Варген его блокировал и стал сыпать на голову противника издевательства и насмешки, кружа по залу и пытаясь выискать брешь в защите господина посла. Самыми мерзкими были те гадости, что касались Рады. Но Зиад справился - он сказал себе, что его Рада-сть это не «Тойво - дочь беспородной с.ки, сама подстилка, переспавшая со всем дворцовым гарнизоном, и также воспитавшая дочь», что все эти и подобные им слова говорятся о ком-то другом.
И ещё князь Марун представил, что эти гадкие, исковерканные слова говорит не этот огромный и страшный человек, а полуголый младенец-переросток в детском, едва налезшем ему на голову, чепчике.
Да, так стало намного проще. В этот образ легко вписались излишне размашистые и оттого кажущиеся нелепыми движения рук, и неловкие движения ног, привыкшие не к лёгким пружинистым танцам мастера шпаги, а мощным и напористым шагам мечника. Это даже позабавило и заставило улыбнуться Зиада. Отчего принц Варген, названный при рождении Фойга просто взбесился и ринулся размахивать шпагой, как топором.
Да, лёгкости принцу не хватало, но противником он был серьёзным.
И хотя Зиад отбивал атаки, выжидая момент, чтобы нанести единственный сокрушительный удар, сделать это всё не получалось.
Они сходились для коротких стычек и вновь расходились, и господин посол всё ближе и ближе отходил к лестнице, где ко всему прочему было ещё и светлее.
Зиад чувствовал, что шансы на победу растут, но напор противника и неровный старый пол сделали всё дело - отступая спиной вперёд, он запнулся о выступающий на поверхности камень и раскрылся. Варген в тот же миг воспользовался этим, и со всего размаху всадил шпагу в ногу Зиада.
Тот упал на спину, и чувствующий свою победу исцарапанный и потный принц Варген наступил сапогом ему на грудь. Зарычал от радости и вскинул вверх руки.
Господин посол под тяжёлым сапогом едва дышал, рана в бедре горела огнём, будто её нанесли раскалённым железом, а где-то там вверху, ближе к потолку он видел раскрытую в победном кличе хищную пасть твари, которая по чистой случайности звалась человеком.
Перед глазами мелькнула сжавшаяся фигурка Рады, рубцы на её спине... Мелькнуло воспоминание, как она на тренировках всегда закрывала спину... Позволит ли он этому чудовищу, пышущему сейчас яростной радостью победы, так же наступить и на неё? Раздавить её, его Рада-сть?
Нет! Ни за что!
И Зиад, собрав силы, поднял шпагу, что так и не выпала из руки, и с коротким замахом вонзил оружие снизу вверх в живот торжествующего над ним принца.
Ранение было проникающим - на Зиада сразу закапало горячим и вязким, но удар получился не очень сильным. И левая рука сама, без сознательного усилия обхватила правую и резко дернула шпагу вверх и вперёд.
Нельзя оставлять этому человеку ни шанса! За Раду, ради их будущего, ради их счастья!
Теперь на Зиада уже потекло, в нос ударил запах смердящих человеческих внутренностей.
Принц замолк, какие-то мгновенье простоял в тишине, а потом забулькал голом и зашатался.
Зиад оттолкнул ногу, ослабившую напор на его грудь, чтобы подняться, и принц завалился назад и вбок. К нему с криком бросились люди, но Зиад уже не обращал на это внимания - к нему наклонилась Перла.
В глазах её застыл ужас, но она схватила его за плечо и стала его поднимать:
- Поднимайтесь, князь! Поднимайтесь! Скорее, надо уходить!
- Зачем уходить? - Зиад сел на полу, у него немного кружилась голова. - Я победил честно!
- Вы убили наследника оландезийской короны! Скорее, князь, скорее!
Зиад попытался встать. Но раненая нога отозвалась болью, и Перла от отчаяния застонала. Забросила его руку себе на плечо и рванула его вверх изо всех своих слабеньких сил.
- Нам под лестницу, - бормотала она, волоча тяжело хромающего Зиада. - Хорошо, что вы сюда сдвинулись, совсем недалеко осталось.
Они уже были почти под лестницей, когда маркиза глянула через плечо и, закусив губу, тихонько взвыла.
- Вретенс! Он идёт к нам!
Зиад тоже обернулся. Влажные волосы прилипли к лицу и немного мешали. Но второго принца он увидел почти вплотную. Нужно было его отвлечь, пока Перла открывала под лестницей дверь в тайный ход в стенах дворца.
- Что? - пытаясь остановить головокружение, так и глядя через плечо, пробормотал Зиад. Рука шарила по поясу и не нащупывала оружия. Плохо. Очень плохо.
- На что вы рассчитываете?! - тихо, но удивительно эмоционально спросил второй принц, быстрым взглядом окинув толпящихся и кричащих людей позади, и вновь уставился на Зиада. Тревога, тоска, сожаление, радость, стыд - такая мешанина в чужих эмоциях сильно мешала, и господин посол предпочёл закрыться.
Дверь открылась бесшумно. Это стало понятно по тому специфическому запаху пыли, мышей и сухого подземелья, что был в этих норах. Перла потащила Зиада за собой.
Он глянул на Вретенса, названного при рождении Андра, и криво улыбнулся. Тот успел проговорить:
- Вы не успеете выбраться из дворца, даже если я их задержу!
- Задержи сколько сможешь, - успел сказать Зиад в щель закрываемой двери, внутренний засов стукнул в петлях. Это Перла закрыла дверь.
Их окружила абсолютная тьма.
- Князь, подержите, - в руку ему ткнулось что-то твердое и холодное. «Факел», - понял Зиад, услышав чирканье огнива.
Почти сразу стало светлее - факел, хоть шипел, трещал и чадил, но горел и худо-бедно освещал всё вкруг. И пока Зиад перетягивал ремнём ногу выше небольшой, но довольно глубокой раны на бедре, сказала:
- Князь, тут очень узкие ходы, придётся идти по одному. Сможете?
- Попробую.
Перла, не тратя больше времени на болтовню, схватила его за руку, развернулась и почти потащила за собой.
Ходы были не просто узкими, а щелевидными, и часто приходилось идти боком. Зиад головой сметал клочья паутины, обрывки которой липли к лицу, жутковатыми нежными касаниями трогали шею. Вековая пыль от них рассеивалась, забивалась в нос, вызывая чихание. К Перле, казалось, паутина не липла. Она была ниже ростом и, видимо, свои пыльные полотнища обмела головой немного раньше.
Через несколько десятков шагов на их пути возникла лестница. Почти неразличимые в неровном свете факела ступеньки были разной высоты, да ещё и крошились под ногами, причиняя не только неудобства, но и боль - идти по ним было трудно.
И Зиад, оберегая раненую ногу, старался больше опираться на здоровую, двигаясь приставным шагом, но всё равно нагружал, каждое движение пронзало болью и бередило рану. Когда выбрались на верх лестницы, князь Марун дрожал мелкой дрожью, а пот заливал лицо, катился по спине и груди.
«С каждым шагом я всё ближе к Раде», - сквозь боль говорил он себе и пытался настроиться на открытие маленькой дверцы. Но сил оставалось так мало...
Перла наконец остановилась, тяжело дыша.
- Мы почти в галерее. Соберитесь, князь. Небольшой рывок, и мы у цели.
Он кивнул, несколько капель пота неприятно сорвались с лица и волос и, как одинокие дождинкм, стукнули по камзолу. Перла вдохнула и осторожно приоткрыла дверь тайного хода.
- Никого. Быстрее!
И они двумя грязными и лохматыми тенями вывалились в коридор рядом с картинной галереей.
Перла оказалась возле картины первой, и схватившись за нижний край рамы, подняла её вверх, пытаясь носком туфельки поддеть свисавшую драпировку. Зиад кривясь и сжимая руки в кулаки, доковылял к обнажившейся стене. Он неловко наклонился и отдернул ткань, закрывавшую нишу, и упершись руками в колени, замер, чтобы перевести дыхание. Он дышал тяжело, хрипло.
- Князь?.. - выдохнула Перла нетерпеливо. Она стояла на носочках, упираясь в край картины вытянутыми вверх руками.
- Да... Сейчас.
Зиад опустился на одно колено перед нишей, отставив раненую ногу в строну, и едва не застонал в голос. Руки дрожали, когда одним пальцем он стал чертить на стене маленькую дверцу. Закрыл глаза, представляя комнату в королевском дворце Бенестарии, где они с Радой провели несколько коротких ночей, вспомнил её саму, свою Рада-сть, свою единственную.
