени, как я, исцарапанная ветками и мокрая от нечаянного купания в ручье, достигла знакомой улицы, дом господина Ашиша из Грачей почти догорел.
Староста поселка любезно предупредил меня, что люди нынче нервные, происшествием в Трясогузках напуганы, поэтому собираются пустить по ветру и «базу» — на всякий случай, вместе с ее обитателями. Утром, конечно, прибудут власти и все уляжется, сейчас же выходцам из Академии лучше поберечься.
Намек я поняла, и хотя сама разделяла подозрения местных жителей, бездействовать не решилась. Рассудила, что в Гаевке (следующем пункте согласно расписанию), находившейся в получасе ходьбы, нам будут не рады, и подправила маршрут.
Рыбацкий хуторок, расположенный в трех часах езды от ближайшего населенного пункта (и в семи часах отсюда) показался мне оптимальным вариантом.
Мела не возражала. Вернее, в суматохе мы с ней пересечься не успели, но протестов я не слышала, и сделала вывод, что ее все устраивает.
Староста мою идею поддержал, и даже ради такого случая не поскупился на собственную телегу. Провожая нас, он «по секрету» сообщил, что нам повезло: если бы семья Ашиша не успела выбраться из горящего дома, люди были бы настроены куда агрессивнее.
За прошедшие дни сумки практикантов волшебным образом уменьшились чуть ли не вдвое, поэтому разместить на повозке удалось всех. Заяц немного поныл о нарушении графика, учебных планах, проблемах с отчетностью, да и умолк. Эстафету перехватила Лилея — она, видите ли, забыла банку с дохлой бабочкой, и требовала немедленно возвратиться. Ее жалоб хватило ненадолго: Вальен пообещал выбросить на обочину любого, кто будет мешать ему спать, и разговоры незаметно сошли на нет.
Я вроде бы тоже задремала. Открыла глаза, когда наступило утро.
— Далеко еще? — спросила вполголоса, поскольку из окружающих бодрствовал только возница.
— Приехали, — буркнул он, торопливо и при этом тихо спрыгивая на землю. — Телегу заберу… когда-нибудь.
— А лошадь? — до меня пока не совсем дошло, что происходит.
— Лошадь ваша.
— В каком смысле?!
Мужчина почти бегом скрылся за ближайшим чахлым кустарником.
— Хорошего дня! — выкрикнул вместо ответа.
Это смахивало на насмешку, однако я находилась не в том положении, чтобы обращать внимание.
Окружающий пейзаж мне не понравился. Вернее, с точки зрения ценителя дикой природы и необитаемых земель он был чудесен, но я бы предпочла что-то менее уединенное и более обжитое. Желательно, с другими жителями (чайки не в счет).
«Угу, люди необходимы. На случай, если наш маньяк-поджигатель заскучает без регулярной практики», — мелькнула досадливая мыслишка.
Как ни прискорбно признавать, рациональное зерно в ней имелось.
Стараясь не расшатывать повозку, я сползла на жесткую суховатую траву, росшую небольшими «островками» в обозримом пространстве. Огляделась внимательнее, стараясь найти в ситуации хоть каплю позитива.
К востоку тянулись невысокие безлистые кусты. Далеко на севере темнели редкие деревья. Юг был укутан туманом, однако я явственно различала шум прибоя и, кажется, видела на горизонте какую-то громадину. Пресловутые Драконьи горы? Возможно. Впрочем, не исключено, что то — низко нависшие облака.
А, неважно. Больше всего меня интересовало западное направление. Вернее, тот десяток развалюх без признаков жизни, который на карте значился как Можжевельня — якобы населенный хуторок, в расписании наших передвижений являвшийся последним пунктом перед возвращением в Рен.
Я прошлась по единственной улице, раз за разом одергивая себя, чтобы не начать вопить проклятия вслух. На мой абсолютно непрофессиональный взгляд, это место покинули давным-давно. Доказательства? Ни единого целого крыльца, завалившиеся внутрь крыши, подгнившие межевые столбы…
То, что росло в огородах, не имело ничего общего с культурными растениями. Дорогу переплел малинник — дикий, колючий, едва не лишивший меня сандалий и оставивший на лодыжке длинные царапины.
— И долго мы здесь будем?
Благодаря кустарнику я загодя услышала приближение Брена, поэтому его слова меня не испугали.
— Посмотрим, — сказала уклончиво.
— Это смешно! Какой смысл сидеть в дыре?! Из-за слухов?!! Пусть ищейки разбираются! А у нас практика. Нам нужны люди!
«Разве не подозрительно?» — подумала я, присматриваясь к всколоченному молодому человеку.
Мешки под глазами, беспокойные движения, мутный взгляд… Увы, все это имело вполне невинное объяснение. Да что там рассуждать, я выглядела примерно так же и тоже хотела убраться отсюда как можно скорее.
— У меня почти получается работать с сахаром!
«И этого «почти» тебе хватит на все лето», — хоть в чем-то я была осведомленее него.
— Никто не мешает заниматься тут, — заметила мирно. — Тихое место, нет отвлекающих факторов…
«Некого жечь», — напрашивалось продолжение.
— А есть мы что будем?
В тот момент я меньше всего хотела обсуждать вопросы продовольствия. Круп на недельку хватит, а там… Разберемся. Если выживем.
— Пока никто не голодает.
Получилось довольно резко, и Сокол, надувшись, приотстал.
Отлично.
Я зашагала вперед, тая раздражение.
Туман оседал, и на горизонте явственно различался горный массив. Острые вершины прятались в облаках, на склонах зеленели леса… В моем понимании Драконьи горы выглядели слишком уж обычными как для «драконьих», но природе виднее.
— Там рудники?
Из-за задумчивости я проворонила очередного жаждавшего общения визитера и вздрогнула, услышав совсем рядом Лилею.
— Вы как? — спросила, не оглядываясь.
— Прячусь, — она отчетливо всхлипнула.
— То есть память не отшибло, — брякнула я. — Это хорошо.
— Не совсем, — девушка замялась. — Помню мало чего… Как к Ашишу шли — очень четко, а остальное… Отрывками.
По-моему, ее это смущало.
— Ничего страшного не произошло, — я попробовала выразить поддержку. — После рюмки-другой каждый начинает чудить.
Лилея поравнялась со мной.
— Меня околдовали? Как того извозчика?
«Умная девочка. Какое счастье, что твои мозги вернулись на место! Жизнь стала на пару процентов терпимее», — облегченно выдохнула я.
— Не исключено, — мне не хотелось ее обманывать, тем более, в данном случае она — жертва.
— Бедная бабочка… Почувствовала магию и…
«Теперь все мы — своего рода «бабочки». Но ты страдай из-за насекомого. Так проще».
— Это сделал тот, кто убил человека из Трясогузок?
Я опешила. Одно дело — шутка над случайным попутчиком и сотоварищем, другое — убийство. Получалось, практиканты и сами подозревали, что преступник среди них? Но вели себя как обычно… Вывод? Кто знает. Либо они так привыкли к смертям, что не обращают на них внимания, либо покрывают друг друга, либо уровень беспокойства Лилеи в разы выше, чем у остальных.
— Как думаете, кто забавляется с магией? — мне было интересно услышать ее соображения.
— Не Эньер, — быстро ответила она. — На дороге в Трясогузки мы ловили брюхокрыла вместе. И не Брен — он шел с вами пешком.
«И не я», — осталось невысказанным.
Мне бы следовало ей поверить. Она — потерпевшая, разве нет? Но я видела столько фальши и притворства, что привыкла не доверять никому, кроме себя.
И Ферна.
Проклятье, мне нужно срочно забыть своего демона!
— Я Ньельма целовала, — прошептала Лилея, и воспоминания мигом вылетели из моей головы. — Позорище…
— Почему? Он молодой, красивый, одинокий. Не вижу ничего предосудительного.
— Он вырывался!
Ну и как прикажете ее утешать? Моего сочувствия хватило лишь на то, чтобы не расхохотаться вслух.
— Хотел бы вырваться — вырвался бы, — очередной побег малинника сделал мне подножку, и я зашипела. — Не принимайте близко к сердцу. Ньельм — он такой. Сильно прошенный.
— Его Вальен держа-а-ал…
